Спасатели Веера - читать онлайн книгу. Автор: Василий Головачев cтр.№ 77

Первую пару они одолели сравнительно легко. Такэда снова применил атэ-ми ута — прием из комплекса шоковых и парализующих точечных ударов, которым он владел в совершенстве, а Сухов «вырубил» своего противника после трех выпадов копья, проведя молниеносный захват руки и удар в шею. С двумя следующими воинами-янаконами Сипактоналя пришлось повозиться. Во-первых, метатели копий удвоили темп бросков, а во-вторых, бойцы стоили званий мастеров и нагрудных знаков — апанекайотлей, отличающих их от рядовых воинов. Такэде достался огромный индеец с гипертрофированными мускулами, пробить мышечную броню которого было непросто, а Никите, наоборот, — ниже на полголовы, но жилистый и ловкий, он вьюном вился вокруг танцора, нанося ему десятки быстрых ударов копьем, половина которых была неожиданна, и наносил он их из самых невероятных позиций и положений. «Взять» его на прием удалось только раз — в подкате, после чего брошенное кем-то из оцепления копье, предназначенное Никите, попало индейцу в бедро и вывело его из строя. Такэда как раз в этот момент с прыжка нокаутировал своего врага ударом ноги в подбородок.

Передышка длилась ровно минуту, а затем в схватку вступили вокуа, профессионалы мбоа из личной гвардии жрицы Тааль, и это были уже воины посерьезней. Сражались без оружия, хотя у каждого на поясе висела кинжаловидная машинка для метания дротиков, и они знали приемы, которых не было в арсенале россдао. Впрочем, и вокуа не владели всей палитрой рукопашного боя, свойственной русскому стилю и кунгфу.

В первую же минуту Никита пропустил сокрушительный удар в ухо, едва не стоивший ему жизни, смягченный лишь инстинктивным движением головы. На некоторое время он оглох, потерял ориентацию и пропустил еще один удар в солнечное сплетение, сбивший стандартную комбинацию приемов защиты и нападения. Крик Такэды: «Кит, фу-но-ката!» [42] — немного подстегнул танцора и позволил ему отдышаться. Через минуту он собрался и начал отвечать воину, удачно используя его же собственные выпады. Уложил он вокуа просто, бросив его через бедро и добавив ускорения длинным нырком. Толя, справившийся с противником раньше, показал большой палец. Трибуны (ступени заменяли ряды сидений) ответили на очередную победу колдунов сдержанным гулом.

Вторая пара вокуа владела искусством рукопашного боя примерно на уровне ситидана или хатидана [43] , и землянам удалось справиться с ними довольно быстро. Никита уже полностью овладел собой, все чувства его обострились, реакция достигла скорости рефлекса, хотя до «предела насыщения» — экстрареакции было еще далеко, а это позволяло ему компенсировать недостаточную тренированность некоторых сложных приемов. Такэда же, не уступая индейцам в хладнокровии, превосходил их в знании приемов, в точности и быстроте их проведения.

Бой с третьей парой был самым трудным, потому что эти вокуа были не просто воинами, они были жрецами и колдунами, способными влиять на психику противника. Никита почувствовал их мастерство тотчас же, застыв на мгновение из-за раздавшейся в голове команды «стой!» и пропустив в результате изумительный по точности и силе удар в переносицу. На какое-то мгновение он отключился, бессознательно закрывшись в «глухой защите»; хитрость приема заключалась в том, что открывался живот и бока бойца, то есть печень и почки, но Сухов был специально тренирован и имел отличный мышечный каркас, пробить который индейцу не удалось.

Очнувшись, Никита поймал взгляд вокуа, в котором отразились удивление и озабоченность, и это подстегнуло его к демонстрации особого способа защиты и передвижений — хиккими, по терминологии каратистов, и «тающий дым», по терминологии россдао. Около двух минут он просто уклонялся от ударов, ускользал, танцевал, опустив руки и работая ногами и корпусом. Индеец ни разу не смог поймать его в петлю захвата или провести свой «коронный» выпад рукой, имитирующий укол копьем, после чего рассвирепел, что было непростительной ошибкой для такого мастера, как он. Дважды попытавшись внушить противнику остановиться или хотя бы закрыть глаза, вокуа успеха не добился, удвоил темп, потерял всякую осторожность и даже не успел удивиться, когда Никита «достал» его с большого расстояния, использовав эффект кистеня, когда в ударе участвуют все суставы, корпус, бедра и руки.

