Время нарушать запреты - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов, Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 215

– Мне не понравилось, как там всё вывернули в конце. Вроде закручивалось что-то очень интересное, а потом выяснилось, что Малах устроил всю эту кутерьму с уничтожением миров только для того, чтобы Бог с ним поговорил и ответил на какие-то вопросы. По крайней мере, так получается из текста. Олди однажды говорили, что речь идет не о разговоре, а о каких-то действиях со стороны Бога. Но я не очень хорошо поняла ответ, и не поняла, какие собственно действия требуются и в чем проблема. И еще не понравилось, как все в результате получилось с этими двумя двоедушцами. Ясно было, что оба так или иначе скинут заклятье (иначе истории не было бы), но было очень интересно – как. В итоге я разочаровалась – то, что в поединке друг с другом, еще ладно, но если бы как-нибудь по-другому… Ведь у Юдки до этого был тысяча и один повод кого-либо помиловать, и данный случай был, на мой взгляд, далеко не самый вопиющий из всех. Не поняла, почему он именно в этот момент созрел. Но Юдка – еще ладно, а с Рио вообще все непонятно. У него был тысяча и один случай, когда очень надо было кого-то добить (например, его помощника), а он этого не сделал. А тут, прямо скажем, не самый подходящий повод, не говоря уж о том, что Юдка его пощадил. Разве что решил последовать его примеру? Но это как-то не аргументированно, ведь до этого Рио очень боялся нарушить запрет. И еще я не поняла, почему Юдка воскрес.

– По-моему, как раз интересная мысль. Идея вся в том, что большинству Малахов не нужны эти миры, они их не любят, не понимают, чего хотел Творец. Не знаю, почему тот им не объясняет, может, не хочет или не может, или вообще пустил систему на самотек. А им плохо, они думают, что о них забыли. Миры они уничтожают, чтобы все поскорее кончилось. А у Самаэля просто не выдержали нервы по вышеуказанной причине.

«Почему он именно в этот момент созрел»? Потому, что им обоим сказали, что нарушение заклятие означает уничтожение Мира. А увидев, что Малахи сами решили уничтожить мир, в котором они находились, оба героя каф-Малаху поверили.

«Почему Юдка воскрес»? – Рио, кстати, тоже. По-моему, это не совсем воскресение. Заклятие как-то расщепило их души. Помните, говорилось, что каждый из заклятых как бы могилу в себе носит. Того, кем он должен был стать. И, если они заклятие не нарушают, то эта их часть после смерти тела бет-Малахом становится. Но они запрет нарушили, и души их освободились. Может, каф-Малахами стали?

– Сказка – ложь, да в ней намек. Знания об устройстве мира, отображаясь на человеческий язык, где отсутствуют некоторые ключевые понятия, превращаются в сказку. Это как бы проекция объема на плоскость. Читая множество таких сказок, можно по нескольким разным проекциям попытаться восстановить объемную картину. Каббалу я, кстати, читал. На разных языках она очень разная. Но это – очень сильное средство, концентрированное. Его можно только в малых дозах, иначе крышу сдует и потолок протекать начнет. «Рубеж» без Каббалы читать – тоже вроде бы сказка в двух томах…

– Хотелось бы узнать: жестокость в поведении героев «Рубежа» – необходимость или для предупреждения следующих поколений?

– Как мне кажется, тоску или жизнерадостность в книгах Олдей мы видим в зависимости от того, в каком настроении сами находимся, читая их. Со мной была забавная штука. Когда я прочитала «Рубеж» в первый раз, то сделала вывод, что более мрачной книги у авторов не было. Перечитав через год, обнаружила на тех же страницах огромную жизнеутверждающую силу.

– Если даже один и тот же человек по-разному видит одно и то же в разные времена, то что уж говорить про авторов и читателей… (Пару лет назад «Рубеж» так и не дочитала. А сейчас перечитала и дочитала за пару-другую дней.) Все равно каждый выстроит свое понимание Мира Книги. За что и ценим тех Авторов, кого можно перечитывать и открывать для себя Книгу каждый раз заново.

– Я вот тут зачел «Рубеж». Дерьмо конкретное. У вас какое по этому поводу мнение? Я б с удовольствием поупражнялся на пару по обсуждению сего дерьмогонства.

– Что такое шедевр? Не знаете? А?! Знаете, но объяснить доходчиво не можете?! Путаетесь в словах и образах, плюетесь яркими эмоциями?! Машете перед носом руками в отчаянной попытке если уж не объяснить, то показать?!

Не понимают?

Вполне может быть:-) Потому как о вкусах не спорят! Потому как «Рубеж» – это однозначно шедевр! И дело даже не в том, что написан он маститыми профессионалами, привычными к похвалам и медным трубам. И уж тем более не тем, что написан он тремя авторами и 5-ю человеками:-) Были уже эксперименты! И народ уже привык с опаской коситься на обложки книг, где ярким шрифтом красуется нечто не с одним именем или не под одной фамилией.

Пуганые уже!

Но на каждое правило есть свое исключение. А потому мы имеем не хаотичное нагромождение стилей и идей, а целостное и динамическое произведение искусства. Причем целостность – не значит уравняловка. Каждый из авторов сохранил свой любимый (да и нам привычный) стиль. Так сердобольная романтика Дяченок плавно сменяется вычурным, прагматичным и определяющим альтернативность Истории Валентиновым. И все это взрывается в эмоциональном экшене Олди.

Красотища!!!

– Серость и ничего более… Честно говоря, не ожидал я от моих любимых авторов такого облома:(Ничего нового и оригинального в этой книге имхо нет:(Очень жаль. С одной стороны авторов можно понять – деньги нужны всем (кушать-то надо), но опуститься до такой откровенной халтуры…. Еще раз увы… Надеюсь, в будущем они до такого не дойдут…

– Я очень хорошо представляю, что многих тех, кто привык «жевать» фэнтези, эта замечательная книга может просто обломить. Это понятно – думать как-то хотца! Но вот назвать серостью эту сложнейшую композицию, интеллектуальнейшую и блестяще доведенную до логического конца, язык как-то не поворачивается.

– «Рубеж» я просто не понял, поэтому от комментариев воздержусь…

Доброжелательные люди – не предметы для искусства.

С. Т. Аксаков

Зачем выпрыгивать в окно, когда проще перевернуть мебель?

Окна здесь не мыли с прошлого века. Мебель тоже не меняли – столы из белого пластика, высокие седалища типа «сядь-и-дрожи», древний кофейный автомат, встретивший нас недовольным гудением. Портрет Николая Васильевича Гоголя на пузырчатой от краски стене был явно вырезан из юбилейного «Огонька» тридцатилетней давности. Рядом кнопками – две сверху, одна внизу – прикрепили фотографию: в лучах рассвета сияла рубиновая звезда, водруженная на шпиль. Звезду чья-то веселая рука, вооружившись углем или черным фломастером, заключила в извилистый круг. Пожалуй, геометр-любитель перед работой изрядно хлебнул горькой.

Звезда в круге.

Пентакль.

Ушедший Век-Волкодав все еще держался в этом странном кафе, куда мы, пятеро, завернули, спасаясь от внезапного дождя. Цеплялся за жизнь всеми годами – когтями, зубами, щербатыми и сточенными от старости, в особенности последними двумя-тремя десятками. Бармен, обеспечив каждого чашкой напитка, пахнущего горелой резиной, удалился. Спина бармена излучала гордость, достойную венецианского мавра: сделал дело – гуляй смело!..