Дракон. Наследники Желтого императора - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Алимов cтр.№ 45

Перед Чижиковым открывался новый, неизвестный до того мир, в котором, параллельно с привычной обыденностью, жили люди, например Сергей, посвященные в недоступные прочим смертным тайны, и существовали вещи, например дракон, переворачивавшие издавна знакомые и казавшиеся оттого незыблемыми представления о том, что может быть, а что явно противоречит законам известного мироздания. И Коте такое развитие событий нравилось. Это было приключение. И еще, конечно, было бы просто прекрасно приключение испытать да и самому сохранным остаться. Но теперь — теперь, когда Чижиков получил дракона и понял, как он работает, у него определенно был шанс. Или не было?…

Только вот отчего девочка Ника не поддается дракону? Как это прикажете понимать?

Котя еще раз попытался «пробить» Нику и, убедившись, что это не получается, задумался над проблемой. Совершенно очевидно, что он пока не знает про дракона всего. Быть может, в работе этого удивительного предмета есть свои нюансы. Законы. Правила. А может, он показывает только тех, кто жив и здоров, а Ника, скажем, под машину попала. Тут Котя огорчился: все же при всей ее навязчивости и бесцеремонности девочка была ему симпатична.

Как она в первый раз сказала? Девочка из будущего? Допустим. Если она из будущего, значит, не живет здесь и сейчас и дракон над ней не властен. Тогда, получается, предмет не должен показывать и тех, кто уже умер и тоже не живет здесь и сейчас.

Есть только один способ проверить.

Котя сосредоточился на образе своего былого приятеля по институту, энтузиаста велосипедного спорта, трагически погибшего под колесами грузовика — и натолкнулся на ровно такую же темноту и пустоту. Повторил опыт на еще нескольких уже умерших людях — результат оказался аналогичным.

— Получается, мы можем считать доказанным, что видеть можно живых, — заключил Чижиков. — Но значит ли это, что Ника действительно из будущего?

Он поглядел на солнце, опустившееся еще ниже, и подумал, что надо перекусить. Дойти до метро и заглянуть в кафе — там есть одно, приличное. А потом начинать двигаться к дому. Все же завтра трудный день.

Эх, дед Вилен, дед Вилен…

Котя в легкой тоске закрыл глаза, машинально сжал в руке дракона, представил себе давно умершего деда, вовсе безо всякой задней мысли, просто так, и вдруг увидел его. Не натолкнулся на пустую темноту, а увидел. Деда.

Дед, значительно постаревший, сидел на низкой лавочке перед кирпичным домом. Он был странно одет: поношенный, но чистый темно-синий френч с накладными карманами на груди, и из правого торчит блестящий колпачок авторучки, широкие темно-синие же штаны, нелепые черные тапочки на белой подошве, тоже не первой молодости, — а рядом на торчащем из стены длинном металлическом крюке висит большая клетка, в которой с жердочки на жердочку степенно прыгает крупная птица.

Лицо деда, такое знакомое и любимое, покрывала сеть глубоких морщин, седые брови нависли над утонувшими в морщинах глазами, под носом появились странные и тоже седые до белизны усики. Дед сидел на лавочке, с улыбкой смотрел на птицу в клетке, а птица горделиво прыгала и прыгала… Тут к деду Вилену подошла пожилая женщина в одежде не менее непривычной: серых и тоже широких штанах, таких же, как и у деда, тапочках, и глухой серой стеганой куртке. Когда-то черные, ныне с заметной сединой волосы женщины были острижены коротко, а лицо — лицо, круглое, в морщинках, но до сих пор миловидное, не вызывало никаких сомнений в том, что она… китаянка, что ли. В руках женщина держала большую кружку с крышкой, и эту кружку она подала деду, а тот улыбнулся ей ласково, кружку принял и подвинулся на лавочке. Женщина села рядом. Дед что-то ей сказал — звук дракон не транслировал — женщина ответила…

Дракон выпал из Котиных пальцев.

Россия, Санкт-Петербург, май 2009 года

Из парка Чижиков вышел на подгибающихся ногах. Потрясение, что испытал Котя, увидев своего любимого деда, которого лично хоронил в крематории, вполне здоровым, и потеря сил из-за неоднократных и довольно продолжительных сеансов работы с драконом, — все это сказывалось. Обнаружив деда живым, ошеломленный Котя сначала не поверил и вновь и вновь «пробивал» Вилена Ивановича, думая, что ошибся, что это не его дед, что тот старик просто на деда похож — однако же раз за разом получал подтверждения того, что никакой ошибки нет. Это действительно был дед Вилен, только он не пребывал в виде праха в колумбарии, а спокойно и неторопливо попивал чаек из толстостенной фарфоровой кружки в далеком Китае. Именно в Китае. Чижиков, во-первых, опознал френч — такие он часто видел на старых дедовых фотографиях, где Вилен Иванович и его коллеги были запечатлены вместе с китайскими товарищами. Дед называл их «суньятсеновские френчи». Во-вторых, дом, у которого сидел дед со своей спутницей и птицей, был удивительно похож на дома старого Пекина, где Чижиков побывал вместе с Громовым — хоть и мельком, но домики эти врезались в память. Небольшие одноэтажные постройки, тесные и примитивные, — по словам Дюши, с каждым днем их становилось в китайской столице все меньше, но пекинцы, жившие в них поколениями, не хотели менять свои жилища на новые благоустроенные квартиры в новостройках. В-третьих, птица в клетке. Котя хорошо помнил в одном из пекинских парков собрание китайских дедушек, сидевших на лавочке за шахматами, а вокруг на ветвях были развешаны точно такие клетки, и в каждой сидело по одной птице. Птицы, периодически всщебетывая, гордо оглядывали себя в маленькие зеркала, прикрепленные к прутьям клеток, напыщенно скакали по жердочкам, с любопытством смотрели на окружающий мир то одним, то другим глазом, смешно вертя клювастыми головами, — словом, жили интересной и насыщенной птичьей жизнью.

Еще Котя понял, что дед Вилен давно и прочно основался в Китае и до определенной степени окитаился, а сидящая рядом с ним пожилая китаянка — или его нынешняя жена или подруга. Во всяком случае, они с дедом хорошо друг друга знают. Хотелось бы, конечно, знать, где именно в Китае сейчас сидит на лавочке дед Вилен и слушает пение птички, но показываемая драконом картинка явных признаков такого рода не давала, как Чижиков не старался. Если бы даже и мелькнули иероглифы — вывеска с названием улицы, например, — Котя не сумел бы прочитать и запомнить. Чижиков в очередной раз мысленно укорил себя за то, что так и не захотел выучить китайский язык, хотя бы основы — о, сколь бы это было сейчас полезно! Он бы потратил время и силы, но высмотрел хоть какую-то иероглифическую надпись, которая смогла бы пролить свет на местопребывание деда, дать пусть маленькую, но зацепку…

Но все это были досадные мелочи в сравнении с обретением якобы умершего деда. Чижиков долго сидел на скамейке, приходя в себя, думал — и пришел к выводу, что в мире все устроено не просто так, не случайно, и то, что он вдруг летит в Пекин, непременно связано с тем, что дед, оказывается, жив и находится там, в Китае. Осталось только понять — как.

Размышляя над всем этим, Котя машинально дошел до метро, купил жетон, спустился по эскалатору, сел в полупустой поезд и без приключений добрался до Невского. Светлое небо горело предвкушением белых ночей, проспект жил кипучей жизнью, канал Грибоедова мерно колыхал маслянистые воды, вспоротые недавно проплывшим туристическим катером.