Тень Аламута - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Басирин cтр.№ 37

— Ножки можно укоротить, сударыня, — услужливо подсказал палач. — Особенно левую. Для пикантности.

— Да. Вырезать нос. Снять губы, обнажив десны. Уши, щеки, веки… Арман — мастер своего дела, девочка моя. Он может превратить тебя в ночной кошмар. Подумай! — Королева подошла к девушке. — Твой любовник, кто бы он ни был, в ужасе бежит от тебя. Я знаю мужчин.

Она провела кончиками пальцев по груди Мелисанды.

— Острые соски, нежная шейка, — пальцы коснулись подбородка девушки, — прекрасное личико. Вот что их манит. И когда ты лишишься всего этого — подумай! — чем привлечешь своего милого?

Королева придвинулась. В ее глазах плясали оранжевые точки факелов.

— Скажи его имя, дочка. Обещаю, он умрет быстро и почти безболезненно.

Девушка помотала головой. Горло перехватило. Мелисанда боялась, что, если скажет хоть что-то, страх превратит слова в беспомощный писк.

— Жаль. Я хотела спасти тебя. Приступай же, Арман.

Палач засуетился, радостно потер ладони: Сейчас, сейчас! Добренький Арман уже готов. С чего начать? Жаровенку? Сверлочки?

— Помягче что-нибудь. Дадим девочке шанс. Девочке… тьфу! Дыбу или костеломку готовь.

Мелисанде стало дурно. Незабудка запрыгал вокруг нее жирным воробышком:

— Вы платьюшко-то снимите, деточка. Делишки нам предстоят грязненькие. Кровушка, мяско. Еще обделаетесь невзначай. А платьюшко, — он пощупал ткань, — дорогое. Большие безантики за него плочены.

— Не беспокойся, Арман. Делай свое дело. Если платье мешает, то сними.

— Не мешает, не мешает, Ваше Величество. Дорогому Арманчику ничто не мешает.

Словно во сне девушка прошла к дыбе. Морафия смотрела на дочь с легким сожалением:

— Может, одумаешься, мерзавочка? Последний раз предлагаю. Потом не буду.

Плюнуть в мучительницу у Мелисанды тоже не вышло. В горле пересохло от страха.

«Ой, мамочки! — билось в висках. — Да что же это? Да ведь это меня… со мной…»

— На скамеечку… на скамеечку, пожалте, сударыня… Не оступитесь, здесь кровосточек… Ручечки за спиночку… Сейчас петелечку накину принцессочке… ох незадачечка!

Палач с недовольством на лице рассматривал веревку:

— Вот горюшко… Не королевская веревочка… нет, не королевская! — Он обернулся к Морафии: — Не извольте беспокоиться, Ваше Величество. Да только всё должно быть по правилочкам. И веревочку мы сменим. Да…

С тупой обреченностью Мелисанда смотрела, как палач снимает с дыбы «простецкую» веревку. От сухого чада жаровен першило в горле. Арман, непрерывно извиняясь, влез на скамейку рядом с принцессой. Потный, мешковатый — он выглядел мальчишкой. Вот он привстал на носочки и принялся распутывать узел:

— А в сундучке у меня новая веревочка. Простите, Ваше Высочество… Извините… еще разик побеспокою… вот так…

Из носа палача выглядывали белые волоски. Работая, он от усердия высовывал язык. И пахло от него чем-то сладким, радостным — фруктовой сдобой или фисташковой халвой.

— Вот… вот, сейчас… В сундучке…

Арман спорхнул со скамейки и засеменил к своему сундуку.

Интересно, как выглядит «королевская» веревка? Она в блестках? В золоте, изумрудах? Живыми цветами расшита?

— Один моментик… один-одинешенек!..

Ключ вошел в замочную скважину. Замок скрипнул, и крышка бесшумно откинулась. В сундуке лежал человек в полосатом халате. Плешивый. Низкорослый. Кривоногий.

Палач сдавленно пискнул и отпрянул. Плешивец выскочил из сундука, и в руке его сверкнул кинжал. Тени разбежались по стенам.

— Стража! — заорала Морафия. — Стра-а-ажа! Ассасин в замке!

Нож бродяги полоснул по балахону Незабудки. Должность иерусалимского палача стала вакантна.

А Мелисанда получила короткую передышку.

Один из стражников распахнул двери. Еще четыре внесли плащ, на котором валялся залитый кровью ассасин.

— Тьфу, пакость какая! — Тот, что открывал двери, перекрестился. — Ишь, нехристь.

Сенешаль наклонился к раненому. Приподнял веко, глянул. Подергал распоротую мечом полу.

— Не жилец парень… И понятно. Ножом да удавкой орудовать одно, а мечом — совсем другое. — Евстахий брезгливо вытер руку о халат убийцы.

— Хорошо. Перекройте все входы-выходы во дворец. Чтоб ни одна крыса не проскочила. Ясно?

Стражники истово закивали.

— Ну славно. Идите, братушки, исполняйте свой долг.

Уже в дверях один из солдат обернулся:

— Сир, к вам патриарх де Пикиньи. Хочет говорить с вами.

— Клянусь гробом Господним, это кстати! Я сам хочу говорить с ним. Пусть войдет.

Стражники убрались. Вместо них появился плотный ширококостный человек в рясе. То ли ряса его была скроена так неряшливо, то ли телосложением гость не удался, но казалось, что у него нет шеи и голова растет прямо из плеч. От этого взгляд Гормона де Пикиньи, иерусалимского патриарха, был исполнен подозрительности.

— Сир Евстахий! Так-то вы несете службу, — без предисловий начал патриарх. — Убийцы разгуливают по дворцу!

— Что делать, отче… Порода сучья, ассасинская. И лезут, и лезут — медом у них тут намазано, что ли?

Священник подошел к окну, выглянул на улицу. Осмотрел шкафы, заглянул под кровать. Лишь убедившись, что их никто не подслушивает, спросил:

— Как он проник-то?

— Во дворец? Известно как. — Пришла очередь Гранье оглядываться. — У королевы Морафии в прихожей два сундука стояли. Одинаковые. Убийца схорониться хотел, да не судьба. Обмишулился, бедняга. Крышку перепутал.

Патриарх покачал головой:

— Вы хорошо осведомлены, сир Гранье. Простите, я дурно о вас думал. И вы знаете, что это были за сундуки?

— Один — иерусалимского палача. Второй — Гильома де Бюра.

— Вот новость! Почему палач, я понимаю. Но де Бюр?

Евстахий усмехнулся. Когда ему это было выгодно, Гормон де Пикиньи умел думать о людях хорошо.

— Очень просто, — объявил он. — Гильом и королева — любовники.

— Ц-ц-ц! И значит, ассасин пришел убить коннетебля?

— Не совсем так. — Сенешаль показал Гормону свернутый в трубку пергамент. — Вот это нашли убийцы. Он, оказывается, гонцом подрабатывал. Принес письмишко коннетаблю, а тот его взашей. Даже во дворец не пустил.

— Разрешите глянуть?

— Баш на баш. Сперва вы мне ответите на вопрос.

— Спрашивайте, сир.

— Почему это вас не удивил сундук палача в покоях Морафии?