Страсть и скандал - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Эссекс cтр.№ 4

Афганец или пуштун, догадалась она, вспоминая, что вычитала в книгах об этих воинственных племенах с севера: его поясной ремень ощетинился старинными кинжалами и пистолетами. Выглядел этот мужчина просто ошеломительно. Пронзительные ярко-зеленые глаза составляли странный контраст с кожей цвета темной карамели. Но именно улыбка, ослепительный промельк белоснежных зубов в окружении темной бороды — вот что поймало ее в сети точно рыбу. Насмешливая понимающая улыбка. Она была у него наготове — ее обладатель шел навстречу радостям жизни, любым удовольствиям, которые оказывались в опасной близости от его цепких рук. Столь сокрушительна была сила его улыбки, что каждый, кто видел ее, не мог не засмеяться, и Катриона тут же поняла, что ее губы тоже улыбнулись, очутившись в безнадежном плену заразительного энтузиазма этого человека.

— Кто он?

Айя по имени Намита, которой пришлось сделаться ее неотступной тенью с того дня, как Катриона неожиданно и в полном одиночестве оказалась у порога дома тети и дяди, сразу поняла, о ком речь.

— Ого, мэм! Этот человек — хазур Танвир Сингх, знаменитый торговец лошадьми из Пенджаба. — Глаза Намиты восхищенно сияли. Да и не у нее одной — глазами и улыбками сияли все женщины, что были на базаре, в возрасте от восьми до восьмидесяти. — Он богатый и влиятельный купец. Говорят, что его караваны заходят на самый край земли — в горы и страны к самому северу.

Разумеется, он торговал лошадьми. Выслушав объяснения, Катриона взглянула на него другими глазами — конечно, кем же еще ему быть, невзирая на боевой кинжал, заткнутый за ремень на поясе. Пенджабец держался расслабленно и все же в ритме шага своей лошади. Руки спокойно держат поводья, а колено приклеено к лошадиному боку — человек и животное составляли одно целое даже в тот момент, когда он легко перебросил вторую ногу через луку седла. Купец непринужденно направил лошадь прямо сквозь толпу. С пеленок знающий свое ремесло торговца лошадьми, он громко смеялся в ответ на шумные, радостные приветствия людей, которые то и дело его окрикивали на пути через весь базар. Щедро извлекал из своих карманов манго, которые бросал мальчишкам, жавшимся к прилавкам и глядевшим на него во все глаза.

Катриона понимала: это представление на базаре задумано так, чтобы его увидели все, — поэтому в считанные минуты — уста к уху, ухо к устам — весть, что Танвир Сингх привел с гор на продажу караван прекрасных, северной крови, лошадей, покинула базар и облетела весь Сахаранпур.

Кэт эти уловки были известны давным-давно. Разве не насмотрелась она на ему подобных, в изобилии встречающихся вдоль извилистых берегов реки Клайд и в сотне городков и деревень, да и в Глазго тоже, когда была девочкой? Плута она могла распознать с первого взгляда. Но он знал свое дело, этот плут, этот принц лошадиных стад из книги сказок. Несмотря на жару и пыль, несмотря на то что долгие недели, не иначе, длился его переход в долину с гор — с самого края земли, как называла айя Гималайские горы, — лошади выглядели свежими, гладкими, сытыми и полными сил: крепкая кость, хорошо развитые мышцы. Ее деду наверняка захотелось бы взглянуть на этих породистых животных и мысленно сравнить их со своими высокими отборными скакунами, выращенными на землях Клайда.

Но ее дед давно в могиле, Шотландия в тысячах миль отсюда, за темным беспокойным морем. А лошадей давно продали и увели.

Пронзительный укол боли и тоски — что она потеряла! — был столь же привычен, сколь быстр, хотя под лучами ослепительной улыбки пенджабца она смогла отодвинуть боль в сторону. Можно предаться ей позже. Не станет она мучиться ею сейчас. Лучше полюбоваться прекрасными лошадями, что привел Танвир Сингх.

В следующий миг ноги сами понесли ее вперед.

— Ой, — испуганно воскликнула айя, дергая Катриону за руку. — Вас раздавят лошади!

Но Катриона совсем не боялась этих чистокровных лошадок. Они были ей точно братья и сестры. Сердце и ум лошади составляли для нее загадку не более чем ее собственные. Она пока лишь шла вперед, инстинктивно повторяя ласковые слова на гэльском, языке Шотландии, чтобы подбодрить ее, зная при том, что лошадь все равно не поймет, — надменная и любопытная вороная кобыла с высокими белыми чулками уже повернула к ней длинную породистую морду и, осторожно ступая, прошла те несколько футов, что позволяла ей веревка. Прядая ушами, фыркнула в знак приветствия.

Когда кобыла оказалась в достаточной близи и наклонила голову, чтобы ей почесали уши, Катриона закрыла глаза и глубоко вдохнула. Исходящий от животного запах был словно бальзам на ее душу — до боли знакомый, мягкий и такой земной.

— Питхар, — шепнула она в длинное изящное ухо лошади. — Сестра моя, ты проделала столь же долгий путь, что и я? Так ли трудно было тебе пробираться через горы, что и мне плыть по морю? Казалось ли все на пути странным и удивительным тебе? — Ее пальцы инстинктивно нашарили в кармане обгрызенное кашмирское яблоко, которое она купила для детей на одном из прилавков. Но лошадь следует угощать исключительно с позволения ее хозяина. Это правило было ей известно не хуже собственного имени.

Катриона подняла взгляд на всадника-пенджабца и обнаружила, что Танвир Сингх рассматривает ее своими яркими как изумруды веселыми глазами. Поэтому она показала ему огрызок яблока и вопросительно подняла брови — пантомима всем понятная, — потому что, прожив в Индии всего лишь несколько недель, она могла немного объясниться на хинди или урду, но не знала ни слова по-пенджабски.

Не говоря ни слова, не сдвинувшись со своего высокого седла на спине лошади, принц плутов улыбнулся Катрионе. Ослепительная, сверкающая улыбка могла бы растопить снежные шапки высоких горных вершин за холмами долины Доаб. Улыбка, словно предназначенная ей одной и никому другому в мире. Улыбнувшись, он ответил ей цветистым и изысканным приветствием, глубоким поклоном и широким взмахом руки, достойным какого-нибудь паши, раздающего милости, от которых зависит жизнь его подданных.

Этот жест изменил и ее жизнь тоже. Кусочек гранита — все, что осталось от ее сердца, которое вынудили окаменеть смерть и изгнание — вдруг шевельнулся, совсем чуть-чуть, как испещренная бороздками персиковая косточка, которая осторожно пытается пустить корни в твердую почву.

Глупое, предательское сердце.

— Неужели ты забыла?

Теплые воспоминания, нахлынувшие было на Катриону, оказались столь же уместны, как ледяная волна устья Клайда, увлекающая за собой остатки ее самообладания. Она оцепенела, дрожа всем телом. В имении Уимбурн она жила под именем Анны Кейтс если не в состоянии непрекращающегося страха, тогда просто в грустном предчувствии, что прошлое может однажды настигнуть ее. Ее вина грузом легла на сердце постоянным и беспокойным напоминанием о грехах, которые остались неотомщенными.

Но она никак не ожидала, что из всех людей на земле именно он окажется посланником неумолимого закона. Почему за ней явился Танвир Сингх — человек, который некогда был ее другом и стал единственным возлюбленным? Зачем было ему покидать свой Пенджаб, чтобы преодолеть тысячи миль морем, исполняя приказ Ост-Индской компании, чтобы привлечь ее к правосудию, как они его понимали?