Возвращение из Трапезунда - читать онлайн книгу. Автор: Кир Булычев cтр.№ 162

— В позапрошлом году, — сказал Ахмет виновато, будто недосмотрел. — Я думал, что ты знаешь, я не знал, что ты так далеко была.

— Потом я написала Маргарите. Маргарита подтвердила. Она тоже слышала…

— Как я был в нее влюблен, но она предпочла этого проклятого Беккера! — неожиданно воскликнул Ахмет.

— Не надо так говорить!

Лидочка поняла, что Ахмет не знает о смерти Коли, — впрочем, она сама узнала об этом из газеты, где описывались похороны «Героев Дюльбера».

Там были фотографии: «Миноносец «Хаджи-Бей» с прахом героев прибывает в Севастополь», «Гробы с прахом героев Баренца, Берестова, Джорджилиани во Владимирском соборе», «Отпевание», «Похороны героев», «Портреты героев», справа налево: «Полковник В. Баренц», «Лейтенант флота А. Берестов», «Поручик Г. Джорджилиани». Лидочка тогда пережила несколько минут новой боли — забыв, что имя Андрея узурпировал Коля Беккер. А потом, увидев на фотографии Колю, поняла, что тому теперь предстоит лежать в могиле под чужим именем, и некоторые люди будут знать об этом. Корреспондент «Таврии» взял интервью у какой-то Раисы Федотовны — «гражданской супруги Андрея Сергеевича». У Коли была дама в Севастополе? Что она знает? Какое право имеет она называть себя женой Андрея Берестова?.. Потом, когда прошло, Лидочке стало жалко Колю. Пускай он не всегда был хорошим — но все же он был свой, он был их приятель и приятель Андрюши. И носил его имя с честью. Да, да! Именно с честью! И погиб, спасая императрицу. Впрочем, Лидочка, как и все ее семейство, никогда не числила себя в монархистах. Как и положено российским интеллигентам, Иваницкие были республиканцами. На месте императрицы могла быть иная, просто пожилая женщина, и тогда подвиг Коли, погибшего за пулеметом, становился даже более героическим, но для простого народа, конечно же, важнее всего было слово «императрица», будто остальных спасать не положено. Впрочем, времена так быстро стали меняться, и меняться к худшему, так энергично полезли из щелей те, кого обидела или побила революция и которые спешили теперь отомстить! Лидочки это не касалось — она старалась ни в чем не участвовать и не заводить знакомств, — но другим людям, даже тем, кто по горячности чувств и стремлению к высоким идеалам справедливости бегал по улицам, нацепив красные банты или повязки, а то и выступал на митингах, им порой приходилось несладко — и наказания, вспоенные местью, оказывались десятикратно превышающими проступки.

— А что? Что случилось? — спрашивал Ахмет. — Что с Колей?

— Коля погиб. И это точно, — сказала Лидочка. — Я в газете прочла. Во время штурма Дюльбера.

Она сама не могла бы объяснить, что заставило ее позабыть о том, что Коля жил и погиб под именем Андрея. Скорее всего, это был стыд, ощущение предательства… будто она обязана была уберечь память Андрея от самозванца. Но не уберегла…

Ахмет сказал:

— Значит, это они по пути из Севастополя напали на наше убежище, а потом поехали в Дюльбер. На том же грузовике. А там их штурмовал отряд Мученика. И Коля погиб? Жалко.

— Мне тоже жалко.

— Конечно, жалко, — сказал Ахмет. — Я всех Беккеров знал, у него сестра хорошая, бедная очень. Мы вместе купались в Салгире, за грушами лазили. Ах! Жалко, что не могу собственными руками до него добраться! За моих товарищей! Я бы его так разделал, что хоронить с почетом было бы нечего.

— Не надо так, Ахмет.

