Инженер магии - читать онлайн книгу. Автор: Лиланд Экстон Модезитт cтр.№ 53

Скривившись, Квиллер наклоняется и трет себе лодыжку. Только сейчас юноша замечает, что правая нога ремесленника больна: она значительно больше левой и обута во что-то вроде мягкого кожаного мокасина. Позади табурета наготове трость с массивным набалдашником.

— Нужны, но я не игрушечник, — повторяет Доррин.

— Тогда чего ради ты затеял мастерить игрушки?

— Еще раз объясняю: я делаю не игрушки, а опытные модели, чтобы посмотреть, как будут работать машины. На это уходит время и материал. Чтобы возместить расходы, мне приходится продавать свои изделия. Я, конечно, понимаю, что тебе надо кормить семью...

— Не семью. Всего лишь овдовевшую сестру с сынишкой.

— Это и есть семья. Не знаю, как тут у вас... — Доррин умолкает, глядя на сморщившееся от боли лицо. Похоже, хоть явился он совсем не за этим, ему снова придется прибегнуть к целительству. — Что у тебя с ногой? Давно это?

— Да уж давненько. Мне ее фургоном отдавило. Я тогда был моложе, чем ты сейчас. Вот и пришлось все бросить и начать вырезать игрушки — чем еще было заняться?

— Не против, если я взгляну на ногу?

— На ногу? Ты же вроде пришел толковать насчет игрушек.

— Ну пожалуйста... — Доррин чуть не упрашивает, поскольку не может оставаться безучастным к боли.

— Валяй, коли приспичило, но Рилла ничем помочь не смогла, — говорит Квиллер, взявшись левой рукой за верстак. — Боль то чуток отпустит, то так проберет... По мне, так все знахари одинаковы. Но если хочешь — пожалуйста. И зачем только ты сюда заявился на мою голову?..

Касаясь лодыжки, Доррин хмурится, улавливая внутри красновато-белое свечение, и старается притушить его, вытеснив черным огнем гармонии.

— Эй, что ты сделал? — удивленно спрашивает игрушечник.

— Кость срослась неправильно, — объясняет Доррин, тяжело облокачиваясь о верстак и с трудом переводя дух. — Вправлять ее уже поздно, но болеть так сильно больше не будет — разве только в непогоду разноется.

— Мне нечем тебе заплатить, — сердится Квиллер.

— Никто у тебя денег не просит, — ворчит в ответ Доррин. — Я же тебе кость не вправил. И вообще я не мастер-целитель.

— А ведь я, почитай, и забыл, каково оно, жить без боли, — говорит Квиллер, потирая лоб. — Ну ладно, положим, ежели ты смастеришь игрушку-другую, это погоды не сделает... — размышляет вслух мастер.

— Тем паче что они не такие, как у тебя, а значит, мы не соперники, — торопливо вставляет Доррин.

— Оно и ладно. Но ты, наверное, подумываешь о вступлении в гильдию?

— А что, есть гильдия целителей?

— Насчет целителей не знаю, я о ремесленной. Туда входят мастера, делающие разовые изделия на заказ, вроде моих игрушек. Не скажу, что от этого так уж много проку, но во всяком случае Спидларский Совет гильдейские жалобы разбирает, а взнос составляет всего несколько медяков в год.

— А ты входишь в гильдию?

— Иногда, когда доходы позволяют. Нынче времена трудные и зима холодная, так что не до жиру.

— Ладно. Спасибо тебе за сведения.

— Захочешь вступить, поговори с Хастеном, — говорит мастер, глядя на свой верстак. Там стоит деревянный фургончик и лежит поленце, из которого будет вырезан бык или лошадка. — Ну что ж, паренек, ступай. Больше мне тебе предложить нечего.

— Всего доброго, — тихонько говорит Доррин, склоняя голову.

— Спасибо. Благодаря тебе денек у меня сегодня поудачнее многих.

Мастер вновь берется за нож, а Доррин выходит в ветреный сумрак и вспрыгивает в седло.

С помощью щипцов Доррин прилаживает железную полоску в паз, отмечающий нижнюю треть посоха, используя свое чувство гармонии, чтобы лоркен не обуглился от соприкосновения с горячим металлом. Железная скрепа прочно встает на место. Обливаясь потом, Доррин проделывает то же самое со второй, после чего опускает окольцованное металлом черное дерево в бак с водой. Потом, отхлебнув из кружки воды, Доррин берет щипцами первое навершие, помещает его в горн, раскалив до соломенной желтизны, надевает на кончик посоха и повторяет закалку. Все детали из черной стали на месте. Доррин кладет изделие на край очага и вытирает лоб тыльной стороной руки. Почти готовый посох светится чернотой, излучая гармонию. Однако полировать дерево и делать насечки на черной стали можно будет лишь после того, как посох охладится.

Ощутив в сумраке за горном чье-то присутствие, юноша оборачивается. В круг света вступает одетая в брюки и толстую куртку Петра.

— Чем занят?

— Да вот, — он указывает на результат своих трудов, — решил смастерить посох получше.

Девушка смотрит на окованное черное дерево и ежится:

— Он у тебя холодный, как звезды в зимнюю ночь.

Доррин молча убирает на полку щипцы и молот. Горн еще слишком горяч для того, чтобы вычищать сажу, а значит, заняться этим придется спозаранку.

— Знаешь, в каком-то смысле ты и сам такой же, — говорит Петра. — Люди находят тебя милым парнишкой, но снаружи ты холоден как лед, во всяком случае в сравнении с огнем, горящим у тебя где-то глубоко внутри. Надеюсь, твоя маленькая торговка окажется достаточно толстокожей, чтобы с этим справиться.

— Маленькая? Да она выше меня ростом и в плечах шире.

Петра внимательно разглядывает посох, избегая прикасаться к нему, а потом переводит взгляд на Доррина:

— Вижу, ты по-прежнему учишься. Матушка говорила мне об этом, а я не верила. Выходит, зря.

Полураспахнутая куртка открывает тонкую сорочку. Доррин видит набухшие под тканью соски.

— Ты зачем пришла?

— Отец велел приглядеться к твоей работе. Я ведь помогала ему — раньше, до твоего прихода. Но мне было трудно понять, чего он добивается. Папа без конца твердил, что нужно чувствовать железо, а я просто не могла взять в толк, о чем речь.

— Но почему ночью?

— Да так, не спалось. У меня было такое чувство, будто кто-то ковал мир. Каждый удар молота отдавался во мне эхом.

Быстрым движением головы она отбрасывает со лба вьющиеся волосы.

Под темным деревом и железом посох светится чернотой.

— Доброй ночи, Доррин.

Петра застегивает куртку, поворачивается и уходит.

Доррин принимается подметать кузницу, размышляя над услышанным. «Кто-то кует мир»...

Ну надо же выдумать такую нелепицу!

— И как нам теперь улаживать дела со Спидларом?

— Отменить дополнительные пошлины, — звучит из середины зала чье-то предложение.

— Чья идея? — спрашивает Джеслек, обернувшись на голос.