Код возвращения - читать онлайн книгу. Автор: Данил Корецкий cтр.№ 68

Внезапно по всему двору зажглись лампы подсветки, разноцветные огоньки вспыхнули в кронах деревьев, лучи прожекторов скрестились на фонтане, из которого забили разноцветные струи. Андрей Андреевич Стаховский любил эффекты.

Разгоряченная Маша появилась в дверях, обходительный кавалер помахал ей рукой, но из дома на свет прожекторов не вышел, наученный опытом десятков предшественников, забывших про возможности снайперов и жестоко за это поплатившихся.

Маша была в облегающих брючках, ботиночках на «шпильке» и короткой кожаной курточке с меховой оторочкой. Выглядела она весьма эффектно, впрочем, как и всегда. Следом за ней вышел Куль, квадратный коротышка с покатым лбом, развитыми надбровными дугами и плоским от природы носом. Если Он охранял девушку, а считалось, что именно это он и делает, то ему следовало идти первым, чтобы предупредить возможную опасность, а в случае необходимости прикрыть охраняемую своим телом. Но беда «новых русских» состоит в том, что ни они сами, ни их телохранители не представляют, как надо организовать охрану. Телохранители являются частью имиджа так же, как красивые девушки и навороченные автомобили. Но оправдывают они себя лишь в бытовых уличных ситуациях, хорошо отпугивают хулиганов и всякую шантрапу. При серьезном нападении они гибнут вместе с хозяином, красивой девушкой и навороченным автомобилем. Впрочем, девушки и автомобили гибнут реже.

Шпильки процокали по мозаичной плитке, тонкий гибкий силуэт пересек яркие лучи прожекторов, и изящная девичья фигурка оказалась у «Гелиндвагена». Боксер поспешно затушил очередную сигарету и, сунув окурок в пепельницу, опустил обе руки на рулевое колесо. Гиббон предупредительно распахнул переднюю дверцу. Девушка ловко забралась в высокую кабину и скрылась в обитом кожей салоне. Тяжелая дверь с лязгом захлопнулась. Гиббон и Куль запрыгнули назад. Гиббон поставил «ремингтон» между колен и скомандовал Боксеру:

— Поехали!

Черный квадратный джип выехал на дорогу и покатил по направлению к трассе. Яркие фары высвечивали световой коридор в темноте подмосковного леса, дорога еще не освещалась, и только впереди, в непроглядном мраке мигал синий маячок.

— Гля, менты, что ли? — прищурился Боксер.

— Ну и что, покажешь им «вездеход», и все дела! — гнусавя, сказал Гиббон.

Действительно, на краю дороги стояла милицейская машина, рядом — милиционер в люминесцирующей портупее и со светящимся жезлом. Жезл требовательно перегородил дорогу и властно указал на обочину.

— Не останавливайся, хер с ним! — сказал Куль. И тут же поправился: — Черт с ним то есть, у нас же пропуск. Извините, Мария Евгеньевна!

Но рядом стоял еще один милиционер с автоматом, и этот аргумент был гораздо убедительнее жезла.

— Нельзя, еще стрелять начнут! — сказал Боксер. — Это же правительственная трасса.

Он притормозил и послушно прижался к обочине, нашаривая под потолком литерный талон «Досмотру и контролю не подлежит». Процедура, в общем-то, была обычной: заглянув в спецталон, гаишник отдавал честь и желал счастливого пути. На такой сценарий и были настроены все сидящие в машине, что являлось ошибкой: охрана всегда должна ожидать нападения. Второй ошибкой было то, что двери джипа не были заперты изнутри.

Клац! Клац! Клац! — дверь водителя и задние двери распахнулись одновременно. Боксер получил прикладом автомата в лицо, и в следующую секунду, оглушенный, оказался выброшенным на твердую землю.

— А ну не дергаться, суки! — властно приказал высокий плечистый парень в камуфляже и с побитым оспой лицом, появившийся в проеме левой задней дверцы. Раструб пламегасителя короткого автомата смотрел точно в лоб Гиббону. Это был «АКМС-74 У», стреляющий пулями уменьшенного калибра со смещенным центром тяжести. Такая пуля может войти в локоть, а выйти из пятки.

— Брось пушку, козел! Живо! Ну! Стопроцентная уверенность, что парень выстрелит и его нутро превратится в изъеденное червем яблоко, подействовала на Гиббона парализующе. Он разжал пальцы и выбросил «ремингтон» в ночную черноту.

— Выходи! Мордой в землю! — раздались еще две команды, а вязкий чавкающий удар засвидетельствовал, что выполнены они были недостаточно быстро.

Справа сзади стоял человек в камуфляже, причем не в комбинезоне, в каких, несмотря на запреты, ходит половина Москвы от охранников пивных баров до сторожей продуктовых складов, а в камуфляжной военной форме с несколькими орденами и медалями, с желтыми и красными планками ранений. Он молча целился в Куля из автомата, но держал его левой рукой, а правой, забинтованной, как подушка, поддерживал под магазин. Но когда в тебя целятся, не важно — какой рукой. Важно другое: будут стрелять или берут на понт. В данном случае никаких сомнений не было: глаза военного горели такой ненавистью, что Куль и не помышлял о сопротивлении. Впрочем, если бы и помышлял, ничего бы не изменилось — возможности для сопротивления ему никто предоставлять не собирался. Человек, не ограничившись угрозой, сделал штыковой выпад, и ствол «акаэма» вонзился в лицо Кулю, разрывая щеку и выкрашивая зубы. Затем сильная рука выбросила его из машины.

На улице тем временем происходило изменение дислокации. Милиционеры погрузились в свою машину и уехали, сзади вплотную к «Гелиндвагену» подъехал огромный «Лендровер», куда загрузили оглушенных и окровавленных Боксера, Гиббона и Куля. И они сами, и замершая в салоне Маша были уверены, что это проводит арест милиция. Никого из всей четверки такой поворот судьбы особенно и не удивил: дело житейское, обычное. Раз арестовали, надо выкручиваться, откупаться, запугивать свидетелей, воздействовать на следователей и прокуроров — словом, действовать по хорошо отработанной и достаточно эффективной методике. Деньги есть, покровители есть, друзья есть, надо только потерпеть какое-то время. Может, ночь, может, три дня, может, месяц.

Из «Лендровера» тем временем выбрался Каймаченко. В новой блестящей куртке, в отутюженных брюках, улыбающийся, он выглядел джентльменом.

— Извините за беспокойство, Мария Евгеньевна, — учтиво произнес он, садясь за руль вместо Боксера. — Я немедленно доставлю вас домой. Все дело в ваших спутниках. К ним накопились большие претензии. Но вы об этом, разумеется, не знали.

— Ну конечно! Откуда я могла это знать! — Маша обескураженно развела руками.

«Ишь, как играет, сука! — зло подумал Каймаченко. — А сама придумала, чтобы Пашкин палец тварям скормить! Дать бы ей в морду, чтобы зубы выскочили!»

А вслух сказал:

— Мы это прекрасно понимаем. И лично к вам у нас нет никаких претензий! — и широко улыбнулся самой располагающей из своих улыбок.

— Вы из милиции? — спросила Маша.

— Почти.

Джип выехал на освещенную трассу и на полной скорости несся к Москве.

— Меня зовут Владислав, фамилия Каймаченко. Вот моя визитная карточка.

Оторвав одну руку от руля, он вытащил из кармана белый прямоугольник и протянул Маше. Она с интересом взяла его, включив подсветку, прочла, и лицо ее мгновенно изменилось. Взглянув в окно, она несколько успокоилась, но все равно не знала, что сказать.