Спасатели Веера - читать онлайн книгу. Автор: Василий Головачев cтр.№ 153

— Значит, Гашшарва рядом, через «стену»?

— Не рядом, до нее еще пара-тройка хронов, но это дела не меняет.

— А если подобраться к ней вплотную, чтобы оставался только один хроноквантовый поворот, и рвануть стену потенциального барьера гранатой?

— К-какой г-гранатой? — спросил Сухов ошалело.

— Спроси у темпорала, у него уйма всякого оружия в других камерах, может, найдется такая.

Никита некоторое время не мог найти нужных слов, потом хлопнул Такэду по плечу так, что тот отлетел на метр.

— Ты гений, Оямович!

Скрылся в конусе темпорала. Через минуту высунул голову из люка:

— Залезай. Отшельник дал добро, хотя риск, конечно, велик. «Стена» барьера может рухнуть, и Хаос хлынет в хроны, где стенки барьеров «тоньше». Однако выхода нет.

Дверь камеры закрылась за ними, тела обволок сиреневый светящийся туман. Одна из стен камеры исчезла, и люди упали в «тоннель» хроносдвига, повернувший время на один квантовый угол и перенесший пассажиров в другой хрон.

— Все, дальше пойдем «пешком», — прозвучал в голове Такэды пси-голос темпорала. — Пора вытаскивать «ноги-руки» из всех хронов, пока их не отрубили, как в Гашшарве. Наблюдатель, вам придется выйти, пока мы с Посланником будем лепить из меня «лошадь во плоти».

— Этот хрон достаточно сильно затронут Хаосом, — добавил Никита. — Далеко не отходи и будь начеку. Да, загляни на «склад», мы с Отшельником приготовили кое-какое снаряжение.

— Те самые гранаты?

— Увидишь. Но я бы все-таки советовал тебе вернуться на Землю, пока темпорал держит канал открытым. Нет никакой гарантии, что диморфант выдержит условия Гашшарвы.

— К черту советы!

Такэда вышел из камеры хроносдвига, спустился на уровень склада. Дверь была открыта, на гладком белом полу помещения стоял знакомый «дипломат» транскофа. В сотоподобных стенах «склада» светилась лишь одна ячейка, содержимое остальных отсутствовало. Ради любопытства Толя стукнул кулаком в светящийся на уровне головы шестиугольник — размером с локоть; ячейка раскрылась и выдала нечто вроде игрушечного арбалета: деревянный с виду приклад, механизм натягивания тетивы, металлическая дуга лука, прицел, спусковая скоба, пучок стрел длиной в полметра. Хмыкнув, Толя взял арбалет, подивившись его весу, подхватил черный «дипломат», тяжелый, как сейф, и вылез в мир, соседствующий с миром Гашшарвы через анфиладу «комнат» — вселенных, разделенных потенциальным хронобарьером.

Кокон темпорала в этом хроне располагался на астероиде. Такэда понял это сразу, ощутив невероятную легкость во всем теле и увидев дикое звездное небо над головой. Дикое — потому что звезды, крупные и яркие, пульсировали, пылали яростным бело-голубым накалом и крутились вокруг каруселью: астероид вращался. Одна из звезд была крупнее остальных, показывая крохотный диск с космами протуберанцев, это и было солнце системы, в которую входил астероид с темпоралом.

Почувствовав головокружение, Такэда опустил глаза, разглядел на бликующей поверхности астероида симметрично расположенные ребра, идеальные треугольные выступы, ряд вдавленных воронок, и понял, что астероид на самом деле — спутник, а может, космический корабль или его обломок. Темпорал выглядел естественной пристройкой на корпусе корабля.

Стараясь не делать резких движений, чтобы не улететь в космос, инженер, запакованный диморфантом в подобие подводного скафандра, в раздумье обошел темпорал, но исследовать «обломок» не решился, хотя опасности не видел и не чуял. Отойдя к группе треугольных выступов, напоминающих акульи плавники, он сел на транскоф лицом к темпоралу и стал ждать, поглядывая на бесшумно бегущие звезды. Что-то в их свечении — пульсирующем, будто все они родились цефеидами, было не так, но у Такэды не было желания разбираться, в чем дело.

«Рождение» темпорала, «отливка» его в конкретную форму живого существа произошла почти без эффектов. Что-то звонко щелкнуло в ушах, будто у Толи лопнул сосудик, «астероид» повело в сторону и вниз, словно он попал в «колдобину», металлическая полусфера темпорала расползлась в искрящееся облако сизого дыма, а облако в свою очередь сформировалось в две человекоподобные фигуры. Но если одна из них спустя несколько минут, перестав светиться, превратилась в человека в комбинезоне, с головой Сухова, то вторая, не теряя человекообразной формы, так и осталась текучей, искрящейся, прозрачно-твердой и жидкой одновременно, словно состояла из расплавленного жидкого металла или стекла. Лишь изредка в передней части головы проглядывал кто-то, лик безусловно разумного существа, но не человека.

Такэда медленно встал, памятуя о малой силе тяжести, проглотил ком в горле, просипел:

— Привет, Отшельник… По этому поводу не мешало бы выпить чего-нибудь вкусненького, шампанского например.

— Я бы не хотел, чтобы вы называли меня Отшельником, — раздался в ушах Толи приятный баритон темпорала. — Если можно, зовите меня как-нибудь иначе. Что касается термина «выпить», то я — не человек и не совсем…

— Он пошутил, — перебил «новорожденного» Никита. — Хотя, с другой стороны, «выпить» — это одна из традиций человеческого племени и не из самых вредных. Что касается имени… имя — вибрация Космоса, Отшельник, и дается богами при истинном рождении. Ты должен помнить, как тебя назвал творец.

Бывший темпорал ответил не сразу. Он скользящей походкой, вызывающей ассоциации мягкого шага пантеры, прошелся по выпуклому боку астероида-корабля, как бы пробуя свое новое тело. Такэда представил, с каким усилием и болью это странное существо-механизм выдирало из всех хронов-слоев Веера свои «нервы» — струны хроносвязи с «нейронами» — станциями хроносдвига на окончаниях, и ему стало не по себе. Темпорал собрал воедино, в одно тело, не просто ансамбль нервных клеток, но колоссальной сложности ансамбль! Человеческий мозг с его двумястами миллиардами нейронов не шел с ним по количеству и сложности ни в какое сравнение.

Никита прочитал мысль Такэды и послал ему успокаивающий импульс, который расшифровывался, как «и мы не лыком шиты».

Темпорал наконец вышел из задумчивости. В голосе его прозвучала горечь:

— У меня не было имени. Творец создавал меня не существом, а физической системой с зачатками разума и чувств, но не имеющей собственной воли и выбора.

— Зато сейчас ты свободен, — тихо сказал Никита.

Темпорал помолчал немного и рассмеялся — радостно и недоверчиво.

— А ведь верно, Посланник! Я еще этого не понял. Но иметь собственное, подчиняющееся только тебе тело так забавно! Итак — имя, отцы.

Такэда и Сухов переглянулись.

— Вертумн, — предложил Толя. — Был такой древнеримский бог перемен.

— Вер-тум-н, — произнес по слогам темпорал, пробуя слово на язык, причем букву «н» он умудрился произнести отдельно. — Неплохо, но смысл не точен, я не бог вообще и не бог перемен в частности. Мне бы поближе к естеству, конь есть конь, джентльмены, даже если он говорящий.