— Я же говорю — у меня сложные чувства. У меня всегда сложные чувства — я не такая простая натура, как кое-кому кажется. Мне его жалко и убить его все равно хочется. Я ведь знаю, как Сергей Серафимович умер.

— Я не хочу больше ни о чем вспоминать, — сказала Лидочка. — Все мертвые. Я так спешила и Андрюшу заставила — думала, нам будет легче, он спасется от Вревского, а оказалось, что я сделала хуже. Мне портье рассказал — он все знает. Говорят, что Андрей появился здесь осенью. Ночью. Когда был комендантский час. Его заметили. Он стал убегать, его случайно убили. Это так?

— Я его мертвым не видел. И на похоронах не был. Только тетя Мария Павловна приезжала. Она и умерла после этого, почти сразу. Если бы не он — разве тетя Маруся признала бы чужого?

— Я не верила и теперь не хочу… — сказала Лидочка. — Не знаю, что мне делать. Может, улететь на много лет вперед, когда все люди станут счастливыми и свободными, как ты думаешь?

— Это когда же будет? — спросил деловито Ахмет, будто они обсуждали поездку в Керчь.

— Не знаю, — ответила Лидочка, почти готовая уже рассказать обо всем Ахмету, потому что надо кому-то рассказать. Но вдруг спохватилась, что Ахмет отберет у нее табакерку и может использовать ее для того, чтобы воевать, убивать людей и мстить. Он хороший для своих, но жестокий к чужим и врагам. И для него важнее всего — убить врага.

— Если хочешь, я тебе покажу его могилу, — сказал Ахмет. — Я знаю, где она.

Ему хотелось, чтобы Лидочка рассказала, что же вышло между ними, почему они потеряли друг друга. Лидочка понимала, что Ахмет имеет право на ее доверие, и потому она сказала ему часть правды. Будто она помогла Андрею бежать из-под стражи и они должны были встретиться. Но потеряли друг друга. В поисках Андрея она вернулась. Рассказ был неубедителен, он рождал куда больше вопросов, чем давал ответов. Но Ахмет и это вытерпел и не стал ставить под сомнение слова Лидочки. Зачем? Захочет — расскажет потом.

Когда они вышли из гостиницы, за ними увязался сутулый человек с очень пышными усами, в теплом, не по погоде, пиджаке. Но ни Ахмет, ни Лидочка не ждали слежки и потому не оборачивались. На набережной было празднично от жаркой погоды и бурных новостей со всех краев света. Мальчишки бегали с газетами, и вокруг них возникали небольшие толпы — все ждали, прибили или не прибили щит к вратам Царьграда, будто от этого зависела их жизнь.

Ахмет отыскал извозчика — цены были дикие, еще полгода назад извозчик зарабатывал пятьдесят рублей в месяц — сейчас он потребовал столько, чтобы доехать до Алупки.

— А почему Андрюша там? — спросила Лидочка.

Она надела темную шляпку с вуалеткой, и Ахмету показалось, что она была на ней летом тринадцатого года, когда они познакомились.

— Не знаю, что его туда понесло, — сказал Ахмет. — Тамошний полицейский его застрелил, а Мария Павловна не смогла добиться, чтобы разрешили похороны в Симферополе. Они тянули — никак не могли сообразить, его застрелили или он сам застрелился.

Ахмет не улыбался, Ахмет говорил равнодушно — об очень далеком событии, и Лидочке показалось, что он уже тяготится встречей, — Ахмет всегда был подобен бенгальскому огню.

— Слушай, — сказал он извозчику, — я еще двадцать рублей приплачу — только поезжай быстрее, а?

Извозчик был русский, толстозадый, краснолицый — раньше все извозчики были татарами, а теперь приехали русские, кто-то им помогал обустроиться и охранял от местных конкурентов. Жизнь в Крыму менялась быстро и становилась злее. В Севастополе расстреляли матросов, которых обвинили в убийстве мичмана Фока. Лидочка не знала, кто такой мичман Фок и за что его убили.