Время нарушать запреты - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов, Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 173

– Не знаю. Время в Сосудах и между сфирами идет по-разному. Час, два, пять… Смотря насколько далеко им придется забраться.

– А тогда сомнения берут: как же им подмогу раздобыть? Разве можно сквозь тонкие энергии, как говаривал учитель мой, блаженный Григор Варсава, тела плотские сугубо провести?

Хороший вопрос. Если бы Сале еще сама знала на него ответ! Она молча пожала плечами (вот Варсаву своего и спрашивай, мудрец!), после чего снова принялась разглядывать застывшего мальчишку.

Это странное существо не уставало поражать ее. Поначалу Сале Кеваль относилась к нему с брезгливым равнодушием: уродец, балаганный шут, коего приказано доставить любой ценой. Любой – и это есть также цена ее собственного спасения. Поэтому, когда ребенок начинал упираться, женщина испытывала вполне естественное раздражение.

Но дальше…

Она так и не поняла, в какой момент ей стало страшно. Тогда ли, когда с треском разлетелась на куски крепкая дверь, что удерживала жуткое дитя? Тогда ли, когда разом вспыхнул, занялся жарким пламенем дом, где они коротали ночь? Или еще раньше, когда в шестипалой ладони ребенка из ниоткуда явилось червивое яблоко?

Или совсем недавно, когда рвались они сюда из Столицы, рвались напрямую, через все препоны – и гнилой основой лопалось мастерство Сале Кеваль, не доставая, не успевая!.. Вот тогда-то и прозвучало рядом смешное: «Ты подвинься, тетя Сале… нам туда, где мышки шепчутся… слышишь, братик?»

Когда ты испугалась? – тогда, раньше, позже?

Не все ли равно?!

Просто в какой-то миг Куколка вдруг осознала: все ее магические умения, все ее могущественные Имена и тайные амулеты – ничто, пыль на ветру, по сравнению с одним косым взглядом этого нечеловеческого создания.

Нечеловеческого?

Сейчас она уже не была уверена в последнем до конца. Да, мальчишка рос не по дням, а по часам, да, его облик стремительно менялся, – но, меняясь, черты лица Денницы становились все более человеческими! Еще недавно темная, едва ли не чешуйчатая кожа теперь смотрелась уже просто смуглой. Длиннющие узкие глаза выглядели теперь скорее раскосыми, обычными, хотя и не потеряли своего завораживающего мерцания. «А ведь вырастет – от девок отбою не будет! – вдруг подумалось Сале. – Уже и сейчас есть в нем что-то… что?!»

Впрочем, рос чудный ребенок не только внешне. В речи его наивные детские вопросы все чаще мешались с такими фразами, что мороз по коже продирал. Взять хоть недавний совет, на котором едва ли трехмесячный младенец взял на себя роль старшего! Хотя – какой там трехмесячный?! На вид ему уже лет восемь, а то и поболе будет!

Как он говорил:

«Я спасу. Только я должен успеть вырасти…»?

Может, и правда?! Может, потому и вырасти спешит, как на пожар?

Успеет?

Спасет?

Не рассудком – душой, опаленным нутром Сале Кеваль чувствовала: этот ребенок – и в самом деле их единственная надежда. Кто же он? Демон? Спаситель? Чудовище?! И какие чувства она испытывает к нему сейчас?

Холодом тянуло от зубцов стены. В трещинах ползали жирные слизни, оставляя за собой слюдяные потеки. Ночные птицы тоскливо кричали во тьме о несбывшемся.

Но Сале сейчас было не до птиц, слизней и холода.

Женщина истово пыталась разобраться в самой себе – и вдруг ощутила со сладостным трепетом, как раскрывается ее внутренняя оболочка, как темная суть («смысла»?!), сокрытая до поры, медленно поднимается оттуда, из глубин, наполняя все существо гибельным восторгом свободы. Что-то менялось внутри и вокруг нее, плавилось, текло, мир становился ярким, несмотря на ночное время, до краев наполнялся звуками, красками, запахами, – и Сале не сразу поняла: она сама здесь ни при чем! Звезды блекли, небосвод наливался радужным сиянием, пахнуло порывом свежего ветра – и площадка донжона слегка вздрогнула.

Теперь уже Сале с любознательным Теодором застыли безгласными изваяниями.

А бывшие статуи… статуи ожили!

* * *

Он появился сразу, прямо из воздуха, в огненном ореоле, который, впрочем, мгновенно погас. Отшатнулся к парапету чумак Гринь, торчавший все это время у самого проема, побелел меловым разломом и принялся мелко закрещивать себе грудь. Как успела заметить Сале, эту манипуляцию чумак проделывал при всяком удобном и неудобном случае – всегда с одним и тем же результатом.

Зато Теодор, тоже слегка спав с лица, мигом схватился за пистоль.

Но ни крестное знамение, ни оружие не произвели на пришельца особого впечатления. Пошатнувшись и едва не упав, он первым делом кинулся к ребенку – вовремя успев подхватить измученного сына на руки.

Сына?!

Да, сына! Потому что долговязый гость, демон с разнопалыми руками и светящимися прорезями вместо глаз, не мог быть никем другим, кроме как отцом странного дитяти! Но уже сейчас было ясно видно: сын не станет точной копией отца. Ребенок выглядел куда более похожим на человека. А со временем…

Или со временем все повернет в обратную сторону?!

– Батька! Прошли? Получилось?!

– Получилось… Ты жив? Жив?! – Демон баюкал мальчишку в объятиях, и по щекам демона текли раскаленные добела капли. – Во имя Пламени Эйн-Соф, как же ты похож на Ярину!.. На мою Ярину…

Сале плохо соображала сейчас. И на ее взгляд хромая Ирина, до сих пор пребывавшая в забытьи, меньше всего походила на сего ребенка.

Впрочем, демонам виднее.

– Да… похож, – бессмысленным эхом откликнулся Денница. – Ярина… Ирина Логиновна!.. А где… где ее батька?

Недоумение.

Недоумение пылает в бойницах-глазах.

– Где? И носатый дядька? Они там, за пленочками? Я ведь обещал…

– Шолом, пани и панове! – у дальнего края парапета, вынудив Гриня закреститься втрое чаще, ухмылялся белозубым оскалом консул Юдка. – Носатый дядька таки здесь! А остальные, голубок ты мой, и впрямь… за пленочками. Видать, силенок у твоего батьки на весь кагал не хватило. Ты спроси у него, у батьки-то: и впрямь не хватило? Или просто не захотел их сюда тащить? Что молчишь, каф-Малах?

– Это не мои силы, – в низком голосе демона, которого консул назвал каф-Малахом, лопнула перетянутая струна. – Это егосилы.

Узкий подбородок судорожно дернулся, указывая на сына. А Сале Кеваль тем временем отчаянно пыталась вспомнить: кого называют каф-Малахами? Кого?! Ведь она слышала это слово, слышала…

– Я же обещал, батька! Надо ее батьку сюда, надо тоже… – вопль Денницы был полон растерянности.

И еще: совсем человеческой, детской обиды.

– Обещал? Ты?

– Да!!!

– Если так, ты прав, сынок. Просто ты не понимаешь, чего это будет стоить тебе!.. Нам обоим. Но я сделаю. Раз ты обещал – я сделаю. Раскройся!