Секретные поручения - читать онлайн книгу. Автор: Данил Корецкий cтр.№ 45

— Ну? — тяжело выдохнул генерал.

— …Короче, Давыдов сказал: там, на этой кассете, компра на тебя. Очень серьезная компра. Я толком не понял, что именно, Давыдов говорил о какой-то книге про проституток, о каких-то страницах. Пятьсот страниц, восемьсот… Что за херня, Коля, — ты сам-то улавливаешь что-нибудь?

Плафон опустился и придавил Миролевича к полу. Глаза застил желто-зеленый туман.

— Ничего не улавливаю, Кирилл, — сказал он. — Ошибка какая-то.

— Тебе виднее…

— Если бы я смог просмотреть эту компру, как ты ее называешь, тогда, возможно, что-то и прояснилось бы.

— Я, конечно, могу попытаться снять копию для тебя, и Давыдов будет не против, только…

— Что?

— Прежде чем я обернусь, ты сможешь увидеть все по телевизору.

Николай Петрович обнаружил, что крахмальный воротничок сорочки, купленной накануне в салоне «КарденПалас», удавкой сжимает ему шею. Он рванул пуговицу.

— Греб твою мать! Что ты такое несешь?

Кирилл подышал в трубку, видно, собираясь с мыслями.

— Эта рыжая п… зда Порохова сунула в лапу прокурору-а может, он ей сунул куда-нибудь, не знаю. Только копия у нее, это точно. И она хочет тиснуть ее в свою ближайшую программу, это будет пятнадцатого, на следующей неделе. Алло, ты слышишь меня, Коля? Алло?.. Ты где, Николай? Алло! Алло!!

Холодный день в Подмосковье.

Завидовский заповедник, сторожка Голощекинская.

16 февраля 1995г.

На краю заснеженной поляны — большая ель, усыпанная, словно конфета-трюфелька, белой пудрой. Из окна сторожки нельзя разглядеть ее всю, такая она большая.

Время от времени с какой-нибудь из веток срывается снежный ком и летит вниз.

День сегодня безветренный, почему срывается — непонятно.

Один ком, другой.

Третий.

Срывается только потому, что срывается. Закон подлости…

— Гадом он оказался, Иван Федорович, что толку о нем говорить, — отвернулся от окна Коржов.

— Интересно получается, — голос президента прозвучал жестко, с оттяжкой. — Недавно ты твердил совсем другое! Настоящий мужик, честный, сильный, преданный, надо его ставить министром, он наведет порядок! Лучший из лучших. Так было?

— Да. Он и был лучшим. Был. Но кто мог знать…

Снизу, из кухни, доносился аромат жареных бекасов. Ахмет топил их в кипящем масле из кубанского подсолнечника, потом доставал, пересыпал своими хитрыми кавказскими травками и оставлял догоняться в духовом шкафу. Ничего вкуснее в своей жизни Коржов не ел, пальчики оближешь. И невзыскательный к пище премьер Богомазов всегда нахваливал Ахметкиных бекасов — хотя во всем остальном ни хрена собачьего не понимал. И Полунин, начальник администрации, с его двенадцатиперстной язвой и вечным несварением — даже он, возвращаясь из Голощекинской сторожки, каждый раз прихватывал с собой в пакетике дюжину золотистых хрустящих тушек: для дома, для семьи.

Богомазов, Коржов и Полунин — вот три совершенно разных и совершенно несимпатичных друг другу человека, которых объединяет лишь общая служба, общий Президент и ни с чем не сравнимые Ахметкины бекасы. Сейчас премьер отстранение протирал очки, а язвенник озабоченно вытряхивал на ладонь какие-то таблетки из стеклянной трубочки. Подставились не они, а Коржов.

— Ну, что молчишь? Все газеты расписали, что он кандидат в министры внутренних дел! С твоей подачи?

Коржов хотел сглотнуть. В горле совсем пересохло, он сдержанно кашлянул.

Хотелось холодного пива, но сейчас это не ко времени…

— С моей…

— И что теперь? Начальник ГУВД столицы, без пяти минут министр живет на содержании бандитов — это, по-твоему, хрен с ним?! А что народ будет говорить обо мне?! Не о тебе, а именно обо мне?!

— Жил, — тихо уточнил Коржов.

— Что?..

— Он застрелился вчера вечером. Прямо во время передачи. Вышел в ванную и выстрелил себе в рот.

— Наталья Порохова заявила на пресс-конференции, что начальник ГУВД пытался оказать на нее давление, — вмешался Богомазов. — Даже угрожал. А накануне передачи, четырнадцатого числа, когда Порохова была на работе, ее машину взломали прямо на стоянке. Не исключаю, что взломщики действовали по указанию Миролевича — искали кассету.

— Глупости, — громко сказал Полунин. — Не такой он дурак. Порохова за все это время могла отпечатать несколько тысяч копий и торговать ими вразнос…

Президент метнул в него хмурый взгляд из-под седых бровей.

— Слава Богу, в этой стране еще есть такие люди, как Порохова, — произнес он тоном, предполагающим что-то большее. — Люди, идущие до конца.

Возможно, подумал Коржов. Именно до конца.

В его личном архиве наряду с другими интересными материалами имелась запись свидания звезды российской тележурналистики Натальи Пороховой с питерским наркобароном Жорой Синявским, застреленным в июле 92-го. Коржов прекрасно знал, что на момент съемки Наталье Пороховой исполнилось всего двадцать два, что Жора Синявский в глазах всей страны еще не был бандитом, через руки которого проходит несколько центнеров героина в год — а всего-навсего председателем правления «КАП-Банка», флагмана молодой российской рыночной экономики. Да и легла-то с ним Порохова лишь потому, что первую свою передачу «Лица» хотела снять именно о Синявском, молодом удачливом бизнесмене, очень на тот момент популярном. Видимо, так просто он не соглашался.

Да и не согласился, судя по всему. Передача сорвалась. А вот «увертюра» к ней осталась. И, надо признать, в Наташке Пороховой умерла (или еще продолжает умирать) настоящая российская Чиччолина. Ее ягодицы на записи походили на щеки Пантагрюэля, который играется с макарониной, втягивая и выталкивая ее.

Архив начальника СБП хранил немало волнующих сюжетов и о других представителях второй древнейшей; здесь были и известные маститые журналисты, и те, что еще только обещают стать таковыми, и те, что вообще ничего не обещают. Коржов собирал все, что было можно — впрок, про запас. Случай с Миролевичем лишь подтвердил, что делает он это не зря. Можно не брать взяток, можно не играть в покер с законом, можно ходить по струнке, спать только с женой положенные два раза в месяц — но это еще не гарантия против компры.

Компру можно сделать из ничего. Даже несложный графический редактор для обработки видеоизображений позволит пририсовать тебе рога, хвост, копыта и пятак — и они будут смотреться как натуральные. Окончательно распоясавшиеся журналюги растиражируют уродливый портрет в миллионах экземпляров, да еще напридумывают правдоподобные комментарии… Не только вся страна, все твои друзья и родственники поверят, что ты черт в натуре. Сам поверишь в конце концов.

Посмотришь раз, другой, третий — и поверишь.