Стеклянные цветы - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Каммингс cтр.№ 33

Амелия сидела на кровати; с первого взгляда он понял, что она чем-то расстроена.

— Ну что? — спросил он.

— У нее нет никаких наркотиков, — резко ответила она. — И у него нет, и ни у кого нет и не было!

— Но ты мне можешь объяснить, что происходит?

— Нет — не могу, не хочу и не буду! Тебе нужно знать, что на яхте нет наркотиков? Так вот — их нет! А все остальное тебя совершенно не касается!

Она злилась, но непохоже было, что врет. И непохоже было, что удастся вытянуть из нее что-то еще.

— Ладно, — решил больше не давить Филипп, — надеюсь, что ты права…

Смерив его сердитым взглядом, Амелия встала и ушла в ванную. Щелкнула задвижка, послышался шум воды — это значило, что аудиенция окончена.

Ночью она, как ни в чем не бывало, явилась к нему. Поскреблась в дверь, едва он открыл, скользнула внутрь, сбросила халатик и нырнула под одеяло.

— Как у тебя тут тепло!

Филипп лег рядом, потом вспомнил и отключил будильник. Теперь можно было не беспокоиться, что утром беспокойная подопечная вскочит ни свет ни заря и, не предупредив его, удерет в город.

А она уже нетерпеливо терлась об него, гладила ножкой и мурлыкала:

— С тобой спать уютно — ты большой, как медведь…

В Ла-Валетту «Эсперанца» прибыла затемно, к тому времени, как пассажиры проснулись, яхта уже стояла у пристани. В салоне был накрыт легкий завтрак в буфетном стиле, чтобы перед тем, как сойти на берег, желающие могли перекусить.

Филипп проснулся оттого, что Амелия попыталась перелезть через него и взглянуть на часы. Отпихнул ее — все-таки не эфирное создание! — и посмотрел сам.

— Семь часов.

— Пора вставать! У меня сегодня дел полно!

Она заерзала, словно собираясь вылезти из постели, но, когда Филипп сел, снова откинулась на подушку.

— Хоть бы раз в жизни ты мне кофе в постель принес! Ну хоть по случаю дня рождения!

Он молча натянул шорты и отправился в салон. Действительно, по случаю дня рождения… Налил две чашки кофе, в одну добавил сливки и сахар, как Амелия любила по утрам, положил на тарелку несколько пирожков и понес все это в каюту.

Ему оставалось пройти еще несколько футов, когда дверь соседней каюты внезапно распахнулась. Оттуда выпорхнула Иви, быстро взглянула на него, на поднос — и, похоже, с одного взгляда оценила обстановку.

— Доброе утро… — томно протянула она. — Ты не знаешь, Амелия уже встала?

— Понятия не имею, — отрезал Филипп.

Баронесса, естественно, осталась недовольна.

— Ты слишком мало сахару положил, — сообщила она, отхлебнув кофе. — И почему ты не прихватил вместо подноса столик? Там же стоят, в салоне — такие, специально на кровать ставить! Слушай, да ты вообще кому-нибудь приносил кофе в постель?!

— Приносил, — кивнул Филипп. — Только мало и редко.

Одним глотком выпил кофе и ушел в душ.

Да, приносил. Мало и редко. Куда реже, чем мог бы.

Приносил. Линнет. Когда не торопился на работу, и она не срывалась с места ни свет ни заря, подхваченная новой идеей.

И во время медового месяца тоже…

У них был медовый месяц в Париже. Они жили в небольшом отеле недалеко от Сорбонны, и по утрам он приносил ей завтрак в постель — именно на таком столике, о каком говорила Амелия. И это каждый раз было чудом — входить в комнату и видеть, как Линнет сидит на кровати и улыбается.

Там была крутая лестница, и он носил ее на руках… он любил носить ее на руках и чувствовать, как ее сердце бьется совсем рядом — а она дышала ему в шею и спрашивала: «Тебе не тяжело?» Конечно, можно было ехать на лифте — но ему хотелось нести ее на руках, и ей тоже нравилось, когда он ее нес…

И сейчас, когда Филипп вспомнил это, все окружавшее его — и роскошная яхта, и сногсшибательная блондинка, лежавшая в его постели — все внезапно показалось пошлым и мерзким, и таким невыносимо чуждым, что захотелось завыть от безысходности.

Он прижался лбом к кафельной стенке и заговорил, быстро и тихо; слова вырывались сами собой, и боль внутри все росла, словно это были не слова, а струпья, отрывающиеся от невидимой раны:

— Линнет… Я знаю, что виноват перед тобой, сам знаю. Ты не сердишься на меня, правда?.. Я очень хочу, чтобы ты снова была со мной. Врачи говорят, что надежды мало — но ведь сколько-то все же есть?! Позволь мне надеяться… Мне очень плохо без тебя, Линнет… вся жизнь — словно какая-то жуткая фантасмагория. Вернись, пожалуйста, вернись… я не могу без тебя. Линнет…

— Филипп! — раздался голос из-за перегородки. — Где ты там застрял?! Давай быстрее, у меня много дел в городе!

— Да, конечно, — ответил он громко и спокойно. — Я уже выхожу.

На этот раз Амелия отправилась в город, настроенная явно по-деловому.

Она шла по улице своей обычной стремительной походкой, высоко вскинув голову и посматривая по сторонам, будто королева, озирающая свои владения. Белое легкое платье оставляло открытыми руки и плечи; грива золотых волос развевалась и сверкала в лучах солнца.

Филипп двигался в нескольких метрах позади и наблюдал, какое впечатление она производит на невысоких, смуглых и быстроглазых мальтийцев. Некоторые застывали на месте, словно не веря в реальность этого видения; один даже попытался к ней подкатиться, но после нескольких брошенных ею слов стушевался и остановился, провожая ее взглядом.

Выяснилось, что Амелия неплохо знает итальянский — по крайней мере, в лавках, куда она заходила, ее не переспрашивали. В основном она интересовалась стеклом: вазами с серебряной и золотой инкрустацией, кубками и бокалами — крутила в руках, смотрела на свет, обсуждала что-то с продавцами.

Купила она только пару кубков вычурной формы, причем немилосердно торговалась. Но хозяин лавки, пожилой турок в феске, явно был не в претензии и, когда Амелия вышла, выскочил на улицу, чтобы еще раз посмотреть ей вслед.

Наконец, добравшись до многолюдной площади перед собором, она оглянулась и, увидев Филиппа, махнула ему рукой. Когда он подошел, сообщила:

— Я иду в парикмахерскую! Это минимум на час, можешь пока тут погулять. — Шагнула к распахнутой двери, около которой прямо на тротуаре стояла сушилка с полотенцами, а за соседствующей витриной виднелась комната с зеркалами и парикмахерскими креслами.

Филипп знал непоседливый характер своей подопечной: вдруг ей что-то не понравится, сорвется с места — ищи ее потом! Поэтому он уселся в уличном кафе и заказал себе молочный коктейль.

Он вообще любил молоко; в молодости скрывал столь «немужественное» пристрастие, а теперь перестал, хотя, бывало, и ловил на себе удивленные взгляды окружающих.

Сквозь витрину было видно, как Амелия что-то обсуждает с парикмахершей — обе жестикулировали так, будто играли в «веревочку». Потом парикмахерша повела ее за перегородку и вскоре привела обратно с обмотанной полотенцем головой.