Тихий остров - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 89

Крячко вошел в соседнюю комнату и сразу понял эту причину… В центре ее на полу лежал человек. Он лежал в неестественной позе, в какой часто застывают покойники. Станислав быстро шагнул к нему, пощупал пульс, проверил зрачки и, не будучи медиком, понял, что человек мертв. Судя по тому, что тело его не было холодным, смерть наступила не так давно. Человек лежал на спине, а на груди его расплылось кровавое пятно вокруг пулевого отверстия.

Стас разогнулся, досадуя, что позвонил в дверь, тем самым, возможно, уничтожив отпечатки пальцев того, кто приходил к Субботину последним.

Достав телефон, он набрал номер Селедцова.

— Срочно группу на Князевскую. Здесь труп. Я дождусь, да.

Из приемника лилась веселая музыка, а врывавшийся в окно утренний ветерок словно в такт шевелил волосы на голове убитого, который уже ничего не слышал и ничему не мог радоваться. Крячко подавил вздох и вышел на улицу, чтобы не наблюдать этой трагикомической картины.

Остановившись возле калитки, он посмотрел на дорогу. На ней виднелись следы мотоциклетных шин, идущие мимо дома Субботина.

Оперативная группа подъехала на удивление быстро, возглавлял ее Денис Селедцов. Он первым вошел в дом, бегло осмотрел тело и кивнул экспертам, которые принялись за дело, а сам вернулся к Крячко. Они отошли в сторону, и Стас изложил ему обстоятельства. Селедцов хмурился и кусал губы.

— Не нравится мне все это! — заявил он.

— Ценное замечание, — буркнул Крячко.

Ему все это нравилось еще меньше. Труп Субботина свидетельствовал о том, что он, скорее всего, что-то знал, потому его и убили. А это «что-то» вполне мог узнать и Лев Гуров, который… Который был сейчас непонятно где. И в свете этого убийство Субботина выглядело для Крячко совсем пессимистично…

— Убийство, товарищ майор, — доложил Селедцову вышедший из дома эксперт.

— Да я как-то догадался! — сердито огрызнулся тот. — На моей памяти что-то нет самоубийств, совершенных непонятно из чего! А строить фантастические версии, что оружие забрал кто-то, после того как человек выстрелил в себя, мне совсем не хочется!

Крячко собирался спросить, есть ли какие-то сведения по Саркисову и остальным соучредителям, но в это время зазвонил его сотовый телефон. Он достал его и увидел незнакомый номер, состоявший из непривычного набора цифр, нехарактерных для столичного региона. Подумав, что это кто-то из местных, Крячко ответил.

— Станислав? — услышал он голос, который в отличие от номера был ему знаком отлично.

— Лева… — растерянно произнес Крячко и тут же заорал от души: — Лева, ты где, твою мать!

Витиеватая череда из ругательств, последовавшая за этой фразой, никогда еще не произносилась Крячко со столь радостным чувством.

Он не видел обращенного в его сторону удивленного и одновременно взволнованного взгляда Селедцова, поскольку был слишком поглощен охватившими его эмоциями.

Гуров, в отчаянии вслушиваясь в звук приближающегося поезда, попытался согнуть ноги и подтянуть их к животу, но не почувствовал их. Напрягаясь изо всех сил, он стал двигать корпусом, пытаясь хотя бы откатиться в сторону. Приближение поезда, сопровождавшееся усиливающимся стуком шпал и гудением рельсов, придавало ему сил. Раздался протяжный гудок, и Гуров понял, что поезд приближается. В отчаянии он вскрикнул, лихорадочно пытаясь сдвинуть с места свое задеревеневшее тело, превратившееся в недвижимую колоду.

Наконец ему удалось немного сдвинуться, но дальше начиналось еще более сложное: тело застряло, прижатое к рельсу, и ему нужно было приподняться, чтобы перекинуть его. Ничего не получалось. Получилось лишь забросить деревянные ноги на рельсы, но вот подтянуться и перевалиться через них самому — уже нет. Силы уходили, алкоголь, растекшийся по венам, пропитавший весь его организм, делал из полковника бесформенную биомассу. Он лежал на спине, глядя в ночное южное небо, и мыслей в его голове не было. Даже страх притупился под воздействием, видимо, того же алкоголя.

Неожиданно плечо отдалось страшной болью, и он подумал, что это здоровенная махина железнодорожного состава уже соприкоснулась с ним. В следующий миг тело его сильно тряхнуло, дернуло в сторону, приподняло, и Лев почувствовал, как вывалился наконец из колеи, образованной двумя рельсами.

На ноги он так и не встал, просто упал мешком на землю, но уже рядом с рельсами. А затем чьи-то руки приподняли его и поволокли в сторону. Но Гурову было уже все равно, куда его волокут, Сознание снова померкло, он лишь ощущал, что теперь под его головой что-то мягкое и что стало значительно теплее…

Следующее пробуждение уже не было таким чудовищным. Алкогольная пелена все еще не до конца спала, но его уже не качало и не мутило. Голова болела, а все тело ломило так, словно его молотили железными цепями. Он с трудом приподнял ее и увидел, что лежит на кровати, укрытый теплым одеялом. В комнате висел полумрак. Гуров так и не понял, что это за комната, но явно не больничная палата. Какое-то жилое помещение. В комнате никого не было, но из-за неплотно прикрытой деревянной двери доносились звуки включаемой плиты, звяканье чайника, шарканье ног по полу… Размышлять, что все это значит, не было сил. Главное, что понимал Гуров, — он не у врагов и жизни его ничего не угрожает. По крайней мере, сейчас. Успокоенный этим обстоятельством, он вновь провалился в сон.

Когда Лев в очередной раз открыл глаза, было уже совсем темно. В соседней комнате горел свет, он тусклой полоской пробивался через щель между дверью и полом. Гуров попытался подняться, и у него это получилось. Тело, конечно, чувствовало себя худо, но тем не менее полковник смог доковылять до двери и заглянуть в замочную скважину.

Соседнее помещение было, видимо, кухней. Там за столом сидел мужчина, лицо которого показалось Гурову знакомым. Он надавил на дверь, пытаясь открыть ее, но не устоял на ногах и рухнул на пол. Мужчина тут же поднялся и поспешил к двери.

— Эх, Лев Иванович! — укоризненно произнес он, помогая Гурову подняться и провожая его обратно к кровати. — Неосторожный вы человек!

Гуров послушно лег, чувствуя слабость во всем теле, а мужчина устроился рядом с ним на деревянной табуретке. У него было широкое лицо и высокий лоб, умные серые глаза, небольшие залысины по обеим сторонам. Он был очень коротко подстрижен, что скрадывало седину, уже выступившую на его волосах. Глядя на него, Гуров понял, кто это. Именно этот человек следил за ним на белой «Ауди».

— Вы кто? — разлепив губы, спросил он.

— Меня зовут Виктор Валентинович, — ответил мужчина. — И я вам не враг. Для первого раза достаточно, я думаю. А подробнее мы с вами побеседуем, когда вы окончательно придете в себя. Кстати, как себя чувствуете? Голова не болит?

Он говорил таким уверенным, привыкшим отдавать приказания тоном, что Гуров почувствовал его сродни себе. В том смысле, что так обычно разговаривают полицейские, военные и врачи. Кем был этот Виктор Валентинович, Лев пока не знал, но одно то обстоятельство, что он, по всей вероятности, спас ему жизнь, говорило о том, что лучше сейчас согласиться с ним.