Аня с острова Принца Эдуарда - читать онлайн книгу. Автор: Люси Мод Монтгомери cтр.№ 11

— Только представь Чарли Слоана в шляпе с полями и в переднике, — фыркнула Присилла. — Он выглядел бы точь-в-точь как его бабушка. А у Гилберта даже в таком наряде вид был ничуть не менее мужественный, чем в обычной мужской одежде.

Довольно скоро Аня и Присилла оказались в самой гуще светской жизни Редмонда. То, что это произошло так быстро, было в большей мере заслугой Филиппы Гордон. Филиппа была дочерью богатого и хорошо известного человека и принадлежала к старому аристократическому «синеносому» семейству, что в сочетании с ее красотой и очарованием — очарованием, которое отмечали все, кто встречал ее, — быстро открыло ей двери во все общества, клубы и компании, существовавшие в Редмонде, и всюду, где бывала она, бывали и Аня с Присиллой. Фил обожала их обеих, особенно Аню, и была абсолютно свободна от каких-либо снобистских предрассудков. «Любишь меня — люби моих друзей» — таков, казалось, был ее девиз. Легко и естественно она вводила их во все расширяющийся круг своих знакомых, и для двух деревенских девушек путь в редмондский «свет» оказался легким и приятным, к зависти и удивлению других первокурсниц, которые, не имея поддержки Филиппы, были обречены в течение первого года пребывания в университете влачить существование где-то на периферии происходящего.

Для Ани и Присиллы, с их более серьезным подходом к жизни, Фил оставалась очаровательным, порой забавным ребенком, каким она предстала перед ними во время их первой встречи. Впрочем, как она сама выражалась, «ума ей было не занимать». Когда и как она умудрялась находить время для учебы, оставалось загадкой, так как ее постоянно приглашали для участия во всякого рода развлечениях, а ее домашние вечера всегда собирали множество гостей. Поклонников у нее было столько, сколько душа желала, ибо девять из каждых десяти первокурсников и значительная часть студентов остальных трех курсов соперничали между собой в стремлении добиться ее благосклонной улыбки. Она простодушно радовалась этому и с восторгом сообщала Ане и Присилле о каждой новой победе, сопровождая свой рассказ комментариями, от которых у несчастного влюбленного, доведись ему их услышать, несомненно, запылали бы уши.

— Но, кажется, пока у Алека и Алонзо нет сколько-нибудь серьезных соперников, — заметила Аня, поддразнивая ее.

— Ни одного, — согласилась Фил. — Я каждую неделю пишу им обоим и рассказываю все о моих здешних поклонниках. Я уверена, что это их забавляет. Но того, кто нравится мне больше всех, я, конечно, завоевать не смогу. Гилберт Блайт не обращает на меня никакого внимания — только смотрит иногда так, будто я хорошенький котеночек, которого ему хочется погладить. И причина мне отлично известна. Я завидую вам, королева Анна… У меня есть все основания злиться на тебя, а я вместо этого люблю тебя безумно и прямо-таки несчастна, если хоть один день тебя не вижу. Ты так не похожа на всех тех девушек, которых я знала до сих пор. Когда ты смотришь на меня этим своим особенным взглядом, я чувствую, какое я ничтожное легкомысленное создание, и у меня появляется горячее желание стать лучше, умнее, сильнее. И тогда я преисполняюсь благими намерениями; но первый же симпатичный мужчина, встретившийся мне, выбивает их все из моей головы… Университетская жизнь просто великолепна, правда? Теперь мне смешно думать, какое отвращение к ней я испытывала в первый день. Но если бы не тогдашние мои чувства, я, возможно, так и не познакомилась бы с вами. Аня, пожалуйста, скажи мне еще раз, что ты маленькую чуточку любишь меня. Я страстно хочу это услышать.

— Я люблю тебя большую чуточку… и думаю, что ты милый, прелестный, очаровательный, бархатный и без коготков маленький… котеночек, — засмеялась Аня. — Но ума не приложу, где ты находишь время, чтобы учить уроки.

