Тайны Темплтона - читать онлайн книгу. Автор: Лорен Грофф cтр.№ 25

Я поняла: что-то закончилось теперь, когда чудовище вытащили из озера. Меня охватила грусть, окутала всю словно бархатной пеленой, и я стояла, прижимая руку к животу и чувствуя, как там пульсирует жизнь моего Комочка.

Когда я была маленькой и очень ранимой, книги были моим убежищем, моим черепашьим панцирем. С книгами я забывала о своих обидах. Материальная, телесная жизнь мало значила для меня, зато много значили книги. Мое сегодняшнее возвращение к ним стало настоящим возвращением домой.

И вот, слыша, как мать, занятая приготовлением ужина, возится внизу на кухне, я, сидя на кровати напротив моего сердитого привидения, взяла в руки дневник Сары Франклин Темпл и принялась читать. В начале этих записок она была всего лишь выпускницей колледжа и изъяснялась так странно, что я попросту терялась в этих словах. Ви трижды звала меня к ужину, потом поднялась сама и вырвала у меня из рук книгу.

Твоя бабуля была абсолютно чокнутая! — поспешила я возбужденно сообщить ей.

— Вилли, — сказала она, скрывая улыбку. — Я рада, что ты нашла чем занять свой недюжинный мозг, но даже великие ученые не обходятся без пищи.

— Скажи, Ви, неужели тебе никогда не было интересно побольше узнать про них? Про Сару и Сая. Про этих твоих шикарных деда и бабку. Неужели никогда?

Вопрос, похоже, поставил ее в тупик. Моргая, она смотрела на меня, затем опустила глаза на книжку, что держала в руках.

— Нисколечко, — ответила она. — Далекие они какие-то были… Вроде как знаменитости. Я расспрашивала про них прабабку, но она тогда уже была не в себе, так что кто поймет, правду ли она говорила. А отца спросить я не могла — не любил он про нее говорить. Не знаю, я до сих пор, наверное, осталась в душе той послушной маленькой девочкой. — Она грустно вздохнула и в своей обычной краткой манере прибавила: — Какая разница? Услышу все это от тебя, не сомневаюсь. А сейчас идем, у нас ужин стынет, и уже поздно, а мне еще готовить еду на завтра для молебна.

— A-а, баптистский закусон? Саранча и дикий мед, надо полагать? — съязвила я, вставая навстречу погрустневшей матери.

— Нет, просто особое постное печенье. Его вкушают для обретения спасения.

— Говоришь как Кларисса! — заметила я и усмехнулась про себя.

Пока мы спускались по лестнице, Ви держала меня за руку, а внизу повернулась ко мне лицом.

— Знаешь, Солнышко — голос ее дрогнул, — несмотря ни на что, я рада, что ты опять дома.

ВОТ КАК ВЫГЛЯДЕЛИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ВИЛЛИ АПТОН О ЕЕ РОДОСЛОВНОЙ ПОСЛЕ ДАЛЬНЕЙШЕГО ПЕРЕСМОТРА ТАКОВОЙ

Приводится с сокращениями

С 15 мая по 1 августа 1932 года

И вот я здесь. Моя пленная душа наконец вырвалась на свободу. Само слово «Манхэттен» звучит для меня как песня… Какой молодец мой отец, что отправил меня сюда на лето! А братья мои, похоже, считают, что мне пора замуж. «Как могли мы, — должно быть, думают они, — позволить нашей милой сестрице окончить колледж незамужней?» …Как плохо они меня знают! Ведь я не соглашусь пойти ни за антибуржуазного борца, ни за щеголеватого хлыща, ни за дьявола-адвоката, ни за издателя, ни за богатого холостяка — в общем, ни за кого из тех, с кем они меня так усердно пытаются познакомить. Я выйду за художника, я буду женой гения или лучше останусь в старых девах и посвящу себя знаниям…

