Время нарушать запреты - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов, Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 360

Эскулап подумал о красном «Мускате», который ждет в баре с весны и уже, наверное, не дождется. Ну и что? «Мускатом» не вылечить застарелую скуку и не остановить беличье колесо, в котором от скорости сливаются ступеньки-перекладины, сливаются и пропадают из виду, и потому легко поддаться иллюзии, что ты свободен.

Аптекарь подумал о Фармакадемии, о синтезе, и о завлабе, и о совсем другой жизни, которая рисовалась перед ним, когда он был мальчишкой и впервые варил слезогонку. И о том, что выход активного вещества не зря застопорился на цифре тринадцать – это ведьмино число…

О чем подумал Сэнсей, так никто и не узнал. Известно только, что, проведя две минуты в глубокой сосредоточенности, он напружинился, будто готовясь пробивать бетон собственным телом, схватил за плечи Доцента и закричал:

– Выход! Все быстренько ищем выход! Что там еще про пентакли?!

– Талисман, символизирующий радость жизни, – похоронным голосом признался Доцент. – Магический знак Соломона, помогает найти в жизни смысл. Избавляет от депрессии и страха перед неизвестностью…

– То, что надо, – заметил Аптекарь, оглядев смыкающиеся стены.

– Важнейший символ для привлечения добра и света. Дает защиту от колдовства, заклинаний и нападения темных сил… – проговорил Доцент. И вдруг, безо всякого перехода, запел: – Темные силы мяту-утся, ветер нам дует в лицо, за счастье народное бьются отряды рабочих бойцов!

– Тогда чего мы ждем? – просто спросила Джульетта. – Давайте… привлекать добро и свет!

Они стали в круг, почти упираясь спинами в бетонные стены, и взялись за руки. Эскулап оказался между Джульеттой и Доцентом, а Сэнсей – между Аптекарем и Джульеттой. Сжимая ладони соседей, они подняли руки вперед и в стороны, как парашютисты, складывающие «звездочку» в свободном падении.

– Парашютистам хорошо, – дрожащим голосом сказала Джульетта. – Им только за кольцо дернуть – и уже не падаешь…

– В большинстве процентов случаев, – покладисто подтвердил Доцент.

– Думаем о хорошем! – энергично предложил Сэнсей. – Вместе! Поехали!

Снова стало тихо. Неприятно теплые стенки уперлись в спины. Сэнсей оказался в створке двери, лопатками чувствуя кирпичную кладку.

– Не помогает ваш пентакль, – заметил Аптекарь.

– Расслабьтесь! – приказал Эскулап. – Закройте глаза! Представьте себе поле, рассвет, капельки росы на стебельках травы…

Показалось – или бетонные стены в самом деле чуть-чуть отступили?

– Давайте! – завопил Эскулап воодушевленно. – Представьте море… Теплые волны… Теплый песок…

– Медузы… – простонала Джульетта, и стены сдвинулись плотнее.

Сэнсей прямо-таки увидел внутренним взором, как мастер Фынь Крученик-младший лезет вверх по колодцу, упираясь в стенки наподобие человека-паука. Не оглядываясь, лягнул кирпичную кладку. Ничего не изменилось, только боль в лодыжке усилилась.

– О хорошем! – надрывался Эскулап. – О счастливом! Привлекайте на нашу сторону добро и свет! Небо, солнце, золотистые закатные лучи…

– Куча денег, – пробормотала Джульетта. – Не подумать ли нам, каждому, о десятке-другом тысяч долларов?

– Не подумать! – рявкнул Эскулап. – О возвышенном, о духовном!

– О давно ушедшей молодости, – ухмыльнулся Доцент.

– Вы не стараетесь, – упрекнул его Эскулап. – Пентакль, между прочим, ваша идея!

– Белый Бим Черное Ухо, – отозвался Доцент, глядя через плечо Сэнсея на замурованную дверь. – Есть двери, которые не открываются.

– Давайте помолимся, – предложила Джульетта.

– Что? – спросил Эскулап и вдруг побледнел до синевы. Он и прежде не был румян – но теперь и вовсе перешел в черно-белое изображение, будто картинка на гаснущем экране монитора.

– Помолимся, – робко предложила Джульетта. – Я имела в виду, что…

– Нет! – Эскулап смотрел, не отрываясь, на Доцента. – Бим… Я же собаку утром не выводил!

Он вытянул вперед руки, сжимая ладонь Джульетты так, что дамочка пискнула, и руку Доцента, который молча попытался высвободиться, но не смог. По цепи из пяти звеньев пробежала ощутимая дрожь.

– Собаку?! – выкрикнула Джульетта. – У меня дочь вечером приедет от бабушки – без ключей!

Дрожь в цепи сделалась сильнее.

– Иудеи и христиане, – пробормотал Доцент себе под нос, – считали пентакль первой из Семи Печатей, которые представляли собой тайное имя Бога…

Пять замков из крепко сжатых ладоней дрожали и почти соприкасались.

– Путеводи меня в правде своей, – сказал Аптекарь неожиданно для себя.

– Что?!

Аптекарь не ответил. Он смотрел на Джульетту. Она вдруг оказалась очень высокой – на полголовы выше мужчин.

Эскулап, Доцент и Сэнсей разом глянули сперва вниз и почти сразу – вверх. Ноги Джульетты в открытых туфлях не касались битого кирпича. Джульетта медленно, как величавый дирижабль, поднималась к небу, увлекая за собой Эскулапа и Доцента.

Сэнсей подпрыгнул и завис в воздухе. Аптекарь опередил его на долю секунды. Держась за руки, они поднимались все выше, скользили мимо серые стенки колодца, и где-то на темном дне осталась замурованная дверь – из тех, что не открываются.

12

Пятеро плыли над городом, взявшись за руки. Внизу сменяли друг друга светло-зеленые и темно-зеленые кроны, черепичные скаты и темные от времени шпили, и скучные плоские крыши, покрытые битумом, и веселые кошки на карнизах, и белье на веревках, и старушки на скамейках, и лаковые потоки машин, и матовые лужицы городских прудов, покрытых ряской.

– Как парашютисты, – сказала Джульетта.

– Как эстонские парашютисты, – уточнил Доцент. – Очень медленно падаем.

– Я не понимаю, куда мы летим? – обеспокоился Эскулап.

– Хотите об этом поговорить? – весело предположил Аптекарь.

А Сэнсей ничего не сказал. Он смотрел вниз и думал, что даже Фынь Крученик-старший, не говоря уже о его сопливом наследнике, никогда не совершал подобных полетов.

13

…Радуясь культуре общения и развитию частного предпринимательства, Сэнсей миновал два абрикосовых дерева, детскую площадку с песочницей и свернул к арке, выводящей к метро. Заскочил сначала в булочную; в «гипермаркете», страдающем, судя по названию, манией величия, купил ряженки. Выйдя на улицу, столкнулся с незнакомой дамочкой, бледной от недосыпа, чье миловидное в общем-то лицо было подпорчено брезгливой и усталой миной. Дамочка нарядилась в летний кардиган, призванный скрывать полноту.

– Прошу прощения. – Он уступил дорогу в полной уверенности, что дамочка брякнет нечто вроде «Смотреть надо, куда идете!».

Дамочка и хотела что-то подобное сказать, но удержалась. Кивнула с достоинством. На чуть тронутых помадой губах появилась тень улыбки; прижимая к груди пачку кофе «chibo», дамочка пошла дальше по своим делам, и Сэнсей, задержавшись на минутку, глянул ей вслед.