Одиночка - читать онлайн книгу. Автор: Крис Мориарти cтр.№ 120

– Q. Е… что?

– Это латынь. Неуч ты незрелая.

– А… – Она положила себе в губы сигарету. – Римляне писали по-латыни на крышках канализационных люков. От этого их дерьмо не стало пахнуть лучше.

– Ты лучше бросишься в пропасть, чем позволишь мне переспорить тебя, не так ли? – сказал Коэн и рассмеялся.

Они оба рассмеялись. А Ли почувствовала в нем такое же желание, какое ощущала в себе: выйти с этого минного поля в безопасное пространство дружбы без взаимных вопросов, где они давно уже научились умело играть. Мгновение она думала, что именно это они и собираются сделать. Пока Коэн не заговорил:

– Ты спрашивала, зачем мне нужен интрафейс. По двум причинам. Первая: он нужен ALEF…

– Ты говорил мне, что он им не нужен!

Он прищурился.

– Ты понимаешь, существует такая вещь, как наивное непонимание. Конечно, ALEF нужен интрафейс. По той причине, о которой ты догадалась бы уже давно, если бы не была так занята тем, что разбиралась в моих мотивах. Будь уверена, Хелен догадалась.

Ли посмотрела на него вопросительно.

– Контуры обратной связи. Если связать мыслительный процесс человека и AI, то при активизации контура обратной связи человек погибнет. Таким образом, интрафейс аннулирует предписанный законом контур обратной связи. Мы не были уверены в этом, пока к нам не попала психологическая программа оценки и управления высшей нервной деятельностью. Теперь мы уверены в этом. – В глазах Рамиреса вспыхнул темный огонь. – Теперь никто, даже Генеральная Ассамблея, не сможет меня выключить.

– Боже милостивый, – прошептала Ли. – Дать волю AI. Даже ALEF не осмеливался публично выступать за это. Неудивительно, что Нгуен старалась сделать так, чтобы информация о работах над интрафейсом была вне сети ООН.

Коэн смотрел на нее, раздумывая.

– Мы собираемся послать схему интрафейса на «ФриНет», – наконец произнес он.

Ли ошеломленно смотрела на него, от неожиданности и изумления потеряв дар речи.

– Ты понимаешь, какой хаос наступит в результате этого? – сказала она, когда к ней вернулась способность говорить.

– Хаос, – с чувством ответил Коэн. – Боже мой, хаос для демократии, затыкающей рты деньгами? Хаос в том, чтобы дать небольшому цивилизованному меньшинству право жить, не беспокоясь о том, что кто-то из людей в панике может в любой момент выключить системы, питающие нашу жизнь? Если это – причина хаоса, то мы здесь при чем? А даже если и при чем… Впервые за столетие я не чувствую пистолета, приставленного к моему виску. Это – свобода, Кэтрин. Разве можно отказаться от этого? Что бы ты сделала на моем месте?

«Я не могла бы оказаться на твоем месте, – подумала Ли. – Туда нельзя попасть, просто выполняя приказы и не задавая вопросов. Как так получилось, что даже у Коэна оказалось больше смелости, чем у меня?»

– А вторая причина? – спросила она.

Сначала ей показалось, что он не собирается отвечать. Затем она почувствовала прикосновение, словно он протянул руку и провел пальцами по ее коже. Но то, чего он коснулся, не было кожей. Это было ее сознание. Она сама.

– Ты понимаешь, что это такое, – прошептал он. Его шепот эхом отозвался в ее голове, словно это была ее собственная мысль и ее собственные слова. Она поежилась.

– Что ты хочешь от меня, Коэн?

– Все. Абсолютно.

– Коэн…

– Ты ведь знаешь, почему на самом деле интрафейс не работает? Это не зависит от твоих генов, или внутренних устройств, или от действий Корчова. Это только потому, что ты не хочешь, чтобы он работал.

– Это смешно.

– Неужели? Что произошло днем? Ты брыкалась, как испуганная лошадь. Не хочешь ли сказать мне почему?

– Ты знаешь почему, – прошептала она.

– Конечно, я знаю. Я знаю вещи, которых ты даже не помнишь. Вещи, которые ты боишься помнить. Когда ты наконец поймешь, что я единственный, от кого не надо прятаться?

Но на этот вопрос она не ответила.

– Послушай, – устало сказал Коэн. – Я тебя ни в чем не осуждаю. О каких претензиях может идти речь, если мое участие во всем этом крошечное. И у меня есть изумительная способность выдумывать объективные причины для всего, что мне просто хочется сделать. Но на этот раз я превзошел самого себя. Я помогал тебе, я помогал ALEF. Я помогал всем, кроме себя. Это так логично и абсолютно лишено корысти. И к чему привела вся эта помощь? Корчов шантажировал тебя, чтобы дать мне шанс забраться тебе в душу и вытащить оттуда все твои глубокие тайны.

Ли начала говорить, но он перебил ее:

– Манипулировал ли я тобой? Может быть. И, конечно, мне хотелось загнать тебя в угол. Или не вмешиваться, пока Корчов делал это. Но когда ты обвиняешь меня в том, что я играл с тобою… ты знаешь, что это не так. У тебя были ключи ко всем дверям. И для того, чтобы открыть их, не нужно было никакого интрафейса. Если бы ты хотела, то открыла бы их давно. Все принадлежало тебе. Абсолютно все. И принадлежит до сих пор.

Ли отвернулась и посмотрела в серое небо. Последние лучи солнца тонули за горизонтом, затянутым облаками. Она протянула руку, глядя в сторону, и Коэн взял ее. Она сильно сжимала его руку, пока не почувствовала напряжение в суставах. Он рассмеялся.

– Скажи что-нибудь. Не то я начну умолять тебя, и нам обоим станет неловко. – Она повернулась к нему.

– О Боже, Кэтрин, не плачь. Я не вынесу твоих слез.

Но было слишком поздно.

– Ты знаешь, как я заплатила за это? – Она показала на свое лицо. – За генетическую операцию?

Он отрицательно покачал головой.

– Деньгами, полученными по страховке за смерть моего отца.

– Ах, этот сон.

– Да. Сон. Он спустился в шахту вместе с Картрайтом и покончил с собой. Они подстроили так, чтобы все выглядело, будто он умер от пневмокониоза. И все ради того, чтобы я смогла заплатить подпольному генетику. Ты знал об этом? Удалось ли тебе вынюхать этот мой маленький секрет?

– Нет, – сказал он тихо.

– Ну, так видишь, этот сон был правдой. Я убила его. То, что я сделала, было равносильно выстрелу из пистолета ему в голову.

– Он все равно был смертельно болен. Я видел медицинское свидетельство.

– Он не был при смерти. Он мог прожить еще несколько лет, но убил себя, чтобы у меня были деньги. Я взяла их и ушла, даже не оглянувшись. И ты знаешь, что в этом самое плохое? Я даже не спустилась с ним туда. Моя мать пошла с ними. А я – нет. Я забыла все о своем детстве. Ты можешь подумать, что я забыла и это.

– Ты была так молода. Детям не всегда хватает сил. Да и кому их хватает?

– Не в этом дело.