Время нарушать запреты - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов, Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 114

– Теперь выноси нас! – распорядился Юдка, обращаясь не к Логину, не к женщине и не ко мне.

И уже в следующее мгновение я сидел в снегу, едва не уткнувшись носом в полосатый шлагбаум.

* * *

Приземлились в Валках на рассвете. Летающее существо очень спешило, но обернуться затемно все равно не удалось. Женщины, с утра пораньше выбравшиеся к колодцам, оборачивались нам вслед и одна за другой повторяли жесты, которых хвостатое существо так боялось и не любило:

– И крестятся, и крестятся, дуры!..

Существо ворчало скорее для порядку; суеверные женщины были далеко и скоро пропадали из виду, зато сотник Логин, помещавшийся на этот раз прямо за моей спиной, ни разу за весь обратный путь не травмировал верховую тварь «страшным крестом».

– …Ну что, батьку, угодил я тебе?

Рудый Панько ждал нас там, где мы попрощались, причем весь снег кругом был разрисован замысловатыми узорами. Не то старик в колдовстве ухищрялся, не то просто развлекал себя в долгом ожидании.

– Угодил, сынку.

Хвостатое существо с чувством раскланялось – и сгинуло вслед за порывом ветра. Захотелось протереть глаза: где мы были? Что с нами случилось?

– То все готово, панове, – сообщил Юдка, растирая замерзший в полете горбатый нос. – Что ж, сегодня в пекло ломанемся или завтрего подождем?

Говорил просто, без улыбки, но мне показалось, что он издевается.

Лошадей они попросту свели, так что черти у смоляных котлов припомнят Гриню еще и конокрадство.

Распрощались с Миткой на рассвете, но далеко не ушли – схоронились на дне зеленой балки, у ручья, там и просидели дотемна. Ночью подкараулили пасущийся табун, Гриневым засапожным ножом порезали путы – ищи ветра в поле! Гринь, правда, все на сотникову оглядывался – сдюжит девка? Сдюжила. Ровно бес в сотникову вселился; при коне, хоть и без шабли, а все веселее.

Боялись погони. Только утром дали коням отдохнуть, да и сами повалились на траву полуживые; сотникова болезненно морщилась: видать, раны подрастрясла.

– Совестно перед Миткой, – сказал Гринь. – Он к нам с добром, а мы коней свели!

– Праведник нашелся, – угрюмо отозвалась Ярина, и Гринь надолго замолчал.

Около полудня Гринь заприметил впереди деловитую тучу воронья. Обмер – сразу вспомнилась степь, такие вот сытые вороны над чьими-то незахороненными телами, и непонятно, по какому обряду хоронить, что был за человек, чумак ли, татарин, беглый каторжник…

– Видишь? – сдавленно спросила Ярина Логиновна.

– Вижу.

Приблизились. Вороны нехотя отлетели; на обочине лежала раздувшаяся конская туша.

Скоро обнаружился труп второго коня. Видимо, путники спешили, коней не берегли – то ли погони боялись, то ли рассчитывали за золотые цехины купить новых, лучших. Только где их купишь среди чиста поля?

– Теперь точно догоним, – уверенно сказала Ярина. – Пешие, да с младенцем на руках – далеко не ушли!

Гринь промолчал.

Ярининой уверенности хватило до первого перепутья. Дороги здесь сходились крест-накрест – одинаково узкие, не особо ухоженные, но и не заросшие окончательно. На перекрестье гнил деревянный указатель, но ни чумак, ни сотникова не могли разобрать ни единой буквы. Пьявки какие-то, многоножки, а не письмена.

– Куда теперь, панна Ярина?

Сотникова закусила губу. Махнула рукой направо, развернула коня; Гринь поспешил следом, – и тотчас же родилась уверенность, что не туда свернули, промахнулись.

После короткой перебранки вернулись на перепутье. Поехали на этот раз налево; спустя час добрались до селения, и местные мужики встретили незнакомцев без приветливости. Подозревали, провидцы, что кони краденые.

Гринь привычно принялся выкрикивать диковинные слова: «ребенок», «злодей», «золото»… Селяне переглядывались. Никто из них слыхом не слыхивал ни о ребенке, ни о злодее, а упоминание золота укрепило их в уверенности, что с парнем и девкой не все чисто. Золото здесь, как видно, было редкостью, столь же вожделенной, сколь и опасной. Золото, паны, разбойники…

Сотникова не дала себя в обиду. Несколько рук уже потянулось, чтобы стащить девку с лошади, но Ярина Логиновна оскалилась и подняла коня на дыбы – это без седла-то! Людишки шарахнулись в стороны, сотникова вжарила пятками по конским бокам и – поминай как звали. А промедли Ярина хоть секунду – не вырвались бы ни она, ни Гринь, селяне конокрадов не любят, особенно тех, кто непонятно балакает!

Дело шло к вечеру. На распутье возвращаться не стали, боялись погони от выборного Митки. Под крышей ночевать надежды не было – как бы далеко селения друг от друга ни стояли, а весть о конокрадах пойдет теперь гулять сама собой. Тут бы ноги унести!

Отыскали укромное место в стороне от дороги. Привязали коней; тут наконец-то повезло. Сотникова нашла свежее кострище, прикрытое от глаз прелым ворохом прошлогодней листвы. Обрывок веревки на тугой орешине, потоптанная трава, сломанная ветка…

– Они, чумак, больше некому. Пару дней всего прошло. Хорошо мы укрытие выбрали.

Яринины глаза горели так, будто битва уже выиграна. Будто Мацапурин труп лежит перед ней среди волглых листьев, черная ведьма на коленях просит пощады, а чортов младенец гукает у братца на руках. Даже тяжелая палка, выломанная для сотниковой Гринем, даже этот уродливый костыль не угнетал теперь охромевшую девку.

– Догоним, чумак! Вот-вот догоним!

Гринь снова промолчал. Ну не диковина ли – зайцы за волком погоню снарядили, лапы потирают, достанем, мол, зубастого!

Смеркалось. Костерок развели маленький, сжевали по куску хлеба и запили кислым молоком. Брюхо требовало еще; Гринь скорчился, обняв руками колени, глядя в огонь.

Огонь над материной хатой… огонь над Оксаниным двором. Огонь над богатым домом в Миткином селе. Пекельный огонь, черти с вилами ждут, ухмыляются…

– Ты чего, чумак?!

Гринь мотнул головой:

– Ничего.

Сотникова нахмурилась:

– Ты вот что, чумак. Как домой вернемся, сходил бы в Киев, поклонился святым мощам…

Гринь усмехнулся. Надо же, «как домой вернемся»…

– Нет мне прощения, сотникова. Хоть на карачках в Киев поползу, хоть сам мощами лягу! Ты со мной, иудой, один хлеб жуешь – и на том спасибо.

Помолчали. Над самой землей прошелся ветер, Гринь потянул носом, надеясь услышать знакомый запах колыбели, – но пахло травой, водой и древесной гнилью, а больше ничем.

– Чем же тебе заплатили, чумак? – жестко спросила сотникова.

Гринь отвернулся.

Брови, как две угольные ленты. Яблоко в платочке. И щеки, как яблоки… Оксана.