— Значит, так. Прежде всего уясните себе, что ваше судно находится под прицелом трех моих кораблей, — и это было истинной правдой. — Пилоты слышат нас. Мой корабль приблизится к вам, мы произведем стыковку, я перейду к вам, а ваши пленные пересядут сюда, на мое место.
Внезапно в наш разговор вклинился взволнованный голос дядюшки Сэма (говорят, «взволнованный» на иврите означает «мудак»):
— Что вы творите! Не порите горячку! Это предательство!
— Филипп! — рявкнул я. — Отключите этого кретина!
Рюрик вновь ощерился в улыбке:
— А вот и мой беглый советник… Травоядные сбиваются в стада…
Филипп тем временем сделал короткое движение и сообщил:
— Он больше не помешает.
А ведь дядюшка — его непосредственный начальник. И к тому же Филипп-то, наверное, тоже думает, что я не блефую, а и впрямь решил пожертвовать собой. В таком случае его преданность мне безгранична…
Вся эта катавасия дала возможность рюриковскому генералу обдумать сказанное мной, и он, натянуто улыбнувшись, заявил:
— Стыковка вовсе необязательна. Вы можете воспользоваться шлюпкой…
— Не держите меня за идиота, генерал, — отозвался я. — Миг — и вы в гиперпространстве… Если же мой корабль будет к вам пристыкован, вы не сможете уйти, не повредив собственное судно.
— Я могу дать слово офицера…
Мы — я, Филипп и рыжий парнишка стрелок — захохотали одновременно. «Маркес, Борхес, Кортасар отвечают за базар» — мое любимое двустишие в бытность студентом-филологом… Краем глаза я заметил, что лающим смешком разразился и Рюрик.
— Делайте так, как он велит, — продолжая ухмыляться, скомандовал оборотень. Приведите в боевую готовность весь свой экипаж. Если щенок смухлюет, уничтожьте и его, и все его семейство. И успейте при этом обстрелять его корабли первыми. Если все будет чисто, дайте им уйти.
— А если смухлюете вы, генерал, рванем все вместе, — заверил я.
Затравленно глянув на меня, генерал кивнул:
— Приближайтесь и приготовьтесь к стыковке. Мы не хотим кровопролития, добавил он почти просительно и тут же, отвернувшись в сторону, отдал распоряжение по интеркому: — Подготовить стыковочный терминал! Всем принять боевую готовность!
Мы переглянулись с Филиппом, и тот еле заметно кивнул мне. Ну, слава богу! Он понял мой замысел и не считает меня камикадзе! Я отстегнул ремни кресла и вышел из поля зрения камеры модуля связи, чтобы создавалось впечатление, что я отправился готовиться к высадке.
Медленно, на реактивной тяге, наш корабль подплыл к махине крейсера. До стыковочного терминала оставалось сотни полторы метров, когда Филипп нажал заветную кнопку, и абордажный шлюп, оторвавшись от нашей поверхности, но словно пуповиной связанный толстенным кабелем с нашим кораблем, прилип к боку крейсера.
— Что это?! — выпучив глаза, вскричал военный, почувствовавший мощный удар в обшивку. — Вы что, не обучены стыковке?! Вы повредите мне корабль! Вы же сами настояли на стыковке, так какого черта вы отстегнули шлюпку?! Немедленно отзовите ее и повторите действие!
Я мигом вернулся в кресло, и при виде меня глаза у генерала вылезли на лоб окончательно. Чтобы не дать ему успеть совершить необдуманные поступки, я повелительно рявкнул:
— Спокойно! Главное, не делайте резких движений, генерал! Слушайте меня внимательно. Сейчас на поверхности вашего судна находится мощный термоядерный заряд. Как говорится, «большому кораблю — большая торпеда»… Если вы уйдете в гиперпространство, кабель запала, вы должны видеть его посредством камер внешнего обзора, оборвется, и, где бы вы ни вышли в реальность, вашу посудину разнесет в щепки! Вам это надо?!
Второй и третий «призраки» уже неслись к нам.
— Я не понял! — взвизгнул генерал. — Что все это значит?! Вы мухлюете?!
Двойной удар потряс его судно.
— Чего тут непонятного? Конечно, мухлюю. Еще два термоядерных заряда той же мощности у вас на брюхе, — сообщил я. — И повторяю, стоит запалам оборваться, и вы превратитесь в сверхновую! У вас случайно не наблюдается болезненной склонности к суициду? Тогда сдавайтесь, искренний мой совет. Пленным гарантируем жизнь.
— Полный вперед! — прорычал Рюрик.
Еще бы! Он-то был где-то далеко от этого места. Скорее всего в Кремле, если таковой еще имеется.
— Я приказываю! — орал он.
Как это было бы удобно для него — укокошить и меня, и царевича, пожертвовав лишь одним жандармским крейсером и его экипажем. До последнего момента он, похоже, с удовольствием играл со мной. Но игра вышла из-под контроля: его партнер по шахматной партии вдруг вынул из кармана пистолет…
Склонности к суициду генерал явно не имел. Он, наконец, сообразил, в какой попал переплет, и говорил теперь только со мной, не обращая ни малейшего внимания на выкрики Рюрика:
— Ваши пилоты достаточно опытны?! — умоляющим голосом простонал он. — Мой корабль вращается, это может привести к обрыву одного из кабелей!
— Не дрейфьте, генерал, — успокоил я его. — Нам наши жизни тоже дороги, хоть они и не такие длинные, как ваши. Все мы сейчас на волоске от смерти, и спасти нас могут только полное спокойствие, выдержка, ваша безоговорочная капитуляция и синхронность наших действий.
— Я сожру вас всех!!! — рычал Рюрик, и морда его сейчас даже отдаленно не напоминала человеческую. И его серый череп, минуту назад голый, как футбольный мяч, и лоб, и щеки буквально на глазах покрывались жесткой клочковатой шерстью.
— Отключите эту собаку, генерал, — велел я. — Она мешает нам понимать друг друга.
Военный сделал суетливое движение, и его раскрасневшееся лицо теперь полностью заняло весь экран.
— Мы сдаемся без всяких условий, — бойко заговорил он, слегка заикаясь. «Он» и «Гири» — японские добродетели явно были чужды ему. — Нам нужно действовать быстро и слаженно. Минут через пятнадцать-двадцать здесь будет весь царский флот, и — я знаю! — они расстреляют нас всех без разбора, не задумываясь — своих и чужих!!!
— Я рад, что мы нашли взаимопонимание, — заверил я. — Главное, не суетитесь. Мы все успеем. Готовьте шлюзы. Принимайте гостей, бросайте оружие, подставляйте руки для наручников. Как только ваш корабль будет полностью в нашей власти, мы отключим взрыватели и смоемся отсюда куда глаза глядят.
— Ну, быстрее же! — завопил генерал. — Вот мои руки! Нужно успеть! Это чрезвычайно важно!.. И кстати, я прошу у вас политической защиты!
Еще бы! Попадись он теперь Рюрику в лапы, тот, как и обещал, сожрет его в прямом и переносном смысле.
Я дал команду, и из «призраков» посыпались Гойкины головорезы в одноместных спасательных капсулах. Для полноты средневековой картины им не хватало только абордажных крючьев.
Итак, хоть операция прошла и не так гладко, как было запланировано, но закончилась она успешно. Мы отыграли основные фигуры, взятые у нас в прежних партиях. Но это не победа, счет пока что — ноль-ноль. Решающая схватка нам только предстоит. Но перелом уже наметился достаточно явственно… Главное — не расслабляться.