Путь между - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Ожигина cтр.№ 15

— Спасибо за участие, Браз. Но в этом деле мне помощники не нужны.

Лицедей сник и огорченно вздохнул.

— А если ты действительно решил платить долги…

Браз вскинул голову.

— …помоги достать двух лошадей. Очень хороших лошадей. Я должен как можно быстрее оказаться в Итаноре.

— Я сделаю все, что вы прикажете, государь. Но я прошу у вас три дня отсрочки. Ради вашего друга. Лайса не управится раньше.

— Хорошо, Браз. Ради Санди я подожду.

Впоследствии он не раз вспоминал эти три дня.

Три дня отсрочки у Судьбы.

Вечером лицедеи давали представление на городской площади, и король веселился от души. Как же непохожи были сыгранные действа на те статичные, благопристойные, прилизанные спектакли, что приходилось им изображать в Светлой Столице! Сколько самобытного юмора, сколько импровизации! У Санди разгорелись глаза и разрумянились щеки, мастер острого слова, он не выдержал и вступил в перепалку с Луисом Шенхом, тем самым, что на Площади Пожаров изображал Венду. Актеры растерялись лишь на миг и тотчас приняли новые правила игры… А после спектакля Лайса танцевала на канате, протянутом над площадью, и гигант Литту жонглировал огромными камнями, и верзила Луис глотал сабли так, что было видно, как они проходят внутри его живота, — и это было немного страшно, но смешно. Но когда на площадь выскочил клоун в немыслимо ярком балахоне, с намалеванной поперек лица улыбкой, король понял, что не знал еще настоящего смеха. Как он забавно семенил, как подпрыгивал! А как падал! И все с такими шуточками, что у самого Санди глаза лезли на лоб. Шут попытался было вмешаться, но смущенно замолк после второго ответа лицедея. Уж кто-кто, а клоун в карман за ответом не лазил, у него и карманов-то не было! И лишь когда ему на плечо вспрыгнула одетая в потешное платьице обезьяна, Денхольм узнал Браза, вечно хмурого парня Браза, чью сестру они спасли на улице Священного Круга…

Представление удалось на славу, и король заснул со счастливой улыбкой на лице. Впервые за долгое время он не боялся пришедших за ним снов…

Ему приснилась трехликая Богиня Теллилай, покровительница Искусств.

Король попытался выразить ей свое восхищение, но богиня рассмеялась и внезапно распалась на три силуэта.

— Кого из нас ты благодаришь, Потомок Богов? — звонко воскликнула одна из трех сестер, похожих друг на друга, как листья дерева. — Кого? Тел? Ли? Лай? Тьму, Равновесие или Свет?

— Вас трое? — оторопело пробормотал Король. — Неужели в мире не существует другого числа? Вечная троица…

— Но ведь в пространстве и времени есть Три цвета: белый, черный и цвет Между, серый, — возразила вторая. Или третья? Совсем он запутался…

— Почему мы должны быть исключением, Потомок Богов? Тел создает причудливый рисунок Танца, а кто танцует величественнее темных веллиаров? Лай дружит со светлыми эльфами, и дивные звуки дарят миру их лютни и арфы. И кто, скажи мне, обращается со словом сильнее гномов, что пишут так же, как строят и куют: просто и без излишеств?

— Бедная твоя головушка, Потомок Богов, не понимает она взаимосвязи, видит одну ересь, — засмеялись все три.

— Есть и четвертая Сила, — сурово напомнил болтушкам король. — Всеразрушающая Сила Той, За Которой Нет Трех. И ей служит Тьма. Выходит, Танец — порождение Пустоты?

— Опять за свое, — услышал он в ответ усталый шепот Йоххи. — Не поминай ты ее, стоя так близко от Кромки Последнего Порога…

И король проснулся. За окном выплескивалось наружу чудесное майское утро, и птицы возбужденным гамом приветствовали встающее светило Санди в повозке не оказалось, зато перед гримерным зеркалом корчила забавные рожицы маленькая обезьянка Браза. Денхольм улыбнулся милой потешнице и выскочил из возка.

Солнце вызолотило старые облезлые стены домов, заставило давно не чищенные улицы сверкать и искриться — и древнее творение гномов, казалось, гордо выпрямило согбенную годами спину. Добрый старый Кронт, пришедший в упадок с уходом своих создателей на дальние копи, вспомнил о былой славе, о шумных торжищах и пышных праздниках, о былом достатке и красоте — вспомнил, вздохнул, но не склонил головы. Король приветствовал его, касаясь рукой шершавых стен ратуши, и прошел в гостиницу в надежде на остатки завтрака. В принципе он и сам мог бы спать под крышей в теплой постели, но, проведя всю жизнь в четырех стенах, не разделял восторга лицедеев, привыкших ночевать в повозке.

Навстречу ему уже спешил Менхэ, и издалека казалось, что рук у него по меньшей мере десять. Или одиннадцать? Король не успел сосчитать.

— А вот и вы, сударь вы мой, — услышал наконец Денхольм обрывок монолога. — Хорошо спали, крепко, Лайса говорит, здоровы совсем… А приятель ваш еще раньше подскочил, все осмотрел. И лошадей, и верблюда нашего, все парики Браза перемерил. — Тут лицо толстяка сморщилось и веселый говор стих. — С Бразом беда, господин вы наш хороший, ходит мрачнее тучи. Переиграл он вчера, для вас старался. Выплеснул больше, чем надо, сегодня не выйдет на подмостки. Ума не приложу, как и быть: без клоуна что за представление!

— Меня возьмите! — Неожиданно возникший за спиной короля Санди смотрел одновременно нахально и умоляюще.

— Вас, господин? Клоуном? — опешил Менхэ. — Благородный человек в шутовском колпаке? Да у меня язык не повернется…

И тут Санди принялся хохотать до слез, до истерики, до изнеможения.

Горек был его смех, ох и горек, у короля аж скулы свело. Шут, которому запрещали играть на сцене. Запрещали смешить людей!

Прибежавшая на шум Лайса тщетно пыталась успокоить задыхающегося и хрипящего «куманька». А Менхэ только хлопал ресницами и разводил руками.

Когда вниз спустился Браз, решивший выяснить причину столь бурного и нездорового веселья, королю показалось, что вокруг сгустились сумерки и за окном идет промозглый осенний дождь. Болезненно сморщенный и пожелтевший лицедей положил руку на плечо бьющегося в истерике Санди — и тот затих. Клоун заглянул в глаза шуту и кивнул:

— Бери его, толстяк, не прогадаешь. Он — как я. Или почти как…

— Ну, если ты говоришь, — растерянно согласился Менхэ, — тогда конечно. Но ты бы поработал, программу показал…

— Нет, — отрезал Браз, — у него свой стиль. Незачем ломать парня, — повернулся и пошел прочь.

Санди проводил его изумленным взором.

— Ну дает лицедей, — тихо прошептал он.

— Он знает, кто мы, — еще тише пояснил король.

Санди нахмурился, невольно ища на бедре любимые метательные ножи, но быстро расслабился и весело махнул рукой. И побежал примерять роскошный, невероятно яркий клоунский костюм.

А король, наскоро перекусив, поднялся из общего трактира в комнаты для постояльцев.

Браза он нашел в маленькой комнатенке. Браз метал дротики в деревянного идола в углу. У Денхольма немедленно заныло под сердцем — такой тоской веяло от лицедея. Браз мимолетно оглянулся и продолжил свое увлекательное действо: на деревянной груди идола вырисовывался правильный треугольник основанием вверх. Знак, отвращающий Пустоту. Знак победы Светлых Сил над Темной.