Срубить крест - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Фирсов cтр.№ 31

— Куда мне ехать? — спросил я робота.

— Мне поручено доставить вас на место, — ответил тот. — Автокиб ждет внизу.

— Ты надолго? — спросил Гусев. Я посмотрел на робота.

— Вы возвратитесь, как только пожелаете. Может быть, через час или полтора.

— Тогда я пойду, — сказала Тина. — Не провожайте меня. Она попрощалась со мной и Пашкой, чмокнула бабусю и вышла.

— Я сейчас спущусь, — сказал я роботу. — Подождите меня внизу.

— Пожалуй, я тоже пойду, — вздохнул Гусев. — Пока. Утром поговорим.

Бабуся смотрела на меня, наклонив голову. Я поцеловал ее в ту же щеку, что и Тина. Она что-то промурлыкала под нос и усмехнулась ласково.

— Как ты думаешь, бабуся, он ей очень нравится? — спросил я неожиданно для самого себя и смутился.

— Он — ей? — переспросила бабуся. — Знаешь, Лешенька, мне почему-то кажется, что он ей совсем не нравится…

Выйдя из лифта, я остановился на тротуаре, ища глазами своего провожатого. Но, кроме мальчишки, который ел вишни из большого пакета, никого не было видно. Парень, видимо, стоял тут давно — он выплевывал косточки прямо на тротуар, и у его ног на голубом резинобетоне их валялось изрядное количество. Рядом суетился жукоглазый уборщик, стараясь собрать мусор, а мальчишка с видимым удовольствием отпихивал его ногой. Бедняга автомат отпрыгивал, потом, обиженно повертев усами, подбирался к нахалу с другой стороны, но опять получал пинок.

Тут возле тротуара остановился автокиб, и мой таинственный посланник пригласил меня сесть.

— Мальчик, не мешай автомату, — сказал я строго. Мальчишка громко рассмеялся и стрельнул в меня косточкой.

— А зачем этот дурак хотел утащить мои вишни? — сказал он. — Я только положил, а он выскочил и цоп их… Пускай теперь помучается.

— Ну-ну, — пробормотал я. — А живот у тебя не заболит?

Наверно, такая же мысль уже приходила шалопаю в голову. Отъезжая, я увидел, как он высыпал весь пакет прямо на неповинного мусорщика и отправился восвояси.

Мы ехали минут двадцать. Иногда я замечал, что направление движения меняется. Очевидно, мы кружили по транспортным туннелям, запутывая след. Наконец автокиб остановился у подъезда обычного дома, каких в любом городишке наберется сотня.

Мы вошли внутрь и поднялись на лифте. Робот распахнул передо мной дверь, и мы очутились в большом холле.

Я огляделся. Стены холла были задекорированы вьющейся зеленью. Левая — прозрачная и явно раздвижная — стена отделяла комнату от глубокой лоджии. В правой стене виднелся камин, возле него стояли кресла, а на полу валялась медвежья шкура, скорее всего, синтетическая. В дальнем углу стоял цветорояль. Все было как обычно, обстановка ничем не выдавала вкусов хозяина или рода его занятий, и, если бы не картина на стене, противоположной входу, я мог бы принять это помещение за не очень уютный вестибюль гостиницы.

Уже первый взгляд на картину заставил меня внутренне вздрогнуть, и я торопливо сделал несколько шагов, чтобы рассмотреть ее вблизи, потому что на картине была изображена девушка, с которой я расстался всего полчаса назад.

Картина висела в центре стены, и больше ничего на этой стене не было. А изображала она изумительной красоты девушку с царской короной на голове, которая полными слез глазами смотрела куда-то вдаль, бессильно уронив руки на каменное надгробье с изображением такой же короны, а за ее спиной возвышались две зловещие фигуры — два конных рыцаря в старинных черных латах (такие, наверно, существовали на нашей планете больше тысячи лет назад), и копья их, опущенные к земле, почти упирались девушке в спину, а их лица были жестоки, — такими не бывают, не должны быть лица разумных существ. Я уже увидел, что изображенная на картине девушка — не Тина, но сходство было очень велико, и я все смотрел на картину, не понимая, что все это должно означать и почему у рыцарей на картине беспощадные глаза убийц. За спиной девушки простиралась зеленая равнина, залитая светом зеленого солнца, а на дневном небе почему-то горели редкие яркие звезды. Частично по этому, а еще больше по вооружению рыцарей я понял, что картина написана не на Земле, — мне было достаточно беглого взгляда, чтобы заметить многочисленные отличия в конструкции кирас, шлемов, поножей, наплечников от существующих или существовавших когда-то.

Я увидел, что на поясе одного из рыцарей, наиболее свирепого и мрачного, висит мизерикорд — трехгранный кинжал-игла, единственное назначение которого — закалывать сквозь броню поверженного противника, и это сразу убедило меня в том, что рыцари на картине не имеют ничего общего с веселыми, дружелюбными спортсменами ста сорока трех планет, на которых живут люди, увлекающиеся благородным конным боем.

— Здравствуйте, Алексей Северцев, — раздалось у меня за спиной.

Я стремительно повернулся. Передо мной стояла девушка, изображенная на картине, и в первый момент я был готов поклясться, что это Тина.

— Здравствуйте, — пробормотал я.

Картина настроила меня отнюдь не на благодушный лад — я не люблю, когда люди носят с собой оружие не для спорта, а для убийства, — но девушка была так похожа на Тину и так хороша, что мысли мои спутались.

— Я видела ваш бой. Поздравляю. Это было великолепно, — сказала девушка. — Я долго колебалась, к кому обратиться, но этот бой решил все. Вы действительно сильнейший рыцарь на планете, и только вы можете меня спасти.

Она пригласила меня сесть. Я вдруг поймал себя на том, что втайне любуюсь ею и одновременно анализирую тембр голоса, походку, черты лица, движения рук. Сходство с Тиной было очень велико, но я обнаружил и массу различий, которые, впрочем, не только не портили, но, казалось, еще больше украшали незнакомку.

— Я должна извиниться за странный способ приглашения. — Она смущенно улыбнулась. — Но вы поймете, что иначе поступить я не могла. Перед тем как назвать свое имя, я должна попросить вас сохранить этот визит и весь наш разговор в тайне. Я буду с вами совершенно откровенна. Возможно, от вашего молчания зависит моя жизнь. Вы обещаете?

— Обещаю, — выдавил я.

Я ничего не мог понять и только спросил ее, нет ли у нее сестры-близнеца. Но она только покачала головой.

— У меня на всей планете нет ни близких, ни родственников. Я ведь не землянка. Я принцесса Изумрудной Звезды — так наше солнце называется в ваших справочниках. Мне двадцать лет, меня зовут Ганелона, я люблю одного человека, а должна буду выйти за другого, — она показала на правого рыцаря, который носил на поясе «кинжал милосердия». — Да, за него, кавалера Рюделя. И если это случится, я умру!

В ее прекрасных глазах уже блестели слезы, и я понял, что дело плохо.

— А вы не выходите, — посоветовал я, пытаясь обратить все в шутку. — Выходите за своего любимого. Или он вас не любит?