Наследие Арконы - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Гаврилов, Владимир Егоров cтр.№ 55

Ничто не имело Выбора, пока не было ничего, кроме него самого. И дабы понять, каково оно есть, настолько ли оно всеобъемлюще, Ничто и породило из себя Первого — Рода, чтобы он описал Ничто. И Род сумел это сделать, ибо у него Выбор уже был — выбор между Всем и Ничем.

Рода называют по-всякому. Сущим, Логосом, Богом, Всевышним, Господом и Судом… Я именую его Первым и Величайшим из Магов, потому что лишь маг способен, не обладая ничем, кроме Ничто и самого себя, получить Все.

И Род исследовал себя, обнаружив Суть, заключенную в нем самом. И Род начал творить Вселенную. Да, у него не было ничего для такого деяния, но этого оказалось достаточно.

И любому достаточно самого себя!

Род нашел в себе две основных тенденции будущего Мироздания — стремление к порождению, именуемую Явью, и тягу к уничтожению — Навь.

И не просто так беззвучно сидел молчаливый Род в образе сокола на вершине Мирового дерева. Молчите и Вы, пока не найдете, не отыщите Явь и Навь в себе, но не позволяйте им соприкасаться так часто, как того им хотелось бы! А потому, снова молчите…»

Не успел Игорь поставить троеточие, как домофон издал пронзительный гудок. Несмотря на то, что близилось одиннадцать вечера, и в вечно темном подъезде при наборе цифр могли легко ошибиться, а наш герой никого не ждал, несмотря на все эти логичные объяснения, Игорь всей кожей почувствовал — это не случайность.

Ему недавно стукнуло тридцать два. Он жил отдельно от родителей, в однокомнатной квартире, доставшейся по наследству от умерших родственников. Имея за плечами некоторый опыт общения с незваными гостями (дело в том, что Игорь порою сомневался насчет того мистического путешествия в Аркону), он выключил в прихожей свет, бесшумно подошел к двери и проверил коридор через глазок. Правильно — там свет тоже почему-то потушен, хотя лампу только-только заменили. Домофон продолжал настырно гудеть. Так же осторожно парень отодвинулся за бетонный выступ стены и, громко затопал на месте ногами, изображая бег, затем он резко сказал: «Кто там? Алло! Я слушаю вас!»

Три выстрела подряд попортили его пустотелую дверь на уровне головы, сердца и паха. Если бы в этот миг он действительно поднимал трубку домофона — ранение было бы неминуемо.

Лифт рванулся вниз. Через несколько секунд в подъезде что-то щелкнуло, а затем громко лязгнуло. Взревел мотор, но Игорь счел благоразумным к окну не подходить.

На лестничную клетку высыпали испуганные соседи.

Затем на удивление быстро приехала милиция. Обследовав пробоины, эксперт заявил, что стреляли из помпового ружья. Потом Игоря долго и нудно расспрашивали о нем самом, о его подозрениях. Предложили также переночевать в отделении, но он отказался, дескать, бояться ему некого, а стрелявший, видимо, ошибся. В пользу этого говорил тот факт, что по соседству проживал один, Игоревых лет, гражданин из «новых русских». Но у того давно стояла сейфовая дверь, а ей эти пули — что о стенку горох.

Осмотрев убогое на чужой взгляд убранство Игорева жилища — он не терпел излишеств вовсе не потому, что не мог их себе позволить, а просто не терпел, и все — милиционер только хмыкнул. Но парня это не обидело. Пробежав глазами по увесистой палке из обычного орешника, прислоненной в углу, по длинному двойному книжному шкафу с прогнутыми полками, допотопному магнитофончику на покрывале видавшей виды софы, оперативник удовлетворился осмотром квартиры, и пошел на кухню, где хозяин угощал чаем. Бумаги со стола Игорь предусмотрительно убрал. Впрочем, если бы сознание милиционера не было сковано обычными предрассудками — он, наверняка, заметил бы нечто странное — ореховый посох не отбрасывал тени.

Есть два способа обретения свободы — это сокращение собственных потребностей, и второй более трудный — путь самосовершенствования. Конечно, чем приземленнее запросы, тем больше вещей пылится в шкафах, сервантах, на антресолях. Тем разнообразнее и роскошнее мебель попирает пушистые ковры. Тем изощреннее техника для приготовления пищи и увеселения гостей. Тем обильнее содержание холодильников. Все это Игорю претило. Нет, он не был аскетом, но предпочитал калорийную пищу — экзотической, удобную одежду — модной, единственной его слабостью были инструменты и близкие к ним по функциям кассеты, диски, книги.

«Гляди, парень! Кому-то ты сильно дорогу перешел! Они тебя в покое не оставят!» — заметили на Петровке.

— Можете проверить, товарищ майор, я чист.

— Уже проверяли. За тобой коммерческие бои, и это, возможно, относится к делу. Конечно, профессионал не стал бы палить наугад, да еще из ружья. Это их первое предупреждение. Если что — сразу к нам. Но, лучше бы ты испугался. Целее будешь.

* * *

— Тот, кто лишен сострадания, может выглядеть, ходить и говорить, как обычный человек, но человеком он не является. Кто это сказал? По-моему Кауфман? Да, именно он, — думал Игорь, разглядывая вычурно одетых молодых людей, развалившихся на сидениях вагона напротив.

Главарь допил свое пиво и, сдавив банку в кулаке, швырнул на заплеванный пол. Остатки выплеснулись шипящей пеной, смешиваясь с пылью и мочой московского метро.

Игорь продолжал отрешенно смотреть как бы и на негодяев, но как бы и мимо них:

— Ты считаешь, что самый крутой? Вероятно, среди уродцев, тебе подобных, это соответствует действительности. У тебя водятся деньги. Достаточные, чтобы поить свою дурно пахнущую ватагу. И они бродят за тобой, крепкие на вид, бритоголовые нахалы и нигилисты. Но внутри — ты пустышка, и весь твой напуск — не более чем жалкая попытка казаться героем. И стоит появиться более умному, хитрому, богатому, как он тут же купит тебя со всеми потрохами вместе со всей твоей крутостью для совсем иных безобразий… И ты покорно и слепо последуешь за ним, воображая, что идешь сам…

Игорь перевел взгляд на пол, подонки мелкого пошиба его не интересовали:

А что можно противопоставить деньгам? В смысле, большим деньгам, тем самым, за которые множество людей унижают, предают и убивают друг друга? — продолжил он размышления. — Еще большие деньги не в счет. Классический ответ типа «веру, надежду, любовь» не принимается в силу расплывчатости. Кроме того, в данном конкретном случае речь идет о деньгах умело используемых, деньгах, которые легко превращаются то в автомат в руках убийцы-профессионала, то в официальное мнение прокурора, то в виллу-крепость на каком-нибудь тропическом острове. Но, конечно, любимое их превращение — в еще большие деньги… Похоже, то нападение пять месяцев назад, действительно, было не случайно. Совсем не случайно. Я сделал все правильно. И им не заставить меня свернуть.

От этих невеселых раздумий Игоря оторвал машинист, невнятно пробормотавший через динамик название очередной станции. Парень вышел из вагона и стал медленно подниматься по эскалатору наверх. В подземном переходе было сумрачно. У стены расположилась еще одна группа вызывающе одетых молодых людей. Они курили и негромко перебрасывались короткими фразами, среди которых самым частым определением звучало «такой крутой чувак».