Доченька - читать онлайн книгу. Автор: Мари-Бернадетт Дюпюи cтр.№ 64

Как эти ее слова оскорбили меня! Я-то думала, что настоящая женщина — это работящая, серьезная, хорошая хозяйка и мать! Я не думала о физической стороне отношений, которая у нас с Пьером всегда была источником проблем и ссор…

Рука Мари замерла. В желтом свете свечи обстановка чуланчика стала фантастической, хотя здесь были всего лишь три метлы, закрытые полотняными шторами полки, никому не нужный хлам, ведро и кувшин под застиранной тряпкой. Она улыбнулась и снова взялась за перо.

Я только что поборола в себе желание сжечь листки, на которых излагаю эти абсурдные признания. Неужели я совсем потеряла стыд, если исповедуюсь тебе, моему давнему и дорогому другу? Я считаю, что говорить о плотской любви неприлично, но, возможно, это одно из многих моих заблуждений, которые мешали нам с Пьером в нашей супружеской жизни. Но когда я узнала о связи Леони и моего мужа, об их — скажу прямо — взаимной страсти, мне было невыносимо больно. Я возненавидела их, я их презирала, настолько меня ослепили мои принципы и моя наивность.

Когда же Леони сообщила мне ужасную новость, которой ты наверняка не знаешь, — что Пьер отец последнего ребенка Элоди, вульгарной разбитной вдовы сына семейства Прессиго, погибшего на войне, остатки любви, которую я испытывала к мужу, иссякли.

Как смириться с таким предательством? Он ездил к ней в Лимож, хотя она на пять лет старше него, пользовался ею, как хотел, а потом возвращался в «Бори» и требовал от меня исполнения супружеского долга! Я не стала рассказывать об этом Нанетт — ни о ребенке Элоди, ни о связи Пьера с Леони. Но если связь с Леони я еще могу понять, ведь она такая красивая, такая соблазнительная, веселая и чувственная… Я не удивилась, узнав, что Пьер в нее влюбился. Признаюсь честно, меня удивляет другое: что могло толкнуть девушку, которую я поныне считаю своей младшей сестрой, в объятия такого грубого мужчины, каким всегда был мой муж?

Эта загадка не дает мне покоя. Я бы хотела задать ей этот вопрос, чтобы понять наконец. Но она не хочет ни видеть меня, ни говорить со мной, отгородившись от мира своей болью. Знаешь, Адриан, настоящая вдова Пьера — это она, Леони, а не я. И должна тебе признаться, что я тоже люблю тебя с того самого трагического Рождества в «Бори», когда твое внимание, твои беседы помогли мне пережить страшное горе, которым стала для меня смерть любимого отца. Те три года, пока вы жили с Леони вместе, я могла еще врать самой себе, подавлять чувство, которого сама стыдилась. Я завидовала смелости Леони, которая решилась жить с тобой открыто, вне брака.

Этой ночью, сидя за закрытой дверью в чулане, как провинившийся ребенок, я открываю тебе свое сердце. Я люблю тебя, Адриан, но это чувство отличается от того, что я испытывала к Пьеру. Я мечтаю поделиться с тобой впечатлениями от прочитанного, восторгом от созерцания природы, которая так прекрасна в Коррезе, но нас разделяет стена. Я не могу представить себя в твоих объятиях, потому что я не настоящая женщина. Так сказал Пьер, это крикнула мне в лицо Леони, когда я, отчаявшаяся, ударила ее по щеке…

Я хочу, чтобы ты до конца жизни остался моим другом, от которого не ждешь большего, чем невинный детский поцелуй. Хотя, кто знает, может, ты один смог бы разрушить эту стену, прогнать мою тоску, разрушить оковы стыда. Я чувствую себя старой, утратившей женскую привлекательность. Я до сих пор ношу траурные одежды, не желая, чтобы меня осуждали соседи и обазинские монахини.

Адриан, в спальне плачет Ману… Наверное, ей приснился страшный сон. Прощай, мой единственный друг, мой брат…

Мари

Матильде часто снились кошмары. Девочка просыпалась в слезах и начинала пронзительно кричать. Мари вернулась в спальню, взяла малышку на руки и уложила на большую кровать.

— Я так испугалась! — пробормотала девочка. — А тебя не было… Ты плохая, мамочка, я тебя больше не люблю!

Однако, говоря это, Матильда прижималась к матери, которая уже успела забыть и о письме к Адриану, и о своих надеждах на новую жизнь. Но как представить себе полноценные отношения с мужчиной, когда малейшая царапинка на ручке Ману становится трагедией вселенского масштаба? Да и Нанетт никогда не смирится с таким поворотом событий.

Мари, прислушиваясь к дыханию засыпающей дочери, подумала, что напрасно поддалась порыву. Письмо не дойдет до адресата. Адриан останется для нее сладкой несбыточной мечтой.

— Бедная Ману! — вздохнув, прошептала молодая женщина. — Ты ни в чем не виновата… Но я помогу тебе стать лучше.

В чуланчике догорала свеча. Письмо лежало рядом с заранее заготовленным Мари розовым конвертом. Комар присел на слово «Париж», а потом взлетел и, опустившись снова, увяз в ловушке из теплого воска.

Мари разбудил голос Лизон: девочка просила Поля не шуметь.

— Пусть мама еще поспит! Сегодня ведь воскресенье!

Забота дочери растрогала молодую женщину. Белесый утренний свет проник в комнату. Рядом, прижавшись к материнской груди, спала маленькая Матильда. Мари невольно залюбовалась ее пухлыми губками и густыми ресницами.

Лизон охнула от досады, увидев, что мать жестом подзывает ее к себе.

— О мамочка, я так хотела, чтобы ты отдохнула! Я слышала, что ночью Ману плакала…

— Не беспокойся, дорогая. Я прекрасно себя чувствую. И все равно пора вставать — нельзя опаздывать к мессе! Я приготовлю вашу одежду.

Мари встала, не побеспокоив сон младшей дочери, но Лизон оказалась в чуланчике раньше нее. Девочка застыла, глядя на письмо и конверт.

— Ты писала дяде Адриану? — спросила она тихо. Лизон очень нравился жених Леони, и она привыкла называть его «дядя». — Это так здорово, мамочка! Я его не забыла! Скажи, он сможет приехать на наш праздник? Мы с сестрой Юлианной, мамой Тере и девочками-сиротками собрали столько целебных трав и цветов — липовый цвет, листья ежевики и мальвы! Мы будем продавать это на празднике! Хорошая придумка, правда же?

Каждый год Лизон с нетерпением ждала этого события. Проведение приютского праздника в Обазине стало хорошей традицией. Воспитанницы монахинь, сироты и пансионерки, разыгрывали сценки и одноактные пьески, пели популярные песни. На праздник собирался весь городок. В приютской столовой монахини устраивали некое подобие сцены. Здесь же продавались вещи, сшитые руками воспитанниц.

— Мамочка, так ты рассказала дяде Адриану про праздник? Три года назад, помнишь, они приезжали вместе с Леони!

— Да, я помню, Лизон, но с тех пор многое изменилось. Леони сейчас очень далеко, в Англии, а Адриан живет в Париже. И потом, они ведь расстались, я говорила об этом. А тебе, дорогая, я хочу напомнить, что нехорошо читать адрес на чужом письме, это бестактно.

— Прости меня, мамочка! Я не знала, что поступаю плохо.

Лизон внимательно посмотрела на мать. Под этим взглядом Мари почему-то стало неловко.