Сиротка - читать онлайн книгу. Автор: Мари-Бернадетт Дюпюи cтр.№ 138

Никогда не забудет Эрмин эту скромную комнатку, в которую через узкое окошко проникал сероватый свет! Гостиница полнилась множеством звуков — криками, стуком ног на лестнице, — и она прислушивалась, обнаженная, лежа в объятиях своего любимого. Было тепло, и простыни приятно пахли мылом. Она больше не думала об инциденте, разбудившем в ней ревность. Она чувствовала, что только теперь в полном смысле слова стала женщиной. Удовольствие от интимных отношений она ощущала по-другому: оно стало несколько расплывчатым, но приобрело новую, ослепительную остроту. Положив руку на живот, она ощутила твердую уверенность в том, что они только что зачали ребенка.

— Мне казалось, что я лечу, — призналась она Тошану. — Что парю, невидимая, высоко в небе! И мне чудилась восхитительная музыка!

Он смотрел на нее серьезно, с бесконечной нежностью. Юноша понимал, что ей довелось много страдать, а пожаловаться чаще всего было некому. Под обликом послушной и ласковой девушки скрывалась натура, способная взбунтоваться, испытывающая настоящую жажду правды и справедливости.

— В жизни нет случайностей, — сказал он. — Я помню тот вечер, когда твои родители приехали к нашей хижине. Начиналась ужасная метель. Я не обратил особого внимания на мужчину, твоего отца, но Лора… Она была очень красива и очень больна. Мама уложила ее возле очага и лечила, как могла. Я тоже от души молился, чтобы она поправилась. После смерти Жослина она до лета жила у нас. Она постоянно напевала, сидя у окна. Я подолгу наблюдал за ней. Я знал, что скоро она уедет. Однажды ночью она разговаривала во сне. Я услышал слово «Валь-Жальбер» и запомнил его. Поэтому однажды решил сделать крюк и посмотреть на твой поселок. К тому времени я стал мужчиной и искал работу. Однажды вечером я катался по льду за отелем, и посмотреть на меня пришла одна девочка. Мы поговорили, и лицо ее показалось мне знакомым. Я поверил ей, мне захотелось ее защитить. Но тогда я не знал, что передо мной дочь Лоры.

Эрмин погладила мужа по черным волосам. Она плакала от счастья.

— Думаю, что я полюбила тебя в то мгновение, когда увидела, как ты совсем один катаешься в темноте. Ты так замечательно насвистывал! Я тогда была пленницей, ты — свободным. Тошан, увези меня скорее в лес, подальше отсюда! На север, откуда приходят вьюги!

— Завтра утром мы уедем, — сказал он, целуя ее в лоб.

* * *

Валь-Жальбер, 10 января 1932 года

Большую часть дня Лора проводила за книгой возле чугунной печки, в которой ворчало яркое пламя.

Сегодня она держала в руке письмо дочери. Прочитав его дважды, она без конца покрывала его поцелуями. Мирей поставила перед хозяйкой поднос с чайным прибором и вздохнула.

— Мадам, вы снова плакали! Это нехорошо; если будете сидеть здесь, как в клетке, вы скоро станете похожи на собственную тень! Пригласите в гости Бетти с детьми! Мы теперь можем быть спокойны за нашу Эрмин, ведь она прислала письмо.

— Знаю, дорогая моя Мирей, но ведь это письмо она отправила больше недели назад, и за эти восемь дней могло случиться что угодно! Как бы я хотела быть уверенной, что с моей дочкой все в порядке, что она не страдает от холода и ничем не больна! У нас последние несколько дней бушевала метель, а сегодня с утра идет снег…

Экономка налила чай в тонкостенную чашку китайского фарфора. Комната наполнилась тонким ароматом бергамота.

— Мадам, не волнуйтесь. Метель — это, конечно, неприятно, но ведь от нее всегда можно спрятаться! В жилах мужа нашей Эрмин течет индейская кровь. Думаю, на этого красавца можно положиться. Он знаком с кочевой жизнью.

Лора протянула Мирей письмо дочери.

— Возьми и прочти, это тебя порадует!

— Мадам, вы не обязаны… Это личное письмо.

— Но ты ведь умираешь от любопытства, верно? Эрмин относилась к тебе как к бабушке, которой у нее никогда не было. А любая бабушка должна читать письма от внучки.

Разрумянившаяся от волнения, со слезам на глазах, экономка вытерла руки о белый фартук и бережно, как реликвию, взяла письмо. Она тихо прочла его вслух:

«Моя дорогая мамочка,

пишу тебе из гостиницы, что близ порта в Перибонке. Из окна мне видно покрытое льдом озеро Сен-Жан. Хочется как можно скорее тебя успокоить. Мы женаты, и у нас есть свидетельство о браке. Нас обвенчал старый священник в пустыни Святого Антония на озере Лак-Бушетт. Он знал Тошана ребенком, поэтому согласился благословить наш союз. Я даже пела в местной часовне, так я была счастлива, что могу стать супругой того, кого люблю.

Я счастлива, дорогая мамочка, так счастлива, что мне иногда становится стыдно, потому что я все реже вспоминаю о тебе. Мне очень нравится моя нынешняя жизнь траппера (жаль, что у этого слова нет формы женского рода).

Тошан вышел купить инструменты и еще какие-то нужные вещи, которые мы повезем на санях. Он совсем не такой, как другие. Он многое рассказал мне о лесе и о животных. Рядом с ним мне ничего не страшно. Он называет меня „Мин, дорогая“, и мне это ласковое имя очень нравится. Не беспокойся, я абсолютно здорова. Завтра мы поедем дальше вдоль Пери-бонки, до самой хижины матери Тошана. Мне приятно думать, что шестнадцать лет назад ты проехала по тем же местам, что и я сейчас.

Надеюсь, ты не слишком обо мне волнуешься, а у Мирей, Бетти и детей все хорошо. Если Жозеф тебя донимает, скажи ему, чтобы больше не вмешивался в наши дела, потому что я замужем.

Оттуда, куда я еду, мне будет тяжело отправить письмо, но, если получится, я постараюсь вскоре написать тебе снова. Но, что бы ни случилось, мы увидимся в Валь-Жальбере в начале будущего лета.

Р. S: Мама, указывая дату, заметила, что наступил новый год. Мы с Тошаном совсем об этом забыли. Хотя, должна тебе признаться, он на такие мелочи совсем не обращает внимания».

Любящая тебя дочь Эрмин.

2 января 1932 г.

— Замечательное письмо, мадам, — вынесла свой вердикт Мирей. — Ваша дочь по-настоящему счастлива, это чувствуется сразу.

— Я в этом не уверена, — отозвалась Лора. — Можешь надо мной смеяться, Мирей, но я беспокоюсь, как прошла ее брачная ночь. Это деликатный момент, который многое определяет в дальнейшей жизни супругов. Я ничего ей не объяснила. Теперь я немного жалею, что так легко разрешила ей уехать. Ничего не имею против Тошана, мне кажется, это честный юноша, который очень любит Эрмин, но его жизнь и жизнь его матери так отличаются от нашей! Какие удобства он может ей предоставить?

— Мадам, думаю, наша Эрмин может обойтись без особых удобств, да и девочка она неглупая, поэтому знает, чем мужчина и женщина занимаются вместе, — благоразумно ответила Мирей. — Насколько я успела изучить вашу дочь, она не боится труда, смела и, думаю, стремится к приключениям и любит свободу. Что до удобств… Ребенку, воспитанному монахинями, не привыкать к дисциплине и лишениям. У нее хорошая закалка.

Лора кивнула в знак согласия.