Страшный дар - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Коути, Елена Клемм cтр.№ 34

– Всякое случается, – насторожился старый фермер. – Только чегой-то я не уразумею, куда ты клонишь.

– Я клоню в сторону нашего ректора, Джеймса Линдена.

Хэмиш уронил миску с кашей и сам едва не сверзился с сундука.

– Да что ты, дочка! Нешто ж так можно! Дядюшка твой, возлюби его Господь, все же из дворянского сословия…

– …но он не тот, кем хочет казаться. – Поймав старика на слове, Агнесс не спешила его отпускать. – А какой он на самом деле? Расскажите, сэр!

Долго еще поскрипывал сундук и шуршали высохшие папоротники на полу, но видно было, что Хэмишу не терпится поведать ей одну из тех историй, которые вся родня может пересказать с любого места и которым даже пинта пива не придает новизны. Он значительно причмокивал губами и шевелил пальцами, словно перебирая струны невидимой лиры. Агнесс изобразила восторженное ожидание.

– Раз так просишь, расскажу я тебе одну байку о твоем дядюшке, а ты уж сама решай, кто он таков. Почитай шесть лет назад дело было, год опосля того, как твой дядюшка сан принял. Ну так вот, перебрался в наши края Том Хейкрофт со своей миссис – фермер богатый, труженик, но и гордец, каких свет не видывал. Родом-то он был с северо-запада. Мы все тогда подивились – какая ему корысть за сотню миль-то ехать? Нешто не мог себе ферму поближе подыскать? А оказалось, что за ним грешок один водился. Любил он вечерком в кабак зайти и кружку пива выпить, да если б одну! А как воротится домой, сразу на жену с кулаками кидается. Много она, болезная, от него натерпелась. Ну так вот, как-то в праздничек – кажись, Ламмас был – хватил он лишку и опять дома жену прибил, а она о ту пору брюхатой ходила. Ну и выкинула ребеночка. А тут уж соседи не стерпели. Бабу поучить – оно, конечно, дело полезное, но надо ж и меру знать. Сначала соломы ему на крыльцо насыпали, а ему хоть бы хны. Тогда они чучело сделали, в его одежу обрядили да и сожгли у него под окнами. Мол, полюбуйся, что мы все о тебе думаем. Уезжай из нашего прихода, а то как бы и до тебя не добрались. У него как раз арендный договор на ферму истекал, а помещик наотрез отказался продлевать – поди, мол, прочь с моей земли, мне тут буянов не надобно. Вот и приехал он туда, где никто его не знал. А новый человек в приходе – он кто? Да никто! Так, пустяковина какая-то… Не в укор тебе, дочка, будет сказано…

– Ничего, сэр, – сказала Агнесс.

Она прекрасно знала, что чужак не смеет даже визит нанести первым и должен смиренно ждать, не понадобиться ли кому-нибудь новый знакомый. Но мистера Хейкрофта ей было не жалко, и она даже расстроилась, что ей придется выслушать историю, главный герой которой такой негодяй. Может, сразу попросить концовку, где черти утащат его в ад? Но вдруг она пропустит важное про дядюшку?

– Том хоть и большую, богатую ферму арендовал, а все равно старожилам не чета. Обидно ему стало. Он-то привык, что люди к нему с почтением. Гордость заела, совсем затосковал. Днем работает до кровавых мозолей, а вечером пьет и женушку свою кулаками потчует. Ну и сызнова так ее отделал, что неделю пластом пролежала. Соседки, добрые души, побежали за Элспет Крэгмор, чтобы та ей кости вправила и синяки гусиным жиром смазала. Твой дядюшка, как узнал, что за сыр-бор, следом поскакал. Это уже опосля он остепенился, посуровел. А в первый год службы горячая был голова… дай ему Бог здоровьичка… Вот, значится, приезжает он к Тому на двор. Едва соскочил с коня, сразу начал распекать Тома на все корки. Дескать, не смейте, Хейкрофт, даже пальцем жену трогать. Христианин вы али язычник? Разве не сказано в Писании, что о женах надо заботиться? Ну и все в том же духе. А заодно и про десятину ему напомнил. Мол, почему десятину не платите? Извольте-ка уплатить. Тут Хейкрофт закусил удила. Поди, уже успел наклюкаться, ну и начал криком кричать на твоего дядюшку. Сопляк, только из люльки выполз, а уже меня, рабочего человека, поучаешь? Да пропади ты пропадом со своей церковью! (Это его слова, не мои.) И никакой десятины ты от меня не дождешься – хоть с констеблем приходи, хоть с самим епископом! А жену как бил, так и буду бить. Вот убью насмерть – отправляйте меня в Австралию, а покуда жива, так и спросу с меня нет.

