– Дайте! – она потянулась к бутылочке, запрокинула голову и проглотила остатки спиртного. В груди разлилось тепло, глаза закрылись.
Лавров наклонился и коснулся губами ее соленой щеки, пахнущей фиалками. Катя не отстранилась, но и не ответила.
Они возвращались домой в молчании. Роман обдумывал предстоящий разговор со сторожихой, а Катя упивалась своей маленькой местью мужу…
Обед прошел чинно и скучно.
Лавров хвалил библиотеку Прозорина. Катя сидела притихшая и грустная. К столу она вышла в желтом приталенном платье с юбкой в складку. Нанесла на лицо пудру, чтобы скрыть следы слез, и немного туши.
Сергей осведомился, куда они ездили, и жена ответила, что показывала гостю дачу.
– Я бы сам построил дом над рекой, – сказал Лавров. – Непременно деревянный. С настоящей русской печью и резными ставнями.
Он надеялся, что речь зайдет о пожаре, но хозяин был задумчив, рассеян и поддакивал только из вежливости.
Кате было неловко перед гостем за явное пренебрежение, выказываемое супругом. За десертом она спросила:
– Вы снова пойдете в библиотеку, Роман?
– Если позволите, я отлучусь в пансионат. Хочу покататься на лыжах.
– Лучше уж лошади, охота или фехтование, – обронил Прозорин, доедая суфле.
– Я не охотник, – усмехнулся Роман. – И с холодным оружием предпочитаю не баловаться.
В столовую, размахивая руками, вбежала горничная.
– Горим! Пожар! В коридоре дыму полно!
Все вскочили. Хозяин первым выбежал в коридор, на ходу шаря по карманам в поисках мобильника.
– Надо пожарных вызывать! – крикнула Катя.
Теперь уже все почувствовали запах гари и увидели сизую пелену дыма, выплывающего из ванной комнаты.
Прозорин ворвался туда и замер в недоумении. Огня не было. В ванне-джакузи лежала и тлела какая-то тряпка.
Лавров вошел следом за хозяином и наклонился, разглядывая источник дыма. Тряпка была чем-то пропитана, потому что дым имел тошнотворно-приторный запах.
– Что это за дрянь? – Прозорин с брезгливой гримасой включил воду и залил тлеющую тряпку. – Откуда она взялась?
Катя бочком протиснулась вперед и вскрикнула. Разъяренный хозяин повернулся к горничной, которая топталась в дверях.
– Галя, иди сюда! – рявкнул он и показал пальцем на тряпку. – Это что такое?!
Женщина побагровела и робко шагнула внутрь ванной комнаты, заполненной дымом.
– Где?
– На бороде! Сюда смотри!
– Это… это… не знаю… – промямлила горничная.
– Кто же тогда знает? Ты здесь порядок наводишь?
– Я… но…
Катя, не отрываясь, смотрела на тряпку на дне ванны.
– Кажется, это… ваш шейный платок, Катерина Борисовна, – выдавила наконец Галина. – Он чем-то испачкан…
Прозорин двумя пальцами взял мокрый платок и приподнял. Пятна на платке были похожи на кровь.
Лавров покосился на Катю. Она помертвела и прижала ладонь к губам. Несомненно, она узнала свою вещь. Причиной переполоха стал ее шейный платок.
– К-кровь? – в ужасе прошептала она. – Боже! Боже мой…
– Какая еще кровь? – разозлился Прозорин. – Откуда на платке кровь? Ты поранилась?
Катя, не издав ни звука, запрокинула голову и начала оседать на пол. Лавров подхватил ее.
– Здесь дышать нечем, – сказал он и вывел Катю в коридор.
Там она открыла глаза, пробормотала:
– Кровь…
– Не обязательно, – успокаивающе улыбнулся гость. – Может, это краска или кетчуп. Не волнуйтесь, я все выясню.
Из ванной доносились крики Прозорина и слезливые оправдания горничной. Хозяин требовал объяснить, кто поджег платок. Женщина уверяла, что понятия не имеет. Когда она утром убирала ванную, никакого платка не было.
– Ты могла пожар устроить! – отчитывал ее Прозорин. – Не хватало, чтобы дом сгорел!
– Я не виновата, Сергей Кирилыч…
Лавров отвел Катю в столовую, усадил в кресло, дал воды и бегом вернулся на место происшествия. Пока хозяин и горничная выясняли причину происшедшего, он тщательно все осмотрел. На краю ванны прилипли несколько рыжих волосков…
Глава 16
Катя настаивала, что пентаграмма на ее зеркале и тлеющий шейный платок – это угроза.
– Кто-то запугивает меня…
Лавров с сомнением качал головой. Он распахнул окно, чтобы выветрился дым, и в столовой стало зябко. Катя куталась в шаль, но у нее все равно зуб на зуб не попадал.
– Платок не мог загореться сам по себе! Как он вообще попал в ванную?
– Где вы храните шейные платки? – спросил Роман.
Разговаривая с Катей, он в то же время прислушивался к голосам в коридоре. Прозорин задал Галине взбучку. Та плакала и клялась, что ни при чем.
– В гардеробной… и еще в шкафу. Могу оставить на вешалке в холле. У меня много шейных платков и шарфиков, – сказала Катя.
– Как давно вы надевали тот, который загорелся?
– Не помню… дня три-четыре назад. Что на нем за пятна? Неужели кровь?
Лаврову самому хотелось бы это знать.
Голоса в коридоре смолкли, и по коридору пробежала плачущая горничная. За ней торопливо прошел Сергей. В руках он держал обгорелый мокрый платок.
– Скажите мужу о своих подозрениях, – посоветовал Кате гость. – Если кто-то желает вам зла, то…
– Ни за что! – вспыхнула она. – Он даже не спросил, как я себя чувствую. Даже не взглянул в мою сторону. Небось побежал Федору докладывать, что случилось.
– Ваш муж хочет прояснить ситуацию.
– Ему плевать на меня, – вырвалось у Кати.
Волнение и страх заставили ее проговориться. В иных обстоятельствах она не стала бы плакаться в жилетку едва знакомому человеку, тем более жаловаться на супруга.
По коридору опять пробежала горничная, теперь в обратную сторону.
– Подождите меня здесь, Катя, – попросил Лавров. – Я отойду на минутку.
Он метнулся в ванную за волосками, но опоздал. Там уже орудовала красная и опухшая от слез Галина, уничтожая следы «преступления». Лавров с сожалением вздохнул и вспомнил о Прозорине. Куда тот направился?
Ответ на этот вопрос пришел сам собой. Из кухни донеслись недовольные крики хозяина, который распекал кухарку.
Лавров вернулся в столовую и подошел к Кате. Она была сама не своя. Волосы растрепаны, губы дрожат.
– Скажите, кто из вашей прислуги – рыжий?
– Рыжий? Никто. Горничная черненькая. А повариха, наоборот, блондинка. Крашеная.