Граница горных вил - читать онлайн книгу. Автор: Ксения Тихомирова cтр.№ 4

— Вот конверт.

— А, чушь какая-нибудь! Спортсменам некогда учиться математике.

— Послушай, Пашка, можно я взгляну?

— Да на здоровье! Забирай. И вот тебе еще в придачу. А девочка симпатичная?

— Вполне. И даже очень. И парень славный.

Пашка вздохнул:

— Тогда зачем ей математика? Не понимаю.

Я краем уха уже слышал, что у Пашки были неприятности на кафедре. Одна из групп, навьюченных на меня в этом семестре, по слухам, «съела» Пашку, который несколько раз сел в лужу перед молодыми и зубастыми коллегами. Я поболтал с ним, чтобы отвлечь от грустных мыслей, хотя меня так и тянуло вскрыть конверт и посмотреть задачу. Но я не вскрыл, унес его домой. И, таким образом, никто, кроме меня, не видел содержимое конверта. Студентам он не достался, Пашка его не вскрывал. Он, кстати, вообще забыл, что дал мне эту работу, и ничего не сказал, когда я не вернул ее с первой пачкой задач. Я разобрал вторую порцию и третью и все крутил в уме головоломку, которую прислала Санни.

Она опять нарушила все правила: в конверте лежал только листок с условием. Решение не прилагалось. Жюри имело право отклонить работу, но я не собирался этого делать. Не хотел, как та судейская бригада, признать, что я слабее этой девчонки и не могу соревноваться с ней на равных.

Хотя я был довольно близок к тому, чтобы признать поражение. Потом я часто думал, что произошло бы дальше. Вариант первый, успокоительный: я сдал бы листок Пашке, тот бы сказал, что, раз нет решения, так нечего и мучиться, и отложил бы лист к прочим забракованным работам, которые потом бы выбросили. Вариант второй, катастрофический: я мог бы подкинуть задачу кому-нибудь из старших гениев, и вот тогда… А впрочем, гений тоже мог бы отступиться. Проще всего было предположить, что у задачи нет решения, и все это ошибка или невежливая шутка. Мне кажется, что, в конце концов, я решил ее только потому, что видел Санни и Андре. То есть имел хотя бы намек на реальность, описанную в этом словно абстрактном построении.

Когда у меня сошлись концы с концами, я целую ночь до утра парил и ликовал и чувствовал себя хозяином Вселенной. Задачка оказалась вовсе не абстрактной. Она — как бы сказать? — показывала, что мир устроен (или может быть устроен) не совсем так, как мы привыкли думать; что в нем можно хозяйничать с пространством, временем, энергией куда свободней, чем обычно по силам людям. Целую ночь я обдумывал все последствия открытия, время от времени спрашивая себя, не сдвинулся ли я ненароком с ума в своей пустой старой квартире. Для математика это обычный профессиональный риск. Решение давало в руки не абсолютное всевластье, но все равно огромную свободу и чудесные возможности. Вот я и думал, что будет, если оно попадет в руки к недобрым людям. К утру я, по-видимому, вполне освоился с ролью властелина мира. По крайней мере, осознал, что власть — это ответственность. После бессонной ночи все казалось не совсем реальным. Мне пришло в голову, что надо бы выспаться, потом еще подумать, а потом уже действовать, но я не мог остановиться.

Взял листок, присланный Санни, собрал все свои черновики, где был хоть намек на эту задачу, и сжег их в ванной комнате в алюминиевом тазу, в котором мы раньше варили варенье.

Нашел в своем школьном архиве (там имелось кое-что интересное) одну задачку, которую сам сочинял когда-то для этого конкурса. Она мне очень нравилась, я долго с ней возился, но потом нашел в условии ошибку, перечеркнувшую все красоты. Я попытался вспомнить, показывал ли Пашке этот опус. Выходило, что нет, не показывал. Во-первых, я держал его в тайне и хотел всех поразить, а во-вторых, с Пашкой неинтересно обсуждать такие вещи.

Дальше я действовал, как записной шпион. Созвонился с приятелем-альпинистом, сотрудником маленького частного издательства. Договорился, что он позволит мне распечатать несколько листков на лазерном принтере (якобы для диссертации: я побоялся засветиться в университете). Набрал там текст своей задачи и решение (понятно, что школьная тетрадочка тоже сгорела в алюминиевом тазу) и распечатал в двух экземплярах. В одной из них сделал все положенные пометки и отнес его Пашке с четвертой порцией задач: «Вот посмотри, я у тебя брал… Тут, к сожалению, ошибка…»

Опять произошло чудесное стечение обстоятельств. У Пашки собрался народ, происходило кофепитие. Сам он, возможно, и не взглянул бы на мои труды, но кто-то из ребят перехватил бумажку, порадовал меня первой реакцией: «Ух ты!» — потом поогорчался. Итак, нашлись свидетели, которые могли бы подтвердить, что я вернул задачку Санни, и ничего особенного в ней не оказалось. Через пару дней я зашел в конкурсную каморку, когда в ней было пусто, выудил свой листок из груды отработанных бумаг, унес домой, а дома тоже уничтожил (мера, как оказалось, правильная).

Последнее и самое рискованное, что я сделал, — письмо в волшебную страну Иллирию. Я написал, тщательно подбирая английские обороты, что рассмотрел присланную на конкурс задачу и восхищен талантом юного коллеги, Но, к сожалению, в условие вкралась ошибка, что не дает возможности присудить за задачу призовое место. Поэтому я выражаю твердую надежду, что юный коллега и его наставники впредь будут внимательней и осторожней. Вложил в конверт листок с моей задачей (второй экземпляр), где ошибка была просто подчеркнута красным. Надписал тот невероятный адрес, который видел на конверте. Единственное, что я, может быть, сделал совсем неправильно, — дал обратный адрес конкурса, а не свой домашний. Конкурс не объяснялся с неудачниками, отвечал только победителям (а их всегда много), иначе разорился бы на переписке. Но сам листок с письмом я мужественно подписал полным именем — Иван Николаевич Константинов. Бросил конверт в почтовый ящик и стал с замиранием сердца ждать, во что же это выльется.

Разные варианты так и проносились в голове, особенно по утрам, когда я сокрушал тонкий весенний лед на лужах, спеша в университет. Не стану пересказывать. Все это уже описывали и показывали в каких-нибудь боевиках. Всерьез обдумывались две возможности: или же я сошел с ума, или за всей этой историей должен стоять какой-то взрослый человек, и с ним мне многое хотелось обсудить. Будь я на его месте, я бы разыскал Ивана Константинова и выяснил, чего от него ждать.

Кое-что я и сам предпринял. Потратив уйму времени и сил в библиотеке, я попытался выяснить, кто и где мог работать в этом направлении математики. Судя по публикациям, однако, такого направления и близко не оказалось («Если, конечно, оно не засекречено», — подумал я уныло).

Кроме того, я стал наводить справки об Иллирии. Задачка оказалась непростой — по-своему не хуже, чем задачка Санни. Я пришел к выводу, что эта страна все же существует (как ни странно) где-то в блаженном Средиземноморье. Это единственная информация, которую я счел достоверной. И то в глубине души продолжал в ней сомневаться. Нигде мне не попались широта и долгота, название столицы, население и государственный язык. Впрочем, форма правления указывалась — монархия, но тоже необычная. Трон делят две сестры (близнецы?). Ни на одной карте этого государства не было. Я принял для себя гипотезу, что это крохотное княжество живет туризмом и никого не раздражает. Кое-что удалось узнать про «Лэнд» — «школу украденных детей», как назвала это когда-то моя бабушка. Такая школа (интернат, пансион, детский дом) значилась кое в каких официальных рубриках. С одной стороны, это было королевское благотворительное заведение, с другой — международная программа под присмотром нескольких организаций. «Украденных детей» насчитывалось немного — чуть больше двадцати.