* * *

«…Сегодняшний Манхэттен более не средоточие ослепительной роскоши. Кругом грязь. Мужчины в деловых костюмах, предлагающие никому не нужные товары. Брошенные газеты, крысы с глазками-бусинками — и повсюду очереди за благотворительной едой. От всего этого мне дурно. Я читаю газеты и за скупыми строками вижу историю жестокого голода… Украинские женщины еле стоят на своих ножках-палочках, — кажется, повеет ветер, и они упадут. У их детей животы вздуты как шары. А между тем мои братья только успевают зачерпывать черную икру изящными ложечками слоновой кости. Вечерами мне грезится Темплтон, озеро Глиммерглас — мое озеро; оно как ледок на разгоряченном языке…

…Я здесь всего две недели, а это место уже стало для меня невыносимым; я уже насмотрелась на мой народ, на этих людей с запавшими от голода глазницами… Мне страшно… Слова бьются изнутри о язык словно мухи о стекло… какие-то неуместные смешные слова, иногда они даже вырываются наружу; мои братья и их жены затаенно смотрят на меня, переглядываются… Только не эти иглы опять! В больницу идти я больше не могу!.. Я думала, Смит вылечил меня — за все это время только один случай, только две недели безумия за четыре года… весь этот хоккей, эти чаепития, все эти менструации и размышления… Там я чувствовала себя в безопасности, здесь — нет.

…Мне тошно, плохо; братья отправляют меня домой. Это место губительно для меня. Темплтон для меня как спасительное лекарство… такие вот образы я вижу перед собой. Такие вот голоса, высокие визгливые голоса, какая-то капризная девочка разговаривает со мной теперь постоянно. Как я ненавижу ее!.. Поезд абсолютно пустой. Олбани такой маленький. Рыба с блестящей чешуей… цвет этого поезда так напоминает коричневый бархат… поезд замедляет ход… Ох, наконец-то я в Темплтоне!.. «Темплтон-Темплтон», — говорит мне поезд и замедляет ход. Вот озеро, синее, глубокое как объятия.

…Отец приехал за мной на своей старой побитой машинке… «Богатый человек, дорогая, не должен демонстрировать своего богатства в такие тяжкие времена», — показывает в сторону убогих лачуг, ютящихся за железной дорогой. — Люди бедны повсюду, Сара, даже здесь… Отец! Какой он старый! Какой уставший! Семьдесят три года, и ноги уже дрожат. А мать стала суетливой и нервной, все занята сиротским приютом, все хлопочет, чтобы накормить бедных, очень худа для своих сорока, хотя по-прежнему еще красива… «Здравствуй, моя дорогая, выглядишь, как всегда, прекрасно. Вот боюсь только, ты сочтешь наши теперешние обстоятельства стесненными. Твой отец сверх всякой меры щедр, видишь ли, поэтому мы теперь держим только садовника да горничную. Крошка Салли из сиротского приюта»… Мне эта крошка Салли что-то не нравится — немая девушка, бугристая кожа, волосы неприбранные… Отец плотно прикрыл за нами дверь, когда мы вошли в кабинет. Над каминной полкой Мармадьюк Темпл, а на каминной полке старинный картрайтовский бейсбольный набор. И зачем отец его сюда водрузил? Все, конечно, знают, что бейсбол — это древний спорт… «Миллз коммишн», «Сполдинг корпорейшн», бейсбольные фабриканты, расцветающий американский миф… бейсбол изобретен не в Темплтоне и не где-то там еще, он развился, развился как растение, из разных вещей…

Отец выглядит усталым, все трет глаза… «Сара, боюсь, у меня для тебя плохие новости. Мы больше не так богаты, как раньше. Эта Великая депрессия нас почти разорила. А я еще вкладывал столько денег в наш город, когда видел, как он катится в пропасть… Больница, которую я построил для моего хорошего друга Имоджин Финч, гимназия на Главной, электрическое уличное освещение, мемориал Гражданской войны рядом с женской школой Нокс, теннисные корты… Да вот еще начал новое строительство — башня Короля-рыбака… Все называют ее безрассудной затеей Темпла… огромный каменный замок с черепичной крышей на берегу озера… люди, боюсь, просто используют меня. Я же вижу, сколько у нас в городе теперь черепичных крыш… Ох, Сара, что я могу поделать? Боюсь, девочка моя, Темплтон умирает».