Инженер магии - читать онлайн книгу. Автор: Лиланд Экстон Модезитт cтр.№ 128

— Все. Ехать дальше я не могу.

— Ну и ладно, — сонно бормочет Доррин, покачиваясь в седле.

— И ты тоже не можешь. Слезай.

Он повинуется, почти не сознавая, что делает.

— Расседлать лошадь сможешь?

Доррин нащупывает подпругу.

— А Кадару подержать сумеешь? Мне постелить надо.

Юноша приподнимает на удивление легкое, горячее тело, а Лидрал тем временем расстилает одеяла.

— Клади сюда.

Юноша так и делает, но при этом морщится и тихонько стонет.

— Тебе больно?

— Ерунда, терпимо.

Боль в его плече и впрямь несравнима с болью Кадары.

— Тебе нужно подкрепиться и попить.

Не ощущая вкуса, Доррин жует черствый хлеб и пьет воду, после чего укладывается под повозкой. Он засыпает, но просыпается задолго до рассвета.

Слыша легкое посапывание Лидрал и шелест придорожных деревьев, он улыбается. Ему вспоминается, что такие деревья завелись в этих краях после того, как великий Креслин изменил климат и в нагорьях стало выпадать мало дождей.

Голова болит уже не так сильно, однако зрение еще не восстановилось.

— О... нет! Тьма, нет! Брид... не оставляй меня! — стонет в бреду Кадара. — Не надо... негодяи... белые ублюдки...

Мгновенно пробудившись Лидрал поворачивается и пытается успокоить раненую:

— Не бойся! Все в порядке. Мы с тобой...

— Где... кто?

— Я Лидрал. Мы здесь с Доррином.

— Брид... где он?

— Остался в Клете, — Лидрал осторожно встает, стараясь не задеть Кадару. — Сейчас я дам тебе воды.

— Ни за что не оставляйте там... рука... больно...

— Скоро заживет, — уверяет Доррин.

— ...уложила четырех поганцев... больно... Брид, где ты?

— Выпей вот это, — говорит Лидрал. Доррин садится:

— Можешь ты достать мой мешок? Там у меня немного звездочника.

— О чем ты раньше думал... ох, прости!

— Трудно думать, когда у тебя башку огнем жжет, — Доррин шарит в мешке, узнавая на ощупь, в каком пакете какое снадобье. — Вот... сумеешь посыпать ей на рану, а потом наложить повязку?

— Мне нужно зажечь свечку.

Доррин подает Лидрал пакет с заживляющим порошком.

— Ох, Свет!.. жжется... — стонет Кадара.

— Готово, — сообщает Лидрал. — Я ее перевязала. Что еще?

— Надо развести это в воде и как-то в нее влить. Сумеешь?

— Попробую.

Лидрал возится с посудой.

— Кадара, открой пожалуйста рот, — слышится через некоторое время.

— Как горько... словно яд. Ты хочешь меня отравить?

— Перестань, это лекарство! Тебе станет легче.

Некоторое время Лидрал продолжает бренчать посудой, а потом возвращается на место и ложится между Доррином и Кадарой.

— Спасибо, — говорит Доррин, касаясь ее руки.

— Спи, — шепчет она, пожимая его руку в ответ.

Со временем юноша засыпает, а просыпается лишь от утреннего щебета птиц. Голова почти прошла, а вот зрение так и не вернулось.

Лидрал уже встала и тихонько, стараясь не потревожить спящих, поит лошадей.

Доррин выбирается из-под повозки, делая все, чтобы не приложиться к ней макушкой.

— Остался хлеб с сыром. Угощайся, — предлагает Лидрал.

— Спасибо, — взяв у нее ломоть хлеба и кусочек сыра, он присаживается на низкую каменную ограду и спрашивает: — Ты все еще пользуешься сырорезкой?

— Так гораздо удобнее. Признаюсь, меня и по сей день бросает в дрожь при виде ножа, — отвечает Лидрал, садясь рядом с ним.

— Прости.

— Ты не виноват, — Лидрал касается его щеки.

— Хотелось бы в это верить. Но они схватили тебя из-за того, что ты любила меня.

— Я и сейчас тебя люблю, невозможный ты человек, — говорит Лидрал, сжимая его запястье. — Как бы хотелось, чтобы ты смог увидеть деревья на холме! Роса на их листьях сияет в солнечном свете так, что они кажутся серебряными...

— Мне бы тоже этого хотелось.

Некоторое время они сидят молча.

— Кадара все еще спит, — нарушает молчание Лидрал. — Это хорошо?

— Хорошо. Но нам придется разбудить ее, чтобы она приняла лекарство и попила. Ей нужна вода.

— Хочешь еще хлеба с сыром?

— А нам хватит на всю дорогу?

— Должно. Мерга собирала меня в дорогу так, словно я еду не в Клет, а на край света. Хлеба у нас аж четыре каравая.

Лидрал встает, чтобы собраться в дорогу, а Доррин погружается в мысли о хаосе и гармонии.

Некоторые люди веруют в гармонию, словно в Бога, но Бог этот кажется не рассудительным мудрецом, а упрямым формалистом. В противном случае как могли бы хорошие люди страдать из-за того, что им, во имя добра, приходится использовать не лучшие средства? Или же средство важнее цели? Всегда?

Взять Фэрхэвен. Хотя Белым Городом правят приверженцы хаоса, порядка там больше, чем где-либо в Кандаре. Преступность мала, и народ, похоже, позажиточнее тех же спидларцев. Только ли потому, что Фэрхэвен обогатился за счет завоеваний?

— Доррин, если мы хотим добраться до Дью без... без нежелательных происшествий...

Юноша понимает. Неизвестно, не поскачет ли в скором времени по этой дороге вражеская конница.

Как и вчера, первое прикосновение к Черному посоху возвращает ему зрение — но влажная от росы трава и темная зелень ласкаемой рассветными лучами листвы предстают перед ним лишь на миг. Мир снова поглощает мрак, и он отворачивается, чтобы Лидрал не увидела подступающих к глазам слез.

Почему гармония так далека от справедливости? Чистая гармония не в состоянии одолеть хаос, и любая попытка Доррина сконцентрировать силу гармонии для борьбы с хаосом оборачивается для него наказанием. Та же судьба постигла и Брида — Белые и спидларские купцы совместно покарали его за одаренность и приверженность гармонии.

Может быть, дело в том, что смерть есть конечная форма хаоса — так сказать полное отрицание человеческой гармонии? В конце концов, как бы ни упрекали его родные и Лортрен, Доррин ни разу не пострадал из-за использования гармонии для изготовления машин. Да и изготовление орудий убийства не навлекало на него особых бед. Чего, впрочем, не скажешь об их использовании.

— Доррин, помоги мне положить Кадару в повозку.

Юноша склоняется над раненой и, превозмогая боль в плече, поднимает ее.

— ...больно... не оставляй меня...