«Спасибо, мужики! — подумал Никита, вспоминая своих учителей россдао в Москве и Хабаровске. — Что бы я смог сделать без вас!»

Опустил руки и только теперь ощутил, как гудят мышцы и болит все тело. Однако бой еще не кончился. К арене, на которой было повержено десять лучших индейских борцов, приближался чичим Сипактональ. Снова тишина завладела стадионом, тишина враждебная и грозная, и холодок страха ручейком протек вдоль позвоночника: индейцы-зрители не сомневались, что колдуны будут убиты, как не сомневались и в праве своих предводителей убивать кого бы то ни было без суда и следствия.

Двое воинов в черном протянули Никите и Толе мечи, легкие, смертоносные, изогнутые, красивые, зловеще-совершенные в своей красоте.

— Ты будешь биться с моим слугой, — сказал пренебрежительно Сипактональ Такэде и повернулся к Сухову. — А ты, колдун, умрешь от моей руки.

— Не спеши, спесивый индюк, — тихо произнес Никита, чувствуя поднимавшуюся изнутри ненависть. — Не то я тебя сильно огорчу. Уэтля ты приберег себе на закуску? Или уже казнил?

«Главный воин империи» побледнел, вернее, полиловел — бронзово-медная кожа не могла бледнеть, как кожа белого человека, а глаза его вспыхнули угрозой и злобой. Правда, на мимике это не отразилось, как и на речи.

— Хорошая мысль, чужак. Пусть сотник тикуй-рикуки покажет свое мастерство в бою с тобой. А потом вами обоими займусь я. — Чичим щелкнул пальцами, и вскоре из-за кубического здания с барельефом во всю стену вывели Уэ-Уэтеотля в коричнево-золотом костюме. На лице саагуна читалось непробиваемое спокойствие. Меч его был при нем. Он остановился возле друзей, не ответив на их приветствие, и стал глядеть на центральную трибуну с тронами. Сипактоналя он словно не заметил.

— Уэтль, сын Мишкоамасацина, зодчий Халиско, сотник тикуй-рикуки Повелителя Дома Утренней Зари, — сказал Сипактональ негромко, но так, что его услышал весь стадион, — ты подозреваешься в сговоре с колдунами из чужой страны и должен кровью смыть подозрение, убив их. Если ты не сможешь этого сделать, умри, и я закончу жертвоприношение храму Науатль.

Цепь воинов отступила назад и снова застыла. Сипактональ выждал эффектную паузу, ткнул кулаком себя в грудь — таков был сигнал начинать бой, и в то же мгновение Уэ-Уэтеотль выхватил меч из ножен и одновременно нанес удар — так, как он когда-то проделал этот финт на поле с каменными головами. Однако на сей раз Никита был готов к атаке. Его меч взлетел сам собой и отразил удар, так же сменив плоскость взмаха, чтобы встретить еще один удар — нэкодэ, по терминологии кэмпо. В комбинации таких ударов было пять, что соответствовало количеству когтей кошачьей лапы. Если бы не встреча Сухова с Уэ-Уэтеотлем в доме Тааль, где тот продемонстрировал танцору несколько таких комбинаций, вряд ли Никита смог бы отразить все пять ударов. Клинки встретились и вновь разошлись. По трибунам прокатился шелест: индейцы суеверно отгоняли злого духа, дотрагиваясь до висящих на шее ожерелий с амулетами из перьев. Еще комбинация и еще, Сухов держался, но чувствовал при этом не возбуждение и удовольствие, а стеснение и тревогу. Он не успевал за атаками, Уэ-Уэтеотль по неизвестным причинам щадил его.