Приют героев - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди cтр.№ 67

Вскоре случилась большая облава, или, как назвали ее кузари – Тупой Сноповяз. Тиран Бадандена соизволил обратить высочайшее внимание на бурный поток жалоб населения. Облаву мушерифы тирании организовали грамотно: частым гребнем против шерсти.

Мало кому удалось уйти.

Сила вора не спасла – навалились гурьбой, скрутили, дали по зубам, чтоб не рыпался. «Какие люди! – радостно осклабился мушериф-баши, когда Гвоздила предстал пред его светлы очи. – Салам-алейкум, рахат-лукум! Эй, ифриты законности, где тут у нас самый теплый зиндан?»

Кто получил награду, причитающуюся за его поимку, Михаль не узнал. Скорей всего, радостный мушериф-баши. Зато выяснил, что правосудие в Бадандене вершится без лишних проволочек. Ему прилюдно отрубили правую руку на эшафоте, воздвигнутом в центре площади Чистосердечного Раскаяния. Хорошо, что руку – многим пришлось расстаться с головой.

Тюремный кат, по совместительству – целитель, прижег культяпку факелом и погнал жертву пинками: на свободу с чистой совестью. Вдова дверь постояльцу не открыла: побоялась. В мансарде оставался тайник с заначкой «на черный день» – черный день наступил, но как добраться до денег? С одной рукой по стенам не очень-то полазаешь. А начнешь ломиться – мушерифы прибегут, вторую руку отрубят.

Ушел в порт: крысовать по углам.

Через неделю культю охватил знакомый зуд. «Лишь бы не загноилась, – в отчаянии думал Михаль. – Тогда все, хана!» Он замотал культю тряпицей; он проклинал сребробородого колдуна с его затеями, богохульствовал и прятался от людей. Однажды не выдержал – размотал повязку и закричал при виде открывшегося зрелища.

Культя лопнула перезрелой хурмой. Из нее, как из бутона, выглядывал дивный цветок.

Пятипалая ручка младенца.

Гвоздила шумно отхлебнул из кружки.

– Вот тогда главные беды и начались. А я, дурень, от счастья чуть из штанов не выскочил. Глядите-ка! – рука отросла… Перчёный едва руку мою увидел, сразу сказал: «Не показывай никому. Не простят. Вали из города, тут тебе житья не будет.» Прав оказался: недели не прошло, а уже коситься начали. Узнавать перестали. В лицо вроде узнают, а имя путают. Долги чужие требуют, из-за каких-то баб драться лезут… Потом накатило на меня: сон мертвячий. Завернули, холодного, в пелены, хоронить повезли; добро, что на погосте очнулся. Кузари с колами бросились: поднятый, мол! Чуть до смерти не убили… Я в бега. Думал, здесь оживу… Не ожил. Сам скоро забуду, как меня зовут. Или зарежут фуцыри из-за чужого греха. Вот скажи, Родни: как жить дальше? Я б на Брыхте женился, так даже она мое имя не всегда вспомнить может! А любит, я знаю, любит… Разве ж это жизнь?!

Барон растерянно молчал.

Он не знал, что ответить на бесхитростный вопрос вора.

– Надоела сказка, – уныло подвел итог малец с сундука. – Другую давай!

– Нет у меня другой, – ответил вор с трехрукой тенью. – Только эта осталась.

* * *

Темень на улице стояла… Нет, глаз выкалывать, конечно, не стоит. Жалко. Темень пройдет, а глаз новый не вырастет. Хотя после общения с Гвоздилой в душу закрадывались сомнения на этот счет. Небо залепило тучами, как окошко – мокрым снегом, месяц и звезды увязли в клочковатой трясине, взывая о спасении, а уличных фонарей в Мерной Роще отродясь не водилось.

Где-нигде окно светится – спасибо, Вечный Странник!

Барон вошел в роль и, спотыкаясь на очередной колдобине, ругался, как заправский матрос. Вместо «кафки» поминались якорь, корма, боцман и клюв альбатроса в самых оригинальных сочетаниях. Анри втихомолку посмеивалась: крепкое словцо шло железному барону. Когда они с трудом пересекли шаткий мостик через грязную, илистую Рвань, и дом Брыхты скрылся из виду, фон Шмуц остановился. Покачался на каблуках: изображая пьяного, собираясь с мыслями, или просто так.

– Вы его проверили?

– Разумеется. Сложные полиморфные изменения в тонкой структуре личности. Если без лишней терминологии… Как будто яблоне привили черенок от вишни. И яблоня, и вишня – плодовые деревья, но это даже не разные сорта…

– Понимаю, – серьезно кивнул барон, продолжив путь.

– Счастливец! А вот я – нет. Изменения очень глубокие: умбра, аура, семантия… Здесь нужен крупный теоретик: Матиас Кручек, Ян Стенваль… Железная Фея, в конце концов!

– Но вы хотя бы можете предположить, чьих это рук дело? Кто способен на подобные… э-э-э… разработки? Этот, с серебряной бородой… борода, конечно, примета слабая…

– Оставим бороду в покое. Кто-то из серьезных умбрологов мог бы подсказать… Жаль, у нас нет времени. Я слишком много его потратила впустую.

– В смысле? – приподнял брови Конрад. В облике матроса это смотрелось комично, но Анри осталась серьёзна.

– Я занималась нужными и правильными делами: Большой Гаруспициум, Лабилекторий, «Роза шагов»… Но ситуация меняется слишком быстро. Результаты этих действий я просто не успею узнать, а тем более воспользоваться ими.

– Понимаю, – повторил барон. – Ах, как я вас понимаю! Дедукция пасует перед интуицией, просит прощения у цейтнота и окончательно сдается на милость случаю! Извините, сударыня, это как кидать в вас каштанами…

– Хуже. Это как кидать каштанами в капитана Штернблада.

– Позвольте не согласиться. Есть вещи куда более проблематичные.

– Например?

– Допустим, не вы кидаете каштаны в Руди, а он в вас.

Анри споткнулась, охнула и согласилась.

– Вы сейчас в гостиницу, барон?

– Да. Мне завтра в поход, если помните… Как представлю съезд родичей в качестве партизанского отряда, ушедшего в рейд по тылам – парик дыбом встает! Но сперва я провожу вас домой.

– Спасибо, не надо, – вигилла улыбнулась, забыв, что в обезьяньем обличьи улыбки малопривлекательны. – Я устала и жалуюсь на жизнь, я с удовольствием гуляла бы с вами до утра, кокетничая и болтая о пустяках, но… Надо, чтобы вы как можно скорее оказались в гостинице. Надеюсь, ваши будущие соратники еще не спят. Так вот, не скрываясь, во всеуслышание расскажите им то, что узнали от меня в цирюльне.

– Все? – ужаснулся Конрад.

– Нет, конечно. Я имею в виду могилы, где вместо квесторов обнаружились дрейгуры. И обязательно сообщите, что дрейгур сгорел при попытке его допросить.

– Намеренная утечка сведений? Генриэтта, я все сделаю, как вы просите. И даже не стану спрашивать: зачем. Считайте, что я бросил каштан, куда приказано.

Впереди показались первые фонари бульвара Олигархов.

– Что ж, мне – налево, вам – направо. Удачи!

Она замялась. Наверное, надо сказать что-то еще. Барона ждет поход; тебе, подруга, тоже предстоят не ароматические ванны с квинтетом свирельщиков. Чужие люди из ведомств-конкурентов: железный щеголь-квиз и въедливая стерва-вига. Знакомы два дня…