– А что же дядюшка? Он заступился за бедную миссис Хейкрофт?

– Не перебивай, дочка! – вошел в раж старик. – Дай досказать!

– Но с миссис Хейкрофт все было в порядке? Ее не убили насмерть?

– Вот дослушай и узнаешь… Ничего твой дядюшка не сказал, только глаза у него полыхнули, и что-то под нос себе пробормотал. А как ускакал восвояси, так и началось в хозяйстве Тома неладное.

Хэмиш подобрал с пола уроненную миску и преспокойно принялся за кашу, такую густую и липкую, что она даже не выплеснулась. А пыльца с папоротников разве что придавала ей пикантность.

Агнесс заерзала на колченогой табуретке.

– Что же началось, сэр? Не тяните так!

– Ты, поди, даже не знаешь, как в те года десятину собирали? – снисходительно проговорил старик. – Нынче-то ее деньгами выплачивают – десятую часть годового дохода, – а в те годы были две десятины, большая и малая. Большая – это зерно да сено, малая – фрукты, овощи, домашняя птица. Раз уж твой дядюшка ректор, то ему обе причитались. Небось, видала большой амбар у вас на заднем дворе?

– Там садовый инвентарь хранится.

– А в прежние времена это был амбар для десятины, ее туда окрестные фермеры свозили. А пастор потом уже сам решал, как ею распорядиться… Ну так вот, не заладилось у Тома хозяйство. Что ни десяток яиц, так одно пустое, что ни грядка, так одна брюква сгниет – десятая по счету. В каждой десятой крынке молоко скиснет, каждое десятое яблоко – червивое. По первости Том работников обвинял – мол, совсем обленились, не следите за добром. Но тут пришла пора пшеницу жать…

– И что?

– Том даже землемера позвал, чтоб тот поле измерил, сколько там пшеницы сгинуло. Ровнехонько десятая часть. Но суть-то в не том, что пшеница была примята, а в том, как она была примята! Все колосья скручены и узлом связаны. Вот такая штука.

– Но при чем же здесь мой дядя? Вы же не будете утверждать, что джентльмен прокрался на чужое поле и вытоптал пшеницу! – возмутилась девушка.

– Да чтоб у меня язык отсох, ежели я буду такое утверждать! – замахал на нее ложкой Хэмиш. – Твой дядя про это ни сном, ни духом не знал. Ты бы видела, как он удивился, когда Том к нему посреди ночи прибежал, со шляпой в руках, и только что в ноги не бухнулся. Говорит, я хоть за пять лет вперед десятину уплачу, только пусть добрый сэр снимет порчу с моего дома! Оказалось, Том, как с поля вернулся, напился допьяна и давай поленом на свою миссис махать. А потом полено у него из рук как выскочит, а потом… В общем, не знаю, что потом с тем поленом приключилось. Но у Тома теперича при слове «полено» левый глаз дергаться начинает.

– Вы хотите сказать, что мой дядя заколдовал полено? – совсем запуталась Агнесс.

– Да ничего он не колдовал! Говорю же, про все те куролесы он от Тома услыхал. В ту ночь. А как услыхал, побледнел страшно и в дверной косяк вцепился, чтоб не упасть. Том ему талдычит – мол, снимите порчу, добрый сэр, будьте милостивы, а дядюшка твой кивает так медленно-медленно, будто пытается сообразить, что же делать. Постараюсь, говорит. Если б еще знать, как так вообще получилось, но постараюсь. Только, говорит, вы меня больше не злите. А то когда женщин бьют – меня как джентльмена это очень огорчает. Том ему поклялся, что пылинки со своей миссис сдувать будет. С тех самых пор у Тома на ферме сплошное благоденствие – хоть палку в землю воткни, на ней сразу яблоки завяжутся. Да и вообще, прижился у нас, оказалось, человек неплохой. Только от выпивки нос воротит, даже от вассейла на Рождество. Так-то вот, – с размаха он поставил в истории точку, но гостья тут же переправила ее в запятую.