Дикая магия - читать онлайн книгу. Автор: Энгус Уэллс cтр.№ 47

Каландрилл заметил какое-то движение и крикнул, предупреждая остальных; рука его сжалась на эфесе меча. В мгновение ока котузены, ехавшие справа, выдернули из ножен мечи, кое-кто даже успел натянуть тетиву на лук. Но тут из подлеска вышел олень. Кто-то коротко рассмеялся, Каландрилл перевел дух и усмехнулся собственному испугу. Олень в сопровождении самок быстро скрылся в лесу.

Больше никто их не беспокоил, и в полдень они остановились у реки, быстро перекусили под охраной лучников, дали передохнуть лошадям и отправились дальше.

Всадники скакали весь день под ярким, чистым безоблачным небом. Пронизанный солнечными лучами лес, освободившись от монстров, созданных их воображением, казался менее угрожающим. В листве деревьев раздавался успокаивающий хор птиц.

Но передышка эта оказалась недолгой.

День состарился, тени удлинились, солнце скатилось к западу. Склоны холмов, по которым бежала дорога, стали более пологими, широкая тропа лишь изредка изгибалась вдоль длинного, поросшего лесом холма.

На разведчиков они натолкнулись сразу за одним из таких холмов.

Чазали в окружении котузенов скакал впереди на большой скорости. Неожиданно конь его громко заржал и откинул назад голову. Киривашен поднял руку, и колонна встала. Каландрилл мгновенно выхватил меч.

— Что случилось? — крикнул он.

Лошади впереди скакавших воинов вставали на дыбы и били копытом.

Спереди до них долетел голос Чазали, он звал Очена.

Вазирь пришпорил лошадь, Каландрилл, бросив Ценнайре: «Жди здесь», — помчался за колдуном. Брахт и Катя — следом, внимательно осматриваясь по сторонам.

Ни стрел, ни боевого клича не последовало, и выдрессированные лошади джессеритов быстро успокоились Наступила угрожающая тишина.

Первым ее нарушил мерин Каландрилла. Он громко, свистом задышал, прижимая уши и стуча копытами по земле. И дрожь его передалась наезднику.

— Он чует кровь, — пробормотал Брахт.

Крови было много. Она растеклась по всей тропе, и туча мух с неудовольствием прервала пиршество и взмыла в воздух, но тут же вернулась, поскольку всадники словно приросли к земле. Вороны с окровавленными клювами расселись по ветвям деревьев, протестующе каркая. Каландрилл был ослеплен открывшейся жуткой картиной.

Один из разведчиков лежал подле дороги, и его доспехи из черных стали красными из-за крови, хлеставшей из зияющей раны на груди. Голова его со шлемом и вуалью на лице висела в отдалении на сломанной ветке клена. Второй валялся в скользкой красной траве, поднимавшейся по склону холма, правая рука его, вырванная с мясом из плеча, все еще сжимала меч, торчавший у него в груди. Голова была свернута набок и упиралась лицом в забрызганную кровью траву. Лошади валялись мертвыми чуть дальше по дороге: головы их, водруженные поверх груды мяса, состоявшей из оторванных конечностей и окровавленных внутренностей, с непристойной ухмылкой смотрели на пораженных ужасом людей.

Внутри у Каландрилла все перевернулось, он сплюнул.

— Ахрд! — едва слышно пробормотал Брахт, а Чазали, выругавшись, повернулся к Очену.

— Что это могло быть? — Голос у киривашена был стальным, с нотками едва сдерживаемой ярости. — Смертный на такое не способен.

— Если только не обладает дьявольской силой, — возразил Очен, сосредоточенно осматривавший побоище. — Это, без сомнения, дело рук Рхыфамуна.

Каландрилл внимательно оглядел холм и окружающий его песок, в надежде заметить хоть какое-то движение, хоть какой-то намек на засаду. По спине у него вдруг пробежал холодок, как если бы за ним следили. Лес словно шевельнулся, ожил, и в ушах у Каландрилла раздался свист стрел, хотя глаза его не видели ничего, кроме деревьев и черных наслаждающихся падалью птиц.

— Зачем? — спросил Брахт, тоже внимательно осматривая окрестности суженными голубыми глазами. — Зачем такая жестокость? Почему не напасть на нас?

— Их, скорее всего, здесь уже нет. Правда, они могли оставить наблюдателей. — Очен как-то сразу обмяк и постарел на несколько лет. — Боюсь, они играют с нами в кошки-мышки в надежде запугать нас и измотать.

— Именем Хоруля, клянусь отомстить! — произнес Чазали сквозь стиснутые зубы, и в обещании его звенела ярость. — Если у нас будет такая возможность, они за все ответят.

— Да, и ты можешь рассчитывать на меня, — пообещал Очен. — Но сейчас похороним наших братьев. Они этого заслуживают.

Чазали кивнул, громким голосом отдал несколько приказаний, воины быстро собрали погребальные костры, и Очен поджег их своей магией. Слабый аромат миндаля быстро отступил под натиском запахов горящих деревьев и плоти. Котузены повторили за Оченом молитву, а затем в мертвой тишине смотрели на поднимающийся к небу столб черного дыма.

Ритуал не занял много времени, однако, когда они вновь тронулись в путь, уже стемнело. На голубую, пробивающуюся среди ветвей полоску неба у них над головами начали набегать красные тени. Мгла упала на лес, и он вновь стал угрожающим. Когда Чазали наконец позвал Очена и они объявили привал, вся колонна, даже невозмутимые котузены, вздохнула с облегчением.

Путники разбили бивак на полянке подле дороги, где росла сочная трава и бил источник, вода из коего собиралась в небольшом прудике. На лужайке, обрамленной поросшими мхом скалами, хватило места и для лошадей, и для всадников. Тут же по всему периметру выставили часовых, лошадей стреножили и пустили пастись, и все, кто не был назначен в дозор, собрались вокруг костров. Очен медленно ходил среди окружавших поляну деревьев едва слышно бормотал заклинания, и за ним тянулся сладкий запах миндаля, Но, несмотря на все меры предосторожности, никто не позволил себе расслабиться. Котузены и не думали снимать доспехи; Каландрилл, Катя Брахт и Ценнайра тоже были настороже и не спускали рук с мечей. А сев поужинать, положили зачехленными мечи на ноги.

Каландрилл устроился рядом с Ценнайрой, и она инстинктивно подвинулась ближе — так спокойнее. То, что они недавно видели, не оставило равнодушной даже ее. Она уже вовсе не была уверена в том, что доживет до конца путешествия, ибо тот, кто вспорол доспехи разведчиков, словно тряпичные куклы, запросто мог вспороть и ее. Она представила, как будет обречена жить вечно со вспоротым животом, и ее передернуло — это даже страшнее, чем честная смерть. Каландрилл собрался ее подбодрить, но не успел.

Леденящий душу вопль наполнил собой ночь, и Ценнайра в испуге прижалась к Каландриллу.

Началось все с булькающего звука умирающего от раны в легких человека. Звук сей взмыл к небу, отскакивая от дерева к дереву, отдаваясь эхом, становясь все громче и громче, все ужаснее и ужаснее, и вдруг неожиданно оборвался — и наступила зловещая тишина.

— Ахрд! Страшно воют местные волки.

Угрюмый юмор Брахта заставил Чазали ухмыльнуться, но улыбка тут же застыла у него на лице: вопль повторился. Киривашен вскочил на ноги. Раздался третий вопль и четвертый, и все время с разных сторон. Наконец все они слились в единый леденящий кровь хор, словно вопили души, томящиеся в аду, полные ненависти ко всему сущему, жаждущие заставить людей пройти через предписанные им мучения.