Несколько дней после конца света - читать онлайн книгу. Автор: Хуан Мирамар cтр.№ 37

– А нам не надо – у нас с собой было, – Иванов достал бутылку из рюкзака, стоявшего на полу, – и еще есть.

– Господа! – громко провозгласил Штельвельд. – Чай отменяется. Полный сбор. Идем к Мамеду.

Выходя последним из подвала, Рудаки бросил взгляд в дальний угол, и опять ему показалось, что там притаилась какая-то тень.

«Частную инициативу нельзя уничтожить, – размышлял Рудаки, направляясь с компанией в кафе „У Мамеда“ – одно из немногих заведений такого рода, оставшихся в городе после катастрофы. – Вон большевики – что только не делали, чтобы искоренить частное предпринимательство, и все напрасно – были при Советах и частные предприятия, и частные магазины, и рестораны даже, вид только делали, что все это государственное. И сейчас тоже – деньги отменили, а торговля процветает», – он вспомнил торжище, которое видел вчера на мосту.

«А питейных заведений все-таки маловато, – он мысленно пересчитал, – раз, два, три и… и все. И Мамед среди них, конечно, самый лучший. Надо отдать ему должное – умеет он и готовить, и обслужить посетителей, а главное, любит это дело. Вообще, эти „восточные люди“, армяне там, азербайджанцы очень предприимчивые, не чета нашему брату-славянину», – он вспомнил о своих персидских предках и усмехнулся.

Кафе Мамеда находилось в нескольких кварталах от ивановского подвала – пять, от силы десять минут ходу, но никто не торопился. После «землетруса» приятно было пройтись по твердой земле, которая больше не шаталась и не вздрагивала под ногами. Недавнее землетрясение, хотя и не сильное, все же оставило след: в асфальте кое-где появились новые трещины, а вывеска над давно разграбленным магазином «Парижский стиль», и так висевшая на честном слове, теперь упала и перегородила тротуар.

Компания разбилась на группки: отдельно шли и щебетали дамы; Чинчук втолковывал Этли принципы геополитики в свете глобальной катастрофы, Этли вежливо улыбался; Урия, который шел рядом со Штельвельдом, продолжал переживать свое приключение.

– Представляешь, – говорил он Штельвельду, – сворачиваю за угол, передергиваю затвор, стреляю…

– У автомата при стрельбе не надо затвор передергивать, – ехидно заметил все знающий Штельвельд.

– Да? – Урия был явно удивлен. – А я все время передергивал. Но разные ведь бывают автоматы, бывают и такие, что надо передергивать.

– Это уже будет не автомат, а автоматическая винтовка, такие винтовки, например, у гусар из Майората, – поучал Штельвельд.

– А я откуда знаю, что это было? – сердито сказал Урия. – Не до этого было мне – стрелял из того, что дали, – его явно обижало всеобщее недоверие. – Надо тех евреев найти, что меня на Подоле задержали, они там остались с Аборигенами биться. Приведу их, пусть расскажут… если живы, конечно.

Рудаки догнал Переливцев и сказал, кивнув на Урию:

– Похоже на Чернобыль – все друг другу ужасы рассказывают, а ничего особенно страшного, собственно, не происходит.

– Как не происходит? – возразил Рудаки. – А луддиты? А Аборигены эти непонятные? А солнца новые? А хаос всеобщий? Все эти патриархаты и майораты независимые?

– Все это имеет место быть, не спорю, – согласился Переливцев, – только несерьезно все это как-то.

– Бархатный бардак, – усмехнулся Рудаки, – раньше были «бархатные революции», а теперь просто бардак, но бархатный.

– Похоже на то, – опять согласился Переливцев и замолчал.

Иванов шел немного впереди с Рихманом.

– Не спеши, Ефим, – Иванов придержал Рихмана за рукав. – Куда спешить? Все равно водка у меня… и автомат тоже.

– Слышал, что Вадик говорит? – Рихман пошел медленнее. – Мне кажется, он прав – несерьезно все как-то. Вот смотри: появилось четыре солнца на небе, паника, власть как всегда на высоте – призывают сохранять спокойствие, а сами удирать, правда, удирать-то некуда. И вот четыре солнца взошло, а страшного по-настоящему ничего и не случилось – никакой особой радиации, во всяком случае, никто от нее не умер, вообще никаких особых смертей или даже массовых эпидемий каких-нибудь. Очки темные, правда, стали носить, но больше для проформы. Вон у нас во дворе бомжи живут, как жили, никто не ослеп, а у них не то что очков, штанов нет, сам понимаешь. Или вот землетрясение это и предыдущие – разве это землетрясения – у нас в квартире только одна картина со стены сорвалась, а этаж – сам знаешь – десятый.

– Ты что, дома живешь? – спросил Иванов.

– Пока нет, но квартиру проверяю часто, скоро, наверное, переедем – подвалы эти тоже, похоже, дань общей панике – ответил Рихман и продолжил: – От чего прячемся? Дальше смотри: звезды на небе каждую ночь новые, Аборигены с песнями и танцами их идиотскими. Короче говоря, такое впечатление, что кто-то для нас цирк устраивает. Ты как думаешь?

– Зачем? Кому это надо? – довольно равнодушно поинтересовался Иванов.

– Не знаю, – ответил Рихман, – может, выжить нас хотят. Не знаю.

– Вряд ли, – усомнился Иванов. – Такими средствами. Проще мор наслать какой-нибудь или бомбу сбросить. И потом, кто нас хочет выжить? Инопланетяне? Именно нас? В других странах ведь ситуация похожая – бархатный бардак. Слышал, как Аврам сказал?

– Откуда ты знаешь, что в других странах то же, что и у нас? – спросил Рихман. – Связи ведь нет, мы не знаем даже, что делается в нескольких километрах от города.

– Ну, положим, это-то я знаю, – сказал Иванов, – ездил от института картошку заготавливать как раз километров за двадцать – двадцать пять.

– Ну и что?

– Вроде то же самое. Четыре солнца на небе.

– Это еще ни о чем не говорит, – сказал Рихман. – Все-таки двадцать километров – это не расстояние. Но ты дальше послушай, что я хочу сказать, – продолжал он, – вот в социальной, так сказать, сфере похожие вещи происходят – государства развалились, а гражданской войны или даже конфликтов каких-нибудь нет.

– А луддиты? – Иванов был настроен скептически.

– А что луддиты? – у Рихмана, похоже, на все был ответ. – Сами луддиты, конечно, придурки и шизофреники. Но смотри: разбили, уничтожили компьютеры и исчезла банковская система, а потом и деньги. Не стало импорта – исчезли дорогие шмотки и «мерседесы». Исчезли деньги и естественным образом исчезли богатые и бандиты – братки на базаре грузчиками служат за жратву или в армии опереточной какого-нибудь майората. Кто-то очень неглупый все это затеял, только вот зачем, не понятно.

– Происки международного сионизма, не иначе, – усмехнулся Иванов, которому надоела эта тема. – Компьютеры, правда, жалко, – вздохнул он, – я со своим сроднился и Маина скучает.

– Конечно, жалко, – согласился Рихман. – Я вот так и не научился как следует.

– Резюмирую, – торжественно заявил Иванов, – без поллитра в этих делах не разберешься, а у меня даже два раза по пол-литра. Прибавим шагу, а то отстали мы.