Разгадай мою смерть - читать онлайн книгу. Автор: Розамунд Лаптон cтр.№ 17

Когда я приехала, часы в машине показывали три сорок утра. Я запомнила цифры, потому что день, когда тебя нашли, закончился и наступил следующий — «после того как». Ты постепенно уходила в прошлое. Люди отчего-то убеждены, что фраза «жизнь продолжается» прибавляет оптимизма. Тот факт, что твоя жизнь продолжается, а жизнь любимого человека уже нет, вызывает самые острые приступы тоски, неужели это не понятно? На смену одному дню придет другой, за ним третий, пятый и так далее, но все они будут не тем днем, «когда нашли тебя», когда наступил конец надеждам и моей прежней жизни вместе с тобой.

В темноте я поскользнулась на ступеньке и схватилась за ледяные перила. Обжигающий холод и выброс адреналина еще сильнее заставили осознать: ты действительно умерла. Я приподняла горшок с розовым цикламеном, пошарила в поисках ключа, оцарапав костяшки пальцев о мерзлый бетон. Ключ исчез. Твоя парадная дверь была приоткрыта. Я шагнула на порог.

В квартире кто-то находился. Скорбь заглушила все прочие эмоции; входя, я не испытывала страха. Какой-то мужчина рылся в твоих вещах. Гнев прорвал завесу горя.

— Какого хрена?!

Погрузившись в глубокий мысленный океан траура, я не узнавала даже собственных слов. Мужчина обернулся.

— На сегодня все? — спрашивает мистер Райт.

Я бросаю взгляд на часы: почти семь. Хорошо, что он позволил закончить с днем, когда тебя нашли.

— Простите, я не знала, что уже поздно.

— Как вы сами сказали, со смертью близкого человека время перестает иметь значение.

Я ожидаю продолжения и понимаю, насколько разные у нас с ним ситуации. За последние пять часов я полностью обнажила душу перед мистером Райтом. В кабинете повисает неловкая тишина. У меня мелькает мысль: не попросить ли его об ответной откровенности?

— Моя жена погибла в автокатастрофе два года назад.

Наши глаза встречаются, между нами возникает что-то вроде товарищества; мы — два ветерана одной войны, уставшие в боях, эмоционально израненные в кровь. Дилан Томас ошибался: всевластью смерти не придет конец. Смерть — победительница в этой войне, а наша скорбь — сопутствующий ущерб. Изучая английскую литературу в университете, я даже не предполагала, что стану опровергать высказывания поэтов, вместо того чтобы запоминать их строчки.

Мистер Райт провожает меня к лифту. Уборщица пылесосит коридор, офисы погружены в темноту. Нажав кнопку вызова, мистер Райт дожидается, пока откроются двери лифта. Я вхожу в пустую кабину.

Лифт едет вниз, я ощущаю во рту вкус желчи. Тело, как и разум, наделено памятью, и я вновь чувствую подступающую дурноту, как будто организм пытается физически извергнуть страшное знание. Опять бешено колотится сердце, опять не хватает воздуха. Я выхожу из лифта, и в голове снова пульсирует дикая боль, как и тогда. В день, когда тебя нашли, осознание твоей смерти сотрясало мой мозг нескончаемой серией взрывов. Пересказывая события мистеру Райту, я словно стою посреди минного поля с плотной повязкой на глазах. Твоя смерть никогда не станет обезвреженной территорией, но однажды — потом, в лучшие времена — я научусь обходить мины. Однажды — это не скоро, не сегодня.

Я выхожу на улицу. Вечерний воздух хорошо прогрет, и все же меня бьет озноб, кожа вся в мурашках — пытается сохранить тепло. Не знаю, отчего в тот день меня сотрясала дрожь — от холода или шока.

Сегодня я не чувствую за спиной зловещего дыхания чужака. Возможно, потому, что, воскресив события того страшного дня, я истратила всю душевную энергию и на страх уже нет сил. Я решаю не ехать на метро, пройтись пешком. Тело нуждается в сигналах реального окружающего мира, а не атмосферы, царящей в памяти. Моя смена в «Койоте» начнется только через час с небольшим, я как раз успею дойти.

Да, ты изумлена, и да, можешь обозвать меня лицемеркой и притворщицей. Как сейчас помню свой надменный тон:

— Официантка в баре? Неужели ты не могла найти что-нибудь более…

Ты прекрасно поняла, что я хотела сказать: более интеллектуальное, более достойное тебя, не столь «тупиковое».

— Речь не о карьере, а лишь о способе оплачивать счета.

— Но почему не подыскать работу, на которой можно чего-то добиться?

— Это не работа, а подработка.

За твоим юмором я разглядела легкую обиду. Ты уловила в моих словах скрытую колкость — неверие в твое будущее как художника.

Для меня это больше чем подработка. Это вообще единственная работа, которая у меня есть. Босс любезно предоставил мне отпуск, но через три недели его великодушие иссякло. «Делайте ваш выбор, Беатрис». Оставшись в Лондоне, я его сделала, то есть потеряла место. Звучит так, будто я беззаботная особа, легко приспосабливающаяся к ситуации, готовая не моргнув глазом променять должность топ-менеджера крупной дизайнерской фирмы на подработку официанткой по вечерам. Что ж, ты знаешь — я совсем не такая. Работа в Нью-Йорке — пятидневка, солидный ежемесячный оклад, пенсионные отчисления, пакет бонусов — была для меня последней точкой опоры, последним надежным оплотом в жизни. Как ни странно, в «Койоте» мне нравится.

Прогулка помогает успокоиться: через сорок минут дыхание становится более размеренным, пульс выравнивается. Я решаю внять твоим словам — в самом деле, надо хотя бы позвонить отцу. С другой стороны, новая жена утешит его гораздо лучше, чем я. Да, они женаты уже восемь лет, но для меня эта женщина до сих пор «невеста» — в белом платье и диадеме из фальшивых бриллиантов, юная, свежая, с нежным личиком, не омраченным тенью утрат. Неудивительно, что отец предпочел ее нам.

Я вхожу в «Койот». Беттина уже раскатала темно-зеленый навес и накрывает старые деревянные столы на террасе. Завидев меня, она широко распростирает руки — мне остается только шагнуть в ее объятия. Еще несколько месяцев назад подобная демонстрация чувств вызвала бы у меня острую неприязнь. К счастью, я стала немного проще. Мы крепко обнимаемся, я благодарна Беттине за это физическое проявление дружбы. Дрожь наконец унимается.

Она с беспокойством смотрит на меня:

— Выдержишь смену?

— Да, все в порядке.

— Мы видели тебя в новостях. Суд назначили на лето?

— Да.

— Как ты думаешь, когда мне вернут комп? — улыбается Беттина. — У меня ужасно корявый почерк, никто не может разобрать, что написано в меню.

Полицейские забрали ее компьютер.

Узнав, что ты часто пользовалась компьютером хозяйки кафе, полиция на время конфисковала его, чтобы поискать зацепки. У Беттины действительно прелестная улыбка, я неизменно попадаю под ее очарование. Беттина обнимает меня за плечи и провожает в бар, а я только сейчас догадываюсь, что она специально ждала моего прихода.

По-прежнему болит голова и подташнивает, но я старательно выполняю свои обязанности. Если окружающие и заметили, что я веду себя тише обычного, то ничем этого не показали. Я всегда быстро считала в уме, так что эта часть работы дается мне легко, а вот шутки-прибаутки в общении с клиентурой — мое слабое место. По счастью, Беттина может щебетать за двоих, поэтому сегодня вечером я полагаюсь на нее, как часто полагалась на тебя. Все посетители — постоянные клиенты и относятся ко мне с той же деликатностью, что и персонал бара — не задают вопросов, не высказывают своих мнений. Тактичность — вещь заразительная.