Перворожденный - читать онлайн книгу. Автор: Тонья Кук, Пол Томпсон cтр.№ 85

– Несчастный случай? Твои оправдания смехотворны. Теперь я Пророк, и я заявляю, что этот убийца предстанет перед судом Сильванести.

Ульвиссен наклонился вперед в седле:

– Я не могу этого допустить, Высочайший. Дремик – мой слуга. Если его будут судить, я должен принять в этом участие.

– Нет, – возразил Ситас.

Эльфы придвинулись ближе друг к другу. Некоторые из них держали наготове копья, другие были вооружены короткими охотничьими мечами. Кенкатедрус приставил острие меча к горлу лучника Дремика. Возникла напряженная пауза.

Прежде чем кто-либо успел шевельнуться, в воздухе раздался резкий свист. Ситас почувствовал облегчение. И верно, за деревьями показался Кит-Канан во главе отряда милиции с копьями. Принц подъехал к Ситасу, державшему тело отца. Лицо его исказилось.

– Я… Я пришел слишком поздно! – в отчаянии вскричал он.

– Слишком поздно для одной трагедии, но вовремя для того, чтобы предотвратить другую, – произнес Ситас. Он в двух словах рассказал брату о том, что случилось и что происходило сейчас.

– Я услышал рог людей в Ситэлбеке, – ответил Кит-Канан. – Я подумал, что, наверное, назревает драка, и прихватил с собой Первый отряд. Но это… Если бы только я остался, не покидал отца…

– Отдай нам моего слугу, Высочайший, – настаивал Ульвиссен.

Его охотники натянули тетиву луков.

Ситас покачал головой, и тут кто-то из людей выстрелил. Кит-Канан выкрикнул приказ, и его воины приготовились к нападению. Люди, не тратя время на то, чтобы перезарядить оружие, скрылись. В считанные секунды они исчезли, слышен был только стук копыт.

Кит-Канан остановил своих бойцов и приказал им вернуться в строй. Кенкатедруса ранило в бедро. Несчастного Дремика застрелили его же товарищи, он лежал мертвый на траве.

– Мы должны спешить в Сильваност, – повелел. Ситас. – Не для того, чтобы похоронить отца, но для того, чтобы объявить о войне!

Прежде чем взволнованный Кит-Канан смог что-то спросить или возразить, он потрясение услышал, как его воины приветствуют пламенную речь Ситаса. Трусливое бегство людей пробудило их воинственность. Некоторые даже собрались преследовать врагов в лесу, но Кит-Канан напомнил им, что долг обязывал их сопровождать тело погибшего и присоединиться к товарищам в крепости.

Они покинули лес, шествуя безмолвно, везя на лошадях тела убитых. Мертвого человека, Дремика, оставили лежать там, где он упал. Потрясенный гарнизон молча встретил их в Ситэлбеке. Ситэл погиб. Ситас стал Пророком. Все задавали себе вопрос, не кончилась ли мирная жизнь со смертью великого, так долго правившего страной монарха.

Кит-Канан велел воинам подготовиться к обороне на случай атаки. На ночь выставили патрули, но все было тихо. После полуночи, покончив с дневными трудами, Кит-Канан пришел в комнату, где Ситас склонился над телом убитого отца.

– Воины готовы отразить нападение, – осторожно сообщил он.

Ситас не поднял головы.

– Благодарю тебя.

Кит-Канан взглянул в безмятежное лицо отца:

– Он не страдал?

– Нет.

– Он сказал что-нибудь?

– Он не мог говорить.

Кит-Канан сжал кулаки и заплакал:

– Это моя вина! Моим долгом было охранять его! Я настоял, чтобы он приехал. Я пригласил его на охоту.

– И тебя не было с ним, когда на него вероломно напали, – холодно добавил Ситас.

Кит-Канана охватил слепой гнев. Он схватил брата за воротник и поставил на ноги. Тряся его, он рычал:

– Ты был там – и что ты смог сделать?

Ситас схватил руки брата, оторвал их от себя и в холодной ярости отвечал:

– Я Пророк. Я. Я глава эльфийского народа, и теперь ты мне подчиняешься, брат. Ты больше не сможешь скрываться в лесах. И впредь не беспокой меня разговорами о правах Каганести и всякого сброда.

Кит-Канан испустил тяжелый, медленный вздох. Глядя в гневные глаза Ситаса, он сказал себе, что его любимый брат ослеплен ненавистью и горем. И таким же ровным голосом произнес:

– Ты мой повелитель. Ты мой законный господин, и я буду повиноваться тебе до последнего часа.

Так звучала древняя клятва верности. Слово в слово близнецы повторили ее отцу, когда достигли зрелости. А теперь Кит-Канан поклялся в верности своему брату-близнецу, что был старше его всего лишь на три минуты.

Тело Ситэла в спешке доставили в столицу. Ситас чувствовал, что скорость важнее церемоний; он хотел как можно быстрее сообщить народу ужасную весть. Эргот мог напасть в любой момент, а эльфийский народ не был готов отразить нападение.

Жуткая новость обгоняла караван. К тому времени, как тело Ситэла переправили через Тон-Талас, город уже погрузился в траур. На реке плавало столько судов, что ее можно было перейти пешком. Все – от последнего рыбака до могущественнейшего жреца – вышли увидеть Пророка в последний раз. Тысячи эльфов заполнили улицы на пути к Звездной Башне, обнажив головы в знак уважения к погибшему. У Башни кортеж встречала госпожа Ниракина. Она была так потрясена, что не могла идти, и ее принесли из дворца на носилках.

Когда Пророк Ситас шел по улицам во главе похоронного шествия, он не слышал приветствий. Тело отца покоилось в храме Эли, и тысячи подданных пришли попрощаться с ним. Затем, с соблюдением лишь самых необходимых обрядов, Ситэла похоронили рядом с его собственным отцом в великолепном мавзолее, Хрустальной Могиле.

Уже на следующий день Ситас составил ультиматум императору Эргота.

«Мы считаем, что смерть нашего отца Ситэла является не чем иным, как преднамеренным убийством, – писал Ситас. – Эльфийский народ требует возмездия за смерть Пророка. Если Твое Императорское Величество желает избежать войны, мы примем контрибуцию в размере миллиона золотых слитков, требуем изгнания всех подданных Эргота с наших западных территорий и передачи нам всех людей, присутствовавших при убийстве нашего отца, включая Ульвиссена».

Кит-Канан вынужден был задержаться в Ситэлбеке и прибыл в Сильваност спустя два дня после похорон отца, пораженный тем, что Ситас так поторопился с похоронами и ультиматумом Эрготу.

– Почему ты не подождал? – упрекал он брата во время разговора в Звездной Башне. – Я должен был попрощаться с отцом!

Кит-Канан только что вернулся после долгой беседы с матерью, и ее горе усиливало его собственное отчаяние.

– Нет времени для пустых церемоний, – ответил Ситас. – С минуты на минуту может начаться война, и мы должны действовать. Я приказал, чтобы во всех храмах молились и приносили жертвы за нашего отца каждую ночь в течение тридцати дней, а сейчас нужно сплотить народ.