Памирская жуть - читать онлайн книгу. Автор: Рольф Майзингер, Татьяна Майзингер cтр.№ 47

– Семен, черт тебя побери, делай, что я тебе говорю! – В шепоте Ольги послышались нотки раздражения. – Я абсолютно не уверена, что за нами не следят. – И потом уже спокойнее: – Дмитрий просил тебе это передать.

И тут в памяти Семена всплыли слова, сказанные старшим братом в их последнюю встречу: «Если со мной что-нибудь случится, к тебе придет мой человек».

В красивых глазах Ольги вспыхивали бесноватые огоньки, а ее чувственный рот был совсем рядом. И Семен не без удовольствия вошел в требуемую от него роль. Этот поцелуй запомнился Зуброву на всю жизнь. Так могла целовать только безумно любящая женщина. И хотя Семен прекрасно отдавал себе отчет в том, что в тот момент Ольга целовала не его, а Дмитрия, он откровенно наслаждался происходящим. В то же мгновение его широкая ладонь, увлекаемая шелковистой поверхностью чулка, скользнула вверх по бедру Ольги. Забытые желания дрожью возбуждения прокатились по его сильному телу. Несколько увлекшись, Семен сразу и не понял, что его пальцы уткнулись в лобок Ольги. И только когда глаза красавицы, видимо не ожидавшей от него такой прыти, округлились, он догадался, что шагнул дальше дозволенного. Правда, Ольга тут же вновь улыбнулась, продемонстрировав тем самым, что прощает ему его маленькую оплошность. Он чувствовал под рукой ее возбуждающее тело и понимал, что еще немного, и он уже не сможет сдержаться. И в этот миг нащупал заткнутую за край чулка бумагу. Перепрятать ее в рукав тюремной рубашки было делом нескольких секунд. Но прежде, чем он успел это сделать, Ольга ненадолго удержала его ладонь у себя под юбкой и прошептала:

– Я очень хотела бы сделать для тебя больше, но у нас нет времени.

– Понимаю, – негромко ответил Семен. И тут же, спохватившись, буркнул: – Да и ни к чему это!

– Дмитрий хотел, чтобы, прочитав записи, ты их сжег! Они не должны попасть в чужие руки! – вполголоса сказала Ольга. И потом громче: – Я постараюсь тебе помочь выбраться отсюда. Твое дело сейчас снова пересматривается. Все сходятся во мнении, что Семена Зуброва кто-то ловко подставил.

И Ольга заговорщицки подмигнула.

Дверь за спиной Семена со скрипом отворилась.

– Ну все! Хватит трахаться! – с завистью в голосе проговорил вошедший конвоир.

Когда шаги охраны за дверью камеры стихли и свет на ночь был отключен, Семен достал припрятанный фонарик. Накрывшись с головой одеялом, он развернул переданные Ольгой листки бумаги. Ему показалось, что эти мелко исписанные желтые странички еще сохраняли запах ее восхитительного тела. Но Зубров тут же отогнал от себя нахлынувшие воспоминания. Почерк был ему незнаком. В нижнем углу каждой странички стояла дата. Первый донос, – а прочитав несколько строчек, Семен был убежден, что это самый настоящий донос, – был датирован одиннадцатым августа тысяча девятьсот пятьдесят второго года. В нем сообщалось:

«Прибыли на место четвертого. Погода вот уже неделю отвратительная, но Зубров полон оптимизма. Говорит, что именно так все себе и представлял. Вдвоем с Руслановым часами сидят в его палатке. О чем они беседуют – неизвестно. Все предпринятые мною попытки это узнать пока заканчивались провалом. Стоит мне или другим участникам экспедиции войти в такие моменты в палатку Зуброва, как они сразу же умолкают. А со вчерашнего дня он вообще запретил кому бы то ни было появляться в его палатке без его разрешения. Сегодня после ужина Зубров сообщил, что мы пойдем маршрутом Барченко. То есть мы должны попытаться попасть на Роговый остров. А если потерпим неудачу, будем двигаться вдоль Ловозера к его южному берегу и потом дальше к Сейдозеру. На наши вопросы, почему он решил изменить ранее запланированный маршрут, он лишь напомнил, что мы обязаны выполнять его приказы, а не обсуждать их.

