Меч Немезиды - читать онлайн книгу. Автор: Данил Корецкий cтр.№ 91

Саид взял трубку. Номер звонившего не отобразился. Но голос шейх узнал сразу. Пульсирующий от скрытой силы, он бился в мембране и явно не нес хороших вестей. После каждой фразы тихий вкрадчивый переводчик повторял ее по-арабски.

— Слушай меня, поганая собака! Я получил своих заложников, как и хотел. Теперь ты можешь получить своих…

Наступила короткая пауза.

— Помнишь автобус с журналистами в Кусане? Ты взял выкуп и убил их всех…

Снова пауза.

— Я решил поступить с тобой так, как ты поступал с другими…

— Где мой отец?! — не сдержавшись, рявкнул Саид. — Где брат моего друга?

— В старом гончарном цехе в Наджире, в шести километрах от города. Я их повесил, Саид. Обоих. А цех заминировал. Ты учил, а я хороший ученик. Будь здоров, Саид.

Когда бледный как смерть аль-Хакатти объявил печальную весть, Ахмед Кайван захрипел, схватился за сердце и откинулся на подушки. Губы его посинели. Остальные насиры разразились возмущенными криками.

* * *

Не прошло и часа, как руины закрытого еще в конце 60-х гончарного завода в Наджире были оцеплены. Дауд аль-Хакатти и Салех Кайван находились в устье одной из восьми печей для обжига — полуразваленных и забитых всяким мусором. Их могли бы найти и быстрее, но какое-то время ушло на поиски бомбы.

Бомбы не нашли. А оба пленника оказались живы и здоровы. По правде говоря, у старого Хакатти были повреждены кисти рук — связанный старик пытался вскрыть вены о торчащий из стены осколок камня, чтобы избежать позорной смерти от гяуров. Но лишь заработал себе несколько кровоточащих ссадин и растяжение связок.

За эту ночь Саид аль-Хакатти поседел как лунь. Ахмед Кайван долго лечился, но так и не восстановил здоровья. Моральный дух руководителей группировки был безнадежно подорван. А через месяц «Белого шейха» Саида убили. Предположительно — свои же насиры, окончательно утратившие веру в своего предводителя. Группировка «Торжество ислама» просуществовала еще полгода, пока Рашид, Аббас, Джабир и Мирза решали, кто из них более достоин ее возглавить. Но тут в дело вмешались дядья аль-Хакатти, а также его двоюродные братья… Террористическая организация, некогда наводившая ужас на весь Западный мир, переключилась на внутренние разборки и фактически прекратила свое существование. Во всяком случае, на политической арене она не появлялась, и контртеррористические службы мира о ней больше не слышали.

* * *

Круизный лайнер «Лев Толстой» приближался к Трабзону, оставляя за кормой широкий белый бурун, растянувшийся в прозрачной бирюзовой воде на добрый километр.

— Смотри, самолетик! — Стройная девушка на палубе для загара подняла тонкую руку и указала острым малиновым ноготком в прозрачное светло-голубое небо, в котором маленький серебристый крестик оставлял за собой похожий — белый, постепенно тающий инверсионный след.

— Интересно, кто на нем летит?

Мужчина в соседнем шезлонге провел ладонью по ее загорелому животу, чуть выше узеньких стрингов.

— Люди, дорогая, кто же еще…

Он запустил большой палец под резинку и погладил чисто выбритый лобок. Она не шелохнулась.

— Русские?

— Вряд ли. Скорей всего какие-нибудь немцы или англичане.

— А может, греки?

— Может, и греки.

— А ты мне купишь шубу в Афинах?

Разговор принял приземленный и сугубо практичный характер. А юркий «Фалькон» на высоте семи тысяч метров разрезал серебристыми крыльями ледяной разреженный воздух. В нем не было ни немцев, ни англичан, ни греков, только русские и один осетин. Большинство дремали, предвкушая встречу с домом. Кузьмин о чем-то озабоченно шептался с генералом Карпенко, Шаура пел:

А ночью, покинув, родные места,

Летел он над сектором Газа.

Быть может, в стране, где распяли Христа,

Сегодня полковник спецназа…

— Хватит, Костя, Израиль уже давно пролетели, дай ребятам поспать, — урезонил его Блинов. Хотя гул двигателя мешал сну гораздо больше, чем песня, Шаура послушно замолчал.

Спецрейс приближался к Москве. Группа возвращалась без потерь.

* * *

— Что ж, Виталий Сергеевич, это большой успех! Поздравляю!

Генерал Стравицкий вложил отчет в зеленый файл и улыбнулся.

— Вашей работой довольны на самом верху, — он многозначительно показал пальцем в потолок. — Будете представлены к ордену. И напишите предложения по награждению отличившихся бойцов…

— Да все отличились, товарищ генерал, — пожал плечами Карпенко.

— Значит, на особо отличившихся, — уточнил Стравицкий.

— Есть! — Карпенко встал. — Разрешите идти?

Но вместо ожидаемого «Идите» советник Президента произнес совсем другое:

— А что там за история с отрезанными головами? — спросил Стравицкий, пристально глядя в глаза командира «Меча».

На лице Карпенко не дрогнул ни один мускул.

— С какими головами?

Стравицкий продолжал буравить его пронзительным взглядом.

— С теми, которые были подброшены «Белому шейху». Головы его ближайших сподвижников? Об этом меня спрашивали и на самом верху, — он снова указал в потолок.

Карпенко пожал плечами:

— Мне об этом ничего не известно. Похоже на разборки среди террористов. У них принят такой метод расправы.

Стравицкий испытующе смотрел ему в глаза, будто пытался загипнотизировать. Карпенко спокойно, не моргнув, выдержал этот взгляд.

— Ну ладно… Теперь о следующем задании… Советник вытащил из ящика стола довольно толстую картонную папку с размашистой надписью синим фломастером поперек обложки. Карпенко прочел перевернутые буквы: «Тиходонская УТГ».

— Изучите эти материалы и доложите план действий. Похоже, мы имеем дело с новым видом преступности, против которой бессильны и законы, и традиционные методы милиции и спецслужб.

Командир «Меча» взял папку:

— Разрешите идти?

— Идите!

Хозяин кабинета проводил гостя до двери, крепко пожал руку. И в последний момент спросил:

— А как вы думаете, если бы не эти головы, аль-Хакатти отпустил бы заложников?

Теперь Карпенко очень внимательно посмотрел в глаза куратора группы:

— Думаю, пятьдесят на пятьдесят. Случайное обстоятельство сыграло нам на руку.

Когда дверь за ним закрылась, Стравицкий покрутил головой и чему-то усмехнулся.

* * *

— Слушай, у тебя колесо не отцентровано! — развязно заявил генерал Борисов.

Впрочем, сейчас он был мало похож на генерала. В штатском костюме цвета ирландских сливок и с длинной сигарой во рту, Борисов походил на капиталистического выжигу, какими их изображали в старом советском кино. Единственный игрок в рулетку развалился в кресле, закинув ногу на ногу, так что крупье со своего места мог спокойно прочесть выбитую на подошве туфли надпись Testoni. Кстати, подошва была идеально чистой, будто он прилетел в «Алмаз» по воздуху.