Круг Девятирога - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Городов cтр.№ 15

– Зачем ты мне это показал? – спросил я. – Хочешь, чтобы я вступил добровольным членом в этот клуб любителей вони?

– Нет и ещё раз нет. Первое «нет», потому что это общество избранных, сюда входят лишь немногие из числа очень уважаемых горожан. А второе «нет», потому что этот запах на тебя не действует, о чем свидетельствует посиневший раствор в склянке. Впрочем, как и на меня. Именно поэтому я – Главный Распорядитель КПЗ.

– Чего-чего распорядитель? – поразился я.

– Ка-Пе-Зе, – повторил он по буквам. – Комнаты Приятственных Запахов Дома Отдохновения. Хочу тебе кое о чем поведать. Все люди делятся на тех, на кого действует запах, коих подавляющее большинство, и остальных, на кого он не действует. Вторых ничтожно мало. Именно они, и только они могут этот запах создавать. К сожалению, лэд Понди-оди-тун очень стар. Он дряхлеет с каждым днём, всё меньше кушает, и соответственно всё реже собираются гости в Доме Отдохновения. Как ни грустно это говорить, но уже недалёк тот день, когда Оба призовут его на Высший Суд, и сердца достойных граждан Суродилы опечалятся. Поэтому я предлагаю тебе подготовиться к занятию этой почётной должности. Приняв моё предложение, ты из безвестного бродяги превратишься в уважаемого господина, получишь титул лэда. Послушай, как гордо звучит: лэд Вольф-оди-тун! До конца своих дней ты не будешь знать ни нужды, ни заботы. Десятки слуг будут стараться предугадать любое твоё желание. А обязанности твои, как понимаешь, будут естественны и необременительны. Ну что скажешь?

– Скажу вот что: мне кажется, что ты что-то недоговариваешь. Один момент твоего повествования вызывает у меня сомнения. Ты сказал, что на тебя запах тоже не действует. Так почему бы тебе самому не стать лэдом Есуча-оди-тун, раз это так распрекрасно?

– Да, ты прав. Кое о чём я пока умолчал. Впрочем, об этом всё равно придётся говорить, так почему бы и не сейчас? Так вот, для того, чтобы содержимое твоей утробы приобрело необходимые, ценимые здесь качества, требуется соблюдение двух условий. Первое – употребление в пищу строго определённого набора продуктов. Впрочем, со здешними поварами это совершенно не угнетает. Тем более что не возбраняется пить любые, в том числе и хмельные, напитки. Гораздо сложнее второе условие: абсолютное воздержание от любовных утех, для чего иссекаются некоторые части организма. А у меня семья: две жены, да третью собираюсь подсватать… Дети, опять же…

– …и поэтому ищешь кого-нибудь, кто за тебя подставит под нож эти самые части своего организма?

– Да. И говорю тебе об этом прямо. Но сам посуди: что взамен можешь получить ты, а что я? У тебя будет совершенно другая жизнь, лишённая страхов и каждодневных забот! А что приобретаю я? У меня всё есть. Я прибавляю только титул лэда, но при этом теряю свою семью. Согласись, обмен неравноценный.

– Надо подумать, – протянул я, умолчав о том, что предлагающиеся к иссекновению части этого тела давно, если не всегда, являлись лишь бесполезным придатком.

– Конечно, думай! Хоть сколько, хоть целый день! Хотя на твоём месте я бы… Но о чём тут говорить – каждому из нас определено Тем или Другим своё место! Эй, Касерен! – На зов вошёл плечистый паренёк, даже под просторной одеждой которого угадывался крутой рельеф мускулатуры. – Видишь этого господина?

Тот окинул взглядом мою фигурку и не удержался от жалостливой гримасы.

– Его зовут господин Вольф. Отныне он твой хозяин. От всех других обязанностей по дому ты освобождаешься.

Паренёк молча кивнул. На его лице отразилась кислая смесь из послушания и жалости к себе: надо же, быть слугой у такого урода!

– Слушайся его и, что самое главное, оберегай. Вскоре он станет новым лэдом-оди-тун нашего Дома, – Есуча говорил об этом как об уже безоговорочно решённом. И надо было видеть, как волшебно преобразилось лицо слуги. Всё! Отныне он меня обожал, был готов носить на руках и перегрызть горло любому, кто косо посмотрит в мою сторону. – Подожди своего нового хозяина в коридоре.

Касерен вышел, сияя от счастья и распирающего его чувства ответственности за доверенную ему миссию.

– Я думаю, мне пора вернуться в трактир.

– Зачем? – насторожился Есуча.

– Хотя бы для того, чтобы мои друзья не волновались. К тому же, если я и соглашусь, в чём пока до конца не уверен, у меня будет одно обязательное условие.

– Какое?

– Асий.

– Твой спутник? Мудрый старик. Признаться, я хотел поговорить с ним попозже и пригласить его на должность Хранителя Манускриптов Дома, ибо ныне библиотека до невозможности запущена и более похожа на склад, нежели на сокровищницу мудрости.

– Без меня бы он не согласился.

– Как и ты без него. Это радует. Ну что ж, ступай. И молю Обоих в надежде как можно быстрее вновь увидеть здесь и тебя, и его. Касерен проводит тебя.

Суродила, ночь с 8 на 9 сатината 8855 года

Первое, что я увидел, перешагнув порог трактира, – желчное самодовольное лицо Тринеза, которое с левой стороны венчала огромная лиловая шишка.

– Вот он, хватай его! – завопил доносчик, и моё плечо будто зажали в тиски. Я оглянулся. Оказалось, что в этот раз Тринез пришёл не один, а привёл с собой стражника и ещё четырёх человек. Эти четверо, как-то зло прищуриваясь, вглядывались в моё лицо. Особенно злым показался мне один из них, лысина которого представляла собой огромный рубец, как будто в недавнем прошлом на нём вспыхнули и в момент сгорели все волосы. Из всей компании только держащий меня стражник оставался непробиваемо-спокойным. Глядя на него снизу вверх, я, несмотря на дрожь в коленях и холодок под ложечкой, почувствовал невольное восхищение. Это было что-то! Боевая машина десанта в образе человека! От него прямо-таки веяло непреодолимой мощью и смертью. Касерен, отважно бросившийся меня защищать, куклой отлетел к стене, получив короткий удар левой рукой, и остался лежать без движения, а равнодушное выражение на бородатом лице стражника не изменилось ни на миг.

– Ну что, узнаёшь обидчика? – спросил Тринез лысого.

– Как не узнать, узнал! Такого урода трудно забыть!

– Он, точно он, – закивали головами трое остальных. – Ни с кем эту образину спутать невозможно.

– Ну что, крысобакин сын, попался? – зашипел лысый мне в лицо и, похлопав себя по уродливой плеши, спросил. – Где же те роскошные кудри, которые должны были вырасти после применения твоего бальзама?! Смотри, гадёныш, что стало с моей головой! И за это я заплатил целый катим! Но я с тобой ещё не до конца рассчитался. Вот тебе!

С этими словами он плюнул мне в лицо: ещё один привет от слишком уж часто поминаемого мною Посланника. А лысый продолжал:

– Но окончательно рассчитавшимся с тобою я буду считать себя только тогда, когда собственными глазами увижу, как тебе на медленном огне отжарят левую ногу, как это положено за незаконное врачевание.

– А кроме незаконного врачевания этот мошенник обвиняется в принадлежности к привольным! И я сам, и трактирщик слышали, как он это собственноустно признал! – провозгласил Тринез.