14.08.1952.

Вчера произошел ряд событий, объяснений которым у меня нет. Собственно, как и у всех остальных. Зубров после пережитого сильно изменился. Сегодня после обеда он удалился с Руслановым в свою палатку и к ужину так и не появился. Русланов сказал, что он приболел. Но когда он покидал палатку начальника экспедиции, я успел заметить, что Зубров что-то быстро записывал в свой походный блокнот.

А вчера случилось следующее. Мы вышли к Ловозеру около одиннадцати утра и сразу же увидели рыбачивших там лопарей. Зубров долго разговаривал с рыбаками. Я и не думал, что он так ловко изъясняется на их наречии. Было понятно, что он расспрашивает их о Роговом острове и о возможности туда попасть. По хмурым лицам аборигенов становилось ясно, что эта тема им очень неприятна. Двое самых старших сразу же удалились, видимо вообще не желая с нами говорить. Те, что помоложе, задобренные бутылками водки и тушенкой, в нерешительности топтались на месте. Они словно прикидывали, что для них важнее. Следовать ли примеру старших и ретироваться, или отблагодарить щедрых пришельцев, ответив на поставленные Зубровым вопросы. Все же разговор состоялся. Услышанное от них начальник почему-то не стал скрывать от остальных участников экспедиции. Суть рассказанного сводилась к тому, что Роговый остров у местных лопарей считается священным местом, куда вход открыт лишь шаманам. Там они проводят определенное время за своими камланиями, а также приносят многочисленные жертвы своим богам. Кровавые жертвы. И беда постигнет всякого, кто на свой страх и риск отправится к Роговому острову. За исключением Зуброва и Русланова, никто и не думал верить в эту первобытную чушь. И люди с готовностью вызвались прямо сейчас отправиться на поиски шаманского острова, благо погода благоприятствовала этой затее. Ветра не было с утра, и день обещал быть довольно спокойным. Зубров с нескрываемой тревогой смотрел на озеро, в сторону, указанную рыбаками, и, наконец решившись, дал команду к отплытию. Отчалили на пяти лодках с запасом продуктов на два дня. Когда появились первые очертания острова, вдруг налетел сильный ветер. Небо на глазах затягивало пеленой свинцовых туч. Уже через десять минут о расположении сторон света можно было лишь догадываться. Гром рвал барабанные перепонки, а из-за вспышек молний мы боялись открыть глаза. Я сидел в одной лодке с Зубровым. Как бы удивительно это ни звучало, но в экстремальных ситуациях он, казалось, забывал обо всех опасностях и становился поистине бесстрашным. Его команда «Налечь на весла!» была хорошо слышна даже несмотря на сильнейшие порывы ветра. Поднятые непогодой волны достигали просто невероятных размеров. Когда мы с великими трудностями все же добрались до цели нашего плавания, обнаружилось, что двух лодок и десяти человек не хватает. Но об этом все сразу же позабыли, так как на нас тут же свалились новые, еще более невероятные испытания. Первым упал Стибин, у него из правого глаза торчал обломок оленьего рога. Пронзительный свист и крики раненых людей смешались в жутком шуме. Откуда-то из непроглядной мглы, из неизвестных глубин острова в нас летели осколки и целые оленьи рога. Зрелище было настолько неестественным, что мы в первые мгновения стояли, ничего не предпринимая. Это стоило жизни еще нескольким из наших. Зубров приказал укрыться за перевернутыми лодками. Такая чертовщина продолжалась еще с час, но потом все внезапно прекратилось…»

В этом месте текст обрывался. Из-за расплывшегося пятна фиолетово-красного цвета не хватало минимум пяти строчек. Дальше повествование следовало уже с середины нового предложения: