Месть драконов - читать онлайн книгу. Автор: Холли Лайл cтр.№ 73

Однако в то самое время, когда процессия направлялась в Зимнюю Парниссерию, чтобы вознести поминальную молитву, возглавлявший ее караис, выигравший в лотерее право дать году имя и таким образом избранный богами, чтобы вещать от их лица, внезапно упал и скончался от неведомых, но подозрительных причин, а с ним отошел к богам и его ненаступивший год — Год спокойного моря и богатого урожая . Парниссы отменили праздник, собрались в парниссерии и все шесть последних дней месяца читали тексты оракулов, метали жребии и молились. Они назначили новый год, который также оказался мертворожденным: его караис, когда такового определили, умер как раз за день до этого — от причин неизвестных, но тем не менее еще более подозрительных.

Вполне благоприятный день Амиал Гариц, первый в месяце Джошан, обычно посвящался Федрану, и после утра, посвященного уединению и молитве, посту и безмолвию, в полдень все собирались с десятиной в ближайших к дому парниссериях, где происходил обряд Отверзания Уст. После этого калимекканцы по обычаю здесь же вкушали приготовленное без всяких приправ традиционное кушанье из простого риса и черных бобов с кукурузным хлебом. Однако парниссы объявили, что Федран отменен, и не стали даже собирать причитающуюся им мзду.

Никто в Калимекке не мог припомнить такого случая, чтобы парниссы отказались от положенной им десятины… в городе воцарилась паника, и люди заговорили о наступающем конце света.

В тот день — и в последующие за ним — были отменены все обеты, все праздники… пришлось отложить и все контракты, свадьбы, любые дела: в мертвое время между двумя годами не следовало заниматься ничем. Парниссы же, после новых молитв и гаданий, определили с помощью огромного лотерейного чана еще одно имя. Отправившись разыскивать нового караиса, они на сей раз обнаружили его живым и здоровым. Что, быть может, явилось самым худшим знаком среди всех прочих.

Новым караисом стал человек по имени Ватхер, сын Тормеля, всего лишь месяц назад осужденный за убийство жены и двоих детей, которых он освежевал, зажарил и съел в соответствии с требованиями чудовищного обряда, смысл которого он отказался открыть даже под самой жестокой пыткой. Ему предстояло умереть за свои преступления на Площади Наказаний в первый день месяца Джошан.

Однако боги сами предоставили ему отсрочку, поскольку, пока не начался год, совершать казни тоже запрещалось. А во время действия полномочий казнить караиса или караису было нельзя, ибо их выбирали боги, и значит, все их деяния, прошлые и настоящие, осуществлялись по воле богов. Посему убийство жены и детей полностью и навеки прощалось Ватхеру. Решение богов, назначивших караиса на новый год, являлось окончательным, и смертным не подобало оспаривать его. Посему Ватхеру, сыну Тормеля, предстояло облачиться в золотую ткань и подобно герою явиться перед народом Калимекки, чтобы представить ему свой новый год.

Ватхер, сын Тормеля, назвал год пожирателем душ .

Стоя в одной из комнат Дома Сабиров, Дафриль улыбнулся, услышав столь уместное имя. Соландер умер, Соколы лишились вождя; Луэркас по-прежнему где-то прятался, наверняка не имея достаточно сил. Дракон наслаждался беспомощностью этого нового мира, незащищенностью всех этих душ, которые заполняли улицы бесконечным потоком, а потом он созвал своих собратьев и ознакомил их с планами сооружения нового города — того, что будет построен исключительно за счет пожранных душ.

Он привел их в хороший мир. Добрый мир. Он станет их собственным миром и их личным временем.

Еще горсточка технотавматар, и когда заполнятся пустые места в картинке-головоломке, Драконы обретут бессмертие.

Мир огромен и наделен — и так будет всегда — спасительной благодатью. Поэтому, когда придет час нужды, обратись к далеким морям и горам и приветствуй неведомых прежде героев, ибо помощь приходит из неожиданных мест.

Нищий в канаве. III действие «Трагикомедии о меченосце Хейересском».

Винсалис — Подстрекатель.

Последние дни месяца Бретвана Кейт провела, бегая по укрытым снегом горам, окружавшим Норостис, — Трансформировавшись в зверя и затерявшись в его памяти. Она ловила все, что двигалось — мышей, кроликов, мелких пичуг и оленей, согнанных вниз с вершин глубокими снегами. Она питалась сырым мясом, кровью и внутренностями; она валялась на искромсанных останках своей добычи, она ночевала в дуплах умирающих деревьев, в снежных сугробах или на прогретых солнцем валунах, над покрытыми льдом ручьями. Она не торопилась возвращаться в человеческий облик, более того, старалась отодвинуть время обратного Перехода, стремясь таким образом позабыть о бедствии, касавшемся всего человечества.

Все то время, которое она могла удержать себя в зверином теле, ум животного помогал ей забыть о горе, тяжелых раздумьях, сожалениях, о боли и утрате. Она с восторгом принимала яростные нападения ветра, бурную погоду, наслаждалась бледной синевой дневного неба и все удлинявшимися ночами. Телесные потребности ее сводились к пище и ко сну, и их нетрудно было удовлетворить, а неприятности доставляли ей лишь случайные удары и промахи при охоте на более крупную дичь.

Однако нельзя же вечно пребывать в облике Карнеи. Когда наконец окровавленная, отощавшая, грязная и воняющая падалью она притащилась к лагерю, где находились люди Аларисты, солдаты Дугхалла и ее спутники, Кейт узнала, что отсутствовала целую неделю. Ей еще не приходилось так долго находиться в шкуре Карнеи. В другое время она могла бы удивиться этому, однако за эти дни она слишком устала, чтобы вообще что-либо чувствовать. Слегка отмывшись, она съела все, что смогла найти, а потом заползла в свою холодную палатку и провалилась в глубокий и несчастный сон, всегда приходивший к ней после Трансформации.

Проснулась она через два дня, ощущая обычную для таких случаев подавленность. Бегство в животное состояние ничем не помогло ей. Проблемы, стоявшие перед ними всеми, за эту неделю не только не исчезли, но еще более усугубились. Возрожденный по-прежнему был мертв; прежде любимая ею кузина, как и семь дней назад, оставалась убийцей не просто собственного сына, но и надежд всего мира; Драконы, как и раньше, расхаживали на свободе и старательно приближали тот день, когда они воцарятся над миром — точно боги на плечах порабощенных смертных.

— Не выйдет, — обратилась она к себе самой. — Раз я еще жива, значит, не имею права вести себя подобным образом.

И Кейт заставила себя встать. Основательно подкрепившись, она как следует вымылась — не обращая внимания на холодную воду и ледяной ветер. А потом надела на себя единственную сколько-нибудь приличную одежду, которой сейчас располагала, — вязанный из шерсти зимний наряд Гиру-налле, тяжелые меховые сапоги и длинный, тоже меховой плащ. Потом она заплела волосы в косу и нарисовала знаки богов на лбу и веках.

Она искала ответы на свои вопросы — тем способом, какому ее учили когда-то парниссы. Она молилась — богу Соколов Водору Имришу, умолкнувшему после смерти Возрожденного, Иберанским богам, которых ее приучили почитать и которым не было дела до таких, как она, Шрамоносных чудовищ, она взывала даже к старым богам, коих ее родители презрительно называли игрой воображения суеверных крестьян. Она постилась и молилась в течение двух дней, однако боги так и не послали ей вести.