Детский сад - читать онлайн книгу. Автор: Джефф Райман cтр.№ 6

— Да уж лучше б так, — ответила Гэ-Эмка. Ворсинки меха немилосердно лезли ей в глаза, отчего она то и дело моргала. — На самом деле я здесь прячусь. — Она приобняла бутылку. — Ну, коли уж ты совсем ничем не травишься, то, может, тебя хотя бы это заинтересует. На-ка вот, взгляни.

Она протянула со стола увесистый широкий кирпич бумажного фолианта; Милене потребовались обе руки, чтобы его удержать. Бумага была приятной на ощупь, плотная, кремового цвета, с охристой каемкой по краям. На обложке готическим шрифтом было пропечатано название: «Das Lied von der Erde» — «Песнь о земле».

Печатную партитуру Милена видела впервые. Это была никчемная трата бумаги, ведь целлюлоза необходима для вскармливания дрожжей и грибков, которые являлись собственностью Партии. Она немного полистала и осталась разочарованной. Ноты как ноты, в полном соответствии.

— Я вижу, — заметила Медведица, — чтение партитур не составляет для тебя труда.

— Нисколечко, — ответила Милена совершенно искренне. Кто ж не умеет читать ноты?

Медведица с печальной задумчивостью улыбнулась.

— Да уж конечно, — произнесла она полушепотом. Подавшись вперед — при этом Милена невольно беспокоилась о том, насколько далеко у нее получается дотягиваться, — она бережно извлекла партитуру у Милены из рук. — Но ведь ты не училась читать музыку. А если не училась, значит, это умение не вполне твое.

Медведица прихлебнула виски и побулькала им в зубах, как обыкновенным эликсиром для полоскания. Опустила бутылку и словно забыла о присутствии Милены. Потом с ужасающей небрежностью перекинула все страницы фолианта разом, отчего старинный переплет мог попросту лопнуть. Виски она сплюнула на пол. И начала вдруг петь: «Ewig blauen licht die Fe-e-enen» — «И вечной синевой сияет да-а-аль».

«Она забыла, что я здесь», — догадалась Милена.

«Ewig… ewig…»

«Ве-ечной… ве-ечной…»

У нее это выходило лучше, чем у электронного прибора. Голос был теплым и сильным. Восхитительное меццо-сопрано — прозрачное, и вместе с тем упругое, с потрясающим диапазоном. Милена даже моргнула. Голос у Гэ-Эмки был действительно великолепный.

Фразы перемежались долгими паузами — похоже, в голове у Гэ-Эмки играл невидимый оркестр. Каждая фраза пропевалась несколько тише, чем предыдущая; при этом голос пульсировал, но не переходил в хрип. Это было настоящее мастерство… «Ве-ечной…» И кстати, не так навязчиво громко, как на записи. Прежде чем обернуться, Гэ-Эмка несколько секунд сидела в тишине.

— Ох, прошу прощения, — вдруг спохватилась она. — Вон там куча всевозможной обуви. — И она ткнула пальцем куда-то себе через плечо. Милена растерянно уставилась в непроглядную темень.

— Тьфу ты! — опомнилась Медведица. — Постоянно забываю, что вы, люди, не видите в темноте. Тебе подобрать пару ботинок? — Голос у нее был раскатистым, гибким.

— Было бы очень любезно с твоей стороны, — отозвалась Милена. — Размер примерно тридцать шестой. Какие-нибудь, чтоб не очень шлепали.

Гэ-Эмка взяла башмаки и зашаркала куда-то в проход между рядами реквизита. Лапы у нее были босыми. Ворсинки меха чертили по пыли и пятнам виски, отчего сзади оставались хвостатые следы-кометы.

Непонятно, что и думать. Гэ-Эмка каким-то образом оказалась на высоте положения, что слегка удручало. «Ну и поделом тебе!» — упрекнула себя Милена, однако легче от этого не стало.

Какое-то время Гэ-Эмка отсутствовала.

— Кто это все стояки порастолкал? — донесся наконец из темени ее приглушенный расстоянием голос.

Милена оглядывала причудливый хаос на столе и на полу. Книги, снова книги, какие-то бумаги с пыльными отпечатками лап, старинные монеты… Ее вдруг охватила невольная зависть, сродни тягучей ностальгии. «Вот она, сама история. Видели бы это сейчас Вампиры». Подняв со стола увесистый черный томик, она открыла его хрустящие страницы. И поняла: экземпляр рукописный. Эти загогулины букв и размашистые чернильные завитки — все это написано рукой.

«Проникающее Вагнерово Кольцо», — значилось на обложке. Сами буквы были несколько раз энергично обведены.

— Название так себе, — отметила Милена вслух, не без ехидства.

Это была трактовка «Кольца Нибелунгов», цикла вагнеровских опер. Здесь же, в неказистой любительской манере, были изображены и все персонажи. Возле каждого — соответствующая музыкальная характеристика, только не по имени, а в виде короткой фразы-подписи из нот. На последней странице значилась одна-единственная надпись: «Заключение. Цикл “Кольцо” — единая симфония». Надпись была сделана чем-то золотистым.

«Это не так», — мысленно возразила Милена: вирусы говорили ей об обратном. А еще они сообщали о количестве человеко-часов, которые кому-то пришлось затратить на эту работу.

«Чтоб тебе!» — послышалось неподалеку, и где-то в темноте грохнулась стойка с какими-то вещами. Милена поспешно бросила книгу. С ботинками в лапах появилась Гэ-Эмка.

— Название типично в моем стиле, — с ходу заметила она.

«Она видела, что я читаю ее книгу!» — вспыхнула Милена, цепенея от стыда.

— Я утешаюсь от мысли, — продолжала Гэ-Эмка как ни в чем не бывало, — что на свете есть еще книга фортепьянных упражнений под названием «Пальцовка для изучающих». Именно так и называется! Вот твои башмачки. Примерь, впору ли.

Милена, чувствуя себя до крайности нелепо, натянула ботинок и, неловко скакнув на одной ноге, чуть не упала. Щеки просто пылали.

— Ну что, подходят?

— Да, да, наверно! — выпалила она поспешно, не успев еще толком разобраться, и снова стянула ботинок.

Гэ-Эмка громко рыгнула.

— Пардон, — извинилась она, деликатно прикрыв себе пасть лапой.

— Ты очень хорошо поёшь, — сказала Милена и сама удивилась. Вирусы подсказывали: это существо с полюса действительно поет ничуть не хуже любого артиста в Зверинце.

— Да ладно тебе, — Гэ-Эмка пожала плечами, — я и сама знаю. — Она моргнула. — Возьми, наверное, с собой.

Она протянула Милене желтоватый фолиант с партитурой Малера.

— На, бери еще и эти. — И нахлобучила сверху еще Шостаковича и Прокофьева. — Только никому не говори, что это русские.

Русских почему-то недолюбливали.

— Ой, я не могу их взять, — попятилась Милена. Как же можно!

Гэ-Эмка жалостливо смотрела на нее.

— Нет, правда не могу. Я просто не могу их взять.

Милена не стала разбираться, так ли это на самом деле.

— Я, наверное, должна чувствовать, что они — общественное достояние и принадлежат всем.

Милена действительно понимала, что эти партитуры — вещь слишком ценная, чтобы ими вот так разбрасываться направо-налево. Поэтому она протянула их обратно, этой пахнущей выпивкой и ковровым дезодорантом медведихе.