Время нарушать запреты - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов, Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 206

– Ты уже вырос? – спросила Ярина, прикусывая горькую былинку.

– Да. Вырос. Мне тринадцать недель, Несущая Мир. Значит, я большой. Полночь сгинула, и настал мой Самый Главный День. Только это неправда. Самый Главный – впереди… ждет…

Он помолчал. Присел рядом.

Край плаща набух росой, отяжелел.

– Спасибо тебе, Ирина Логиновна Загаржецка. Батькам нашим спасибо. Остальным – всем. Я ведь уж чуть было…

Денница нахмурил ясный, юношеский лоб.

– Чуть было не попросил.

– Ну и что? – само вырвалось.

– Ничего. Просто не вырасти мне тогда. Так бы и жил: большим, да маленьким.

Он поднял голову, глянул на возвышавшуюся над замком башню донжона.

Трое стояли там.

Рыжебородый мудрец, стройный воин и чудной бродяга.

Спорили о чем-то; руками размахивали. Казалось: вот сейчас взмахнут посильнее, и взмоют в ширь небесную, так и не прекратив спора.

А ведь взмоют…

Пойдут по облакам, лишь обернутся напоследок: ну что же вы? догоняйте!

– Домой хочется, – Ярина легонько коснулась его плеча: гладкого, твердого. – В хате небось пылищи… за год не оттереть!

– Ототрем, – уверенно пообещал Денница. – И пыль выгоним, и полы вымоем. И раны вылечим.

Он замолчал, нахмурился.

Три поперечные морщины залегли в переносье.

Ярина знала: о брате думает. Чумак Гринь по сей час бился на пороге жизни и смерти, еще дышал, готовясь в каждую секунду сделать выбор: уйти или остаться. «Помоги ему! пожалуйста! – Ярина шепнула это на самом рассвете, когда новый, взрослый Денница подсобил снести чумака в покои, а затем долго сидел над раненым, думая о своем. – Помоги! ты ведь можешь!»

– Могу, – ответил ей юноша, в чьих волосах горел невесть откуда взявшийся обруч из серебра. – Могу, Несущая Мир. Только нельзя. Надо, чтобы братик – сам… сам.

И добавил, больше себе, чем Ярине:

– Нельзя так. Нельзя спасать неправильно. Если я вырос, значит – нельзя.

Холодком пробрало панну сотникову от слов этих.

– Пан Ондрий! – донеслось из-за стены. – Дурья твоя башка! Куды чортопхайку с верхом грузишь?!

– Га?

– Ото ж! Не довезем ведь!

– Та довезем, пане сотник… тут же всем: и вам, и нам, и жиду маленькую торбочку…

Денница взахлеб, по-детски расхохотался.

Просиял лицом.

– Насмехаешься? – с притворной обидой спросила Ярина. – Хихоньки строишь? А батька прав: через Рубежи эти, да на повозке груженой…

И замолчала.

Смотреть стала: как юноша в лиловом плаще опрокинулся навзничь, в мокрую траву, как ногами от восторга задрыгал. Точно так же, как у речки – во-он, у дальних кустов! – ликовал по-щенячьи трехлетний мальчишка Тор, глядя, как маленькая женщина по имени Сале плетет из вьюнков «попону для ящерки».

Весело им, недорослям… детская память короткая.

Подумала, и ясно стало: глупость подумала.

– Это для вас теперь не Рубежи, – отсмеявшись, сказал Денница, вытирая глаза. – Это так…

Он поискал слово.

Нашел.

– Пленочки это, Несущая Мир. Пленочки, и ничего больше.

– Для вас? – Ярина вскинула брови.

Он поправился:

– Для нас. Для нас всех.

Ярина толкнула его, присевшего на корточки, в грудь.

Нет, не опрокинула.

Так и остался сидеть, улыбаясь.

– Богатырь! – Девушка еле сдерживалась, чтоб не ответить улыбкой на улыбку. – Вернемся в Валки, отец тебя в реестр запишет! Будешь справным черкасом… Горелку пить можешь?

– Могу, – ответил он.

– А шаблей рубать?

– И шаблей могу…

– А Богу молиться?

– Молиться? – спросил он. – Как это: молиться?

Не сразу и нашлась Ярина, что ответить.

– Ну, молиться! Вот глупый! Ты Ему: отче наш, иже еси…

Он понял.

– Разговаривать? Да, Несущая Мир? Теперь – могу.

– А девок любить можешь?

Невпопад спросила. Только чтоб от дурного разговора убежать.

И сама захлебнулась: о чем спросила, курица?!

Он кивнул.

В глаза заглянул: увидела ли?

– А что ты еще можешь, Несущий Свет?

Само вырвалось, мимо воли.

– Могу я избавить весь мир от суда с того дня, когда я был сотворен, до нынешнего. А если отец мой со мной – со дня, когда был сотворен мир, до нынешнего…

Денница встал.

Твердо глянул в лазурь над головой.

– А если будут товарищи наши с нами, то от дня сотворения мира до конца времен.

Радуга выгибалась над близкой речкой.

Просто – радуга.

После дождя.

У семи нянек, как известно, – дитя без глазу. Правда, у этой книги не семь, а только пять авторов, но все они успели снискать немалую популярность и, значит, могут сойти не просто за няньку, а за няньку дипломированную, особо опасную детским очам. Можно представить, что понаписали господа сочинители, собравшись этаким кагалом!

И в самом деле, едва въедливый читатель принимается изучать предложенный текст, как обнаруживает немало странностей. Прежде всего возникает вопрос: а в какую эпоху происходит действие романа? Смотрим, чем вооружены герои романа… фузеи, гарматы, булдымки какие-то – и беглый московский стрелец фигурирует среди действующих лиц – всё указывает на допетровскую эпоху. И вдруг упоминание, что совсем недавно в Европе взлетел первый монгольфьер. А это событие, как сейчас помню, произошло 21 ноября 1783 года, когда не только старой, но и новой Запорожской Сечи следа не оставалось.

Неувязочка получается, милостивые государи!

Авторы улыбаются всяк на свой манер, покладисто соглашаются: «И верно, неувязочка (но ничего и не думают исправлять!), а вы читайте, пан зацный, читайте!..»