Однако Фил, должно быть, все-таки находила время, так как успешно справлялась со всеми предметами. Даже старому ворчливому профессору математики, который терпеть не мог студенток и резко возражал против приема девиц в Редмонд, никогда не удавалось поставить ее в тупик своими вопросами. Она была первой среди студенток по всем предметам, кроме английского языка и литературы, где Аня Ширли оставила ее далеко позади. Самой же Ане учеба в течение первого университетского года казалась очень легкой, главным образом благодаря самостоятельным занятиям, которым они с Гилбертом посвятили столько времени в предыдущие два года в Авонлее. Это позволяло уделить больше внимания светской жизни, которой Аня смогла насладиться вполне. Но никогда, ни на мгновение она не забывала об Авонлее и своих авонлейских друзьях. И каждую неделю самым счастливым для нее был день, когда приходили письма из дома.

Пока не пришли первые письма, Аня не могла и представить, что когда-нибудь полюбит Кингспорт и почувствует себя в нем как дома. Пока они не пришли, казалось, что Авонлея лежит за тысячи миль от университета, но письма сделали ее близкой и связали старую жизнь с новой так тесно, что Аня перестала считать свое существование разделенным на два безнадежно изолированных друг от друга периода. В первой почте было шесть писем: от Джейн Эндрюс, Руби Джиллис, Дианы Барри, Мариллы, миссис Линд и Дэви. Письмо Джейн было написано каллиграфическим почерком — над каждой буквой "i" была аккуратно поставлена точка, каждая буква "t" была тщательно перечеркнута — и не содержало ни одной интересной фразы. Джейн ни разу не упомянула о школе, о которой Ане так хотелось услышать, и не ответила ни на один из вопросов, которые Аня задала ей в своем письме. Зато она сообщала, сколько ярдов [21] кружев недавно связала крючком, какая погода была в Авонлее, какого фасона платье она собирается шить и какие именно ощущения вызывает у нее головная боль. Руби Джиллис в своем пространном послании оплакивала Анино отсутствие, уверяла, что ей, Руби, во всем не хватает Ани, спрашивала, какие в Редмонде парни, а затем переходила к отчету о собственных душераздирающих переживаниях, связанных с ее многочисленными обожателями. Это было глупое, безобидное письмо, и Аня, вероятно, просто посмеялась бы над ним, если бы не постскриптум. В нем Руби писала: «Гилберту, судя по его письмам, Редмонд нравится. Чарли же, похоже, он не слишком пришелся по душе».

Значит, Гилберт переписывается с Руби! Очень хорошо. Разумеется, он имеет на это полное право. Только!.. Аня не знала, что Руби первая написала Гилберту, а он ответил на это письмо просто из вежливости.

Аня с презрительным видом отбросила письмо Руби в сторону. Но избавиться от неприятного чувства, вызванного этим постскриптумом письма Руби, удалось, лишь прочитав от начала до конца веселое, богатое новостями, замечательное письмо Дианы. В нем, пожалуй, слишком много говорилось о Фреде, но вместе с тем содержалось и немало интересных известий, и, читая его, Аня чувствовала себя так, словно снова была в Авонлее. Письмо Мариллы оказалось довольно сухим и бесцветным посланием, исполненным суровой и добродетельной сдержанности, — ни слухов о соседях, ни выражения чувств. Но так или иначе, а от него на Аню повеяло духом простой, здоровой жизни в Зеленых Мезонинах, со всей прелестью умиротворения, покоя и любви, которая всегда ждала ее там. Письмо миссис Линд содержало множество новостей церковной жизни. Не обремененная ныне хозяйственными заботами, миссис Линд могла посвящать делам церкви больше времени, чем прежде, и вкладывала в эту деятельность всю душу. В данное время она выходила из себя по поводу никуда не годных «временных заместителей» священника — претендентов на недавно ставшую вакантной авонлейскую кафедру.