— Мистер Марстон, — сказала София твердо, — вы плохо меня слушали, сэр. Мне все равно, что другие подумают о том, что я отдаю предпочтение любви. Может, брак по любви и не в обычае общества, зато он сейчас входит в моду. А я, оказывается, склонна следовать моде. Можете считать это неприемлемым, но это так. Теперь, — продолжала она, желая положить конец спору, — боюсь, что мне хотелось бы немного отдохнуть от вашего общества, господа. Если вы хотите убедить меня в том, что действительно являетесь джентльменами, какими я вас до сих пор считала, то вы сейчас уйдете и позволите мне побыть наедине с собой.
— Конечно, дорогая леди.
— Примите наши извинения, мисс Винтертон.
Маркизу и мистеру Чатвеллу самим не терпелось уйти. Но Филипп Марстон еще не был готов к отступлению.
— Мисс Винтертон, — снова начал он наступление, — оставить вас тут одну без защиты мне не позволяет совесть.
— Без защиты? — София уже едва сдерживалась. — Сэр, не страдаете ли вы манией преследования? Здесь, в павильоне моей двоюродной бабушки, мне абсолютно ничего не угрожает. — Она быстро взглянула на маркиза и мистера Чатвелла и снова устремила непреклонный взгляд на самого нежелательного из своих соискателей. — Более того, поскольку я уже ясно попросила вас удалиться, то имею теперь полное право попросить этих джентльменов защитить меня от вас.
Одного взгляда Филиппу Марстону было достаточно, чтобы убедиться — мистер Чатвелл и маркиз будут только рады выместить на нем свою досаду. Всем своим видом показывая, насколько отступление противоречит его натуре, он коротко кивнул:
— Как пожелаете, мисс Винтертон. Мы еще поговорим с вами позже.
Только то, что он и правда уходил, удержало Софию от крика. Она была зла как никогда — на всех троих. Высоко подняв голову, она смотрела, как они, стуча подошвами, спускаются по ступенькам в сад. Затем, обменявшись неприязненными взглядами, джентльмены расстались, и каждый двинулся к дому своим путем.
Удовлетворенно хмыкнув, София проследила, как они исчезают за деревьями. Ее гнев утихал, расслаблялись напряженные мышцы плеч. Она негромко вздохнула. Но дыхание тут же перехватило, потому что позади раздался очень знакомый низкий голос:
— Как оказалось, вы ошиблись.
Сдавленно вскрикнув, София повернулась на каблуках, схватившись одной рукой за горло, другой опершись на столик. Широко раскрыв глаза, она смотрела на Джека.
— П… почему я ошиблась? — спросила она, сделав над собой усилие. Сердце ее бешено стучало.
— Я хотел сказать, — произнес Джек, медленно обходя вокруг стола, чтобы отрезать ей путь к отступлению, — что, убеждая Марстона в вашей безопасности.
— Вы упустили из виду истинную опасность. — Он поймал взгляд Софии и улыбнулся. — Меня.
Блеск его глаз заставил Софию перейти на другую сторону стола, чтобы он продолжал их разделять. Сообразив, наконец, что к чему, она вскинула подбородок:
— Как вы смели подслушивать мои разговоры!
Хищная улыбка Джека не исчезла с его губ.
— Ваш разговор, как всегда, оказался очень поучительным, дорогая леди. Но он оставил после себя один жгучий вопрос.
— Какой? — настороженно спросила София.
— Что за игру вы ведете, дорогая моя?
Пламя, полыхавшее в его глазах, испугало Софию.
— Помните, что вы джентльмен, мистер Лестер. — Сейчас было самое время напомнить ему об этом.
— Джентльмен, но вместе с тем повеса. Тут есть разница.
София внезапно и очень отчетливо поняла, что это так и есть. Раскрыв глаза еще шире, она попятилась назад и приглушенно вскрикнула, потому что Джек одним взмахом руки оттолкнул стол в сторону. София невольно проводила его взглядом — стол отлетел к стене и чудом не опрокинулся, и корзинка Софии тоже едва удержалась от падения. Когда она снова обернулась, Джек уже стоял прямо перед ней. Он шагнул вперед, она отступила назад. Еще два шага, и София коснулась спиной стены, а руки Джека уперлись в стену по обе стороны от нее, поймав ее в западню. Она робко взглянула ему в лицо.
— Итак, София… — Джек пристально смотрел на нее.
— Ах, Джек… — Всякая дискуссия могла стать сейчас весьма опасной, Софии требовалось время, чтобы взвесить, что именно он мог слышать и что теперь думает о ней. Она сосредоточила взгляд на его галстуке, который как раз находился на уровне ее лица. — Я сейчас очень расстроена. — Что было сущей правдой. — И взволнована. Как вы, наверное, слышали, я только что отказала троим моим поклонникам. Отклонила три предложения. А это не такой пустяк. Боюсь, что после всего мои нервы несколько расстроены.
Джек склонился над ней и одной рукой приподнял ей подбородок, заставив взглянуть ему в лицо.
— Тогда предлагаю вам собраться с силами, дорогая, ибо сейчас вы услышите четвертое.
София открыла рот, чтобы возразить, но слова остались невысказанными. Губы Джека накрыли ее губы, сперва легким прикосновением, но тут же властно, требовательно завладели ими. Голова у Софии закружилась, она ухватилась за лацканы его фрака. Она почувствовала, что он заколебался, но только на миг, и принялся смаковать ее губы, искусно раздразнивая ее чувства. Она задрожала, ее пальцы, отпустив лацканы, переместились на его плечи. Он выпрямился и притянул ее к себе, сильными ладонями сжав ей талию. Все чувства Софии пришли в смятение. Ей казалось, что поцелуй длится уже целую вечность. Тут его рука медленно, мягким ласкающим движением легла ей на грудь. София попыталась отстраниться, потому что знала, что следует поступить именно так. Но поняла вдруг, что сама прижимается к нему и отвечает на его поцелуй еще более страстно. Она подалась вперед, все тело просило, требовало большего. Джек сильнее прижал ее к себе, оторвался от ее губ и выдохнул:
— София, вы выйдете за меня замуж?
Сердце Софии пылко ответило: «Да! Да!» Но она удержала эти слова, цепляясь за доводы рассудка. Ее глаза медленно открылись, чтобы увидеть теплую синеву его глаз. Она провела языком по губам, покраснела, когда поняла, что он следит за ней, попыталась заговорить, но голос не повиновался ей. И она только покачала головой.
Его глаза сузились.
— Нет? Почему? — И, не дав ей возможности ответить, снова поцеловал ее, так же крепко и властно. — Вы ведь сами сказали, что выйдете замуж только по любви, — напомнил он, с удовлетворением глядя на ее пылающее лицо. — Вы любите меня, София. А я люблю вас. Мы оба это знаем.
Его губы снова потянулись к ней, и София поняла, что попала в западню. Опережая его поцелуи, от которых у нее определенно что-то неладное творилось с головой, она схватилась за первое слово, которое пришло ей на ум.
— Деньги, — выдохнула она.
Губы Джека остановились в дюйме от ее губ. Он отодвинулся, чтобы заглянуть ей в глаза, и мгновение, которое длилось вечно, вглядывался в них. Потом медленно покачал головой: