Жизнь чудовищ - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Колодан, Карина Шаинян cтр.№ 37

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Жизнь чудовищ | Автор книги - Дмитрий Колодан , Карина Шаинян

Cтраница 37
читать онлайн книги бесплатно

Он не успел договорить: Надя, оскалившись, бросилась на него, пытаясь вырвать из рук щепку.


Надя стояла над кроватью и рассеянно улыбалась.

– Нет, это ты попался, – весело сказала она. Все вышло даже лучше, чем она рассчитывала. По телу разливалось сытое тепло, и золотые искры в глазах наконец-то гасли. Подманенный когда-то в подмосковном лесу мальчик оказался сильней, чем она думала. Надо запомнить на будущее: можно ловить карпов на удочку в диких озерах, а можно специально выращивать. Такие крупнее и вкуснее, надо только дать корм, на котором они наберутся сил. Неуместный вопрос может стать отличным кормом – главное, вовремя его подбросить. Выбрать подходящий момент. А потом просто ждать. Надя сладко потянулась и потрепала лежащего ничком Андрея по голове. Случайно мазнула ладонью по темному ручейку, стекающему по шее, и небрежно обтерла руку об простыню. Покусала губу, пытаясь сосредоточиться.

– И знаешь, Андрей… Карпы никогда не превращаются в драконов, это все сказки. – Она вдруг передернула плечами, лицо исказила брезгливая гримаска. – И очень глупо есть сырые рыбьи потроха! Есть способы понадежней.

Хихикнув, она выдернула из шеи Андрея щепку и вышла под дождь. У нее были еще дела: сжечь в печи одежду и обломок бамбука, а главное – надежно перепрятать труп господина Ли. Бедный Ли. Умение говорить с духами делает человека похожим на опасного сумасшедшего. С утра она пойдет по разбитой дороге в Ампану. Тридцатимильная прогулка под дождем – хороший способ стереть с лица улыбку и выглядеть измученной.

Дмитрий Колодан
Покупатель камней

Весна на пороге зимы – особое время года. Апрель, беспощадный месяц, грохотал штормами, бился в гранит границы земли. Каждую ночь море нещадно набрасывалось на берег, оставляя вдоль тусклой полоски пляжа намеки на дни творения – медузу, рыбий хребет или панцири крабов, возвращало дары – обглоданные до блеска кости деревьев, кусок весла, бессильный обломок ржавой пружины.

По утрам побережье окутывал туман. Его тугие щупальца, подхваченные бризом, скользили по краю воды, карабкались по камням к маяку и дальше, к скалам. Во влажном воздухе бухта расплывалась, как плохой фотоснимок. На пляже среди островков жесткой травы жались друг к другу старые лодки, облепленные ракушками и плетями водорослей, похожие на гигантских трилобитов, явившихся из сумрачных глубин девонского моря. Порой в непрестанном мареве казалось, что они перебираются с места на место, и я не мог с полной уверенностью сказать, что это всего лишь шутки тумана и воображения…

Дом у моря я снял еще летом. Меня интересовала колония морских игуан – удивительных ящериц, которых Мелвилл не без оснований назвал «странной аномалией диковинной природы». «Популярная наука» заказала мне серию акварелей этих рептилий. Конечно, с легкостью можно было бы взять в качестве натуры фотографии и чучела из Музея естественной истории, но я абсолютно убежден: настоящий анималист не имеет права на подобные полумеры. Чтобы нарисовать животное, надо понять его характер, заглянуть в душу, а много ли видно в стеклянных глазах?

Игуаны по достоинству оценили мое рвение, и работать с ними оказалось настоящим удовольствием. Я еще не встречал более старательных натурщиц: они были готовы часами неподвижно лежать на окатываемых волнами камнях, игнорируя нахальных крабов, ползающих прямо по их спинам. К осени набралась внушительная подборка эскизов, однако меня не покидало ощущение незаконченности работы, и я продолжал лазать по скалам в поисках сюжета, который бы наилучшим образом завершил цикл. В итоге, поскользнувшись, я рассадил руку и надолго лишился возможности рисовать.

Этот досадный инцидент имел и другие, более неприятные последствия. Пустяковая, на первый взгляд, рана загноилась, рука распухла, и почти неделю я провел в постели в горячечном бреду. Ночами, когда ветер неустанно бился в стекла, я метался на влажных простынях, тщетно пытаясь уснуть. Рокот прибоя навевал странные видения панцирных рыб и гигантских аммонитов – доисторических чудовищ, затаившихся в толще вод, и, как оказалось, я был недалек от истины. Видимо, уже тогда доктор Северин начал опыты с камнями.

В «Популярной науке» Северина знал едва ли не каждый, в первую очередь из-за скандала с механическим кальмаром. Основываясь на последних достижениях механики и вивисекции, доктор сделал невозможное – создал живое существо, почти вплотную подойдя к разгадке творения. Не спорю, он был талантливым ученым, гением, но его методы вызывали у меня глубокое отвращение. Собаки и обезьянки, выпотрошенные ради пары желёзок, – это только полбеды. Я слышал от специалистов, что в создании кальмара использовались и человеческие органы. Кажется, именно тогда вивисекция была объявлена вне закона. По слухам, Северин бежал в Южную Африку, где в секретной лаборатории продолжил заниматься запрещенными экспериментами. Признаться, я очень удивился, встретив его в поселке.

Как выяснилось, Северин появился в этих краях пару лет назад, выдавая себя за отошедшего от дел ветеринара. Кое-кто из местных жителей даже обращался к нему за помощью, но это быстро прекратилось, после того как он без анестезии отрезал лапу коту на глазах у изумленной хозяйки. Я нисколько не сомневаюсь, что за закрытыми дверьми Северин занимался и другими мерзостями, которые в его представлении назывались наукой. Густав Гаспар, смотритель маяка, как-то нашел на пляже мертвую игуану со следами хирургического вмешательства – не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто стоял за этим.

Северин действительно проявлял интерес к ящерицам. Несколько раз поздними вечерами я видел его рядом с колонией. В это время игуаны ленивы, поймать их не составляет труда. Длинной удочкой с нейлоновой петлей доктор стаскивал их с камней, каждый раз унося с собой одну или двух. Страшно подумать, что ждало их в лапах сумасшедшего ученого.

Когда боль в руке приутихла, я стал гулять по пляжу, наблюдая за игуанами, собирая раковины и интересные камни и по большому счету изнывая от безделья, ведь возвращаться к работе было еще рано. В один из таких дней, кажется в четверг, и началась история с рыбами.

В то утро меня разбудил пронзительный лай прямо под окнами. Я где-то читал, что собачий лай входит в пятерку самых раздражающих звуков, опережая даже скрип мела по грифельной доске, в данном же случае налицо была попытка побить все рекорды. Я выглянул в окно.

Открывшаяся картина носила отпечаток нездорового гротеска. Окно моей спальни на втором этаже выходило во двор, за ним начинался огород госпожи Феликс. Разделял их невысокий кирпичный забор, увитый сухим плющом, – эта граница и послужила сценой. Актеров было всего двое: смотритель маяка Густав Гаспар и Лобо, старый пудель госпожи Феликс, но их вполне хватило, чтобы разыграть самый нелепый фарс из тех, что мне доводилось видеть.

Собака срывалась на визг. Сознаюсь, при всей моей любви к животным, Лобо не вызывал у меня симпатии: грязное, неопрятное и чертовски склочное создание, упивающееся собственной безнаказанностью. У бедняги был паралич задних лап, и передвигался он – надо признать, с поразительной ловкостью – на плетеной тележке с колесами от детского велосипеда. Сейчас он с торжествующим видом возвышался над своей добычей – ботинком Густава.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению