Убить Ланселота - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Басирин cтр.№ 64

Глаза слипались. Деревья крались по полянке, подбираясь все ближе и ближе, но, едва Хоакин поднимал веки, отпрыгивали назад.

– Вы… опоили мменя? Мерзавцы!

Он попытался вскочить и убежать, но тело не слушалось его. Алебардисты подхватили капитана под руки, отвели в избушку. Аккуратно уложили в кровать, укрыли одеялом.

– Спи, господин хороший, – пробормотал Ганхель, взбивая подушку. – Вот ты спишь, и хорошо тебе, тепло, уютно. К чему просыпаться?… Там беды, неурядицы… девчонку твою в Храм увели. Зачем тебе обратно?

Сквозь сон Хоакин слышал, как гвардейцы двигали мебель, наводя порядок в хижине. Затем появился еще кто-то (гробовщик?). Он отдавал приказания – властным, не терпящим прекословия тоном. Гвардейцы отвечали с готовностью; слов Хоакин не разбирал.

Наконец этот кто-то склонился над засыпающим Хоакином и голосом Эрастофена из Чудовиц сказал:

– Бедный глупый мальчик! Сколько несправедливостей в этом мире… Короли играют тобой, как хотят. Старый глупый шарлатан в шутку сделал тебя разбойником, а ты и поверил.

Холодная влажная рука коснулась лба Истессо.

– Господин Фероче, готовьте портал в Град Града. Держать Ланселота в лесу становится опасно.

Голос удалился, расширился. Загремел за пределами хижины:

– Эй! Лилии несите и орхидеи. Окна закройте!

Глухо, почти неслышно отвечал голос Пампфеля:

– Он будет чихать. Эти проклятые цветочки воняют немилосердно…

Сон затягивал Хоакина все глубже и глубже. Раскручивалась сладкая воронка несознания, унося стрелка в теплую страну, исполненную грез и радостных видений. Брошенный на скамью плащ превратился в Фуоко, и стрелок усмехнулся. Лиза действительно была здесь. Просто она спряталась, обманула его.

Она всех обманула.

– Ты здесь, Лиза… А эти глупцы говорят, что его преосвященство увез тебя в Храм. Как такое может быть?

Девушка ничего не ответила, лишь улыбнулась. Вот она встала и указала глазами в окно. Снаружи, в быстро темнеющем небе загорались звезды – одна, другая, третья.

– Ты хочешь, чтобы я пошел за тобой? – Стрелок приподнялся в постели, протянул руку к девушке. – Так проклятые монахи все-таки убили тебя… И ты меня зовешь.

«Пет, любимый! Нет!» – безмолвно отвечала Фуоко.

– Тогда что? Что же?!

Он яростно рванулся. Лесная хижина провалилась в глубины ночного неба.

– Лиза!

Звездная круговерть развернулась вокруг стрелка. Престолы танцевали с Силами, ангелы источали свет и любовь к Творцу, наделившему их величием и свободой.

– Ты уже понял, кто ты? – грозно пели они. – Ты познал свою сущность?

– О чем вы, провозвестники света? – развел руками Хоакин. – Я не понимаю вас.

Огни, огни, огни… Водопады огней. Струи, ливни. Звезды – как глаза чудищ, смотрят из тьмы – настороженно, недобро.

Чулище Фероче. Чудище Розенмуллен.

Двуглавое чудище Ганхель-Пампфель.

Хоакин совсем потерялся в этих огнях, в их величии и праздничном сиянии. Звездный свет жег, рвался в душу, заставляя ее таять и преображаться. Так свинец плачет в атаноре крупными сверкающими каплями, воплощаясь в золото, власть и силу.

– Скажи! – вопили духи. – Скорее! В чем твоя основа?

Я, господа огни, не понимаю снова… Ни столько, ни полслова!

Быть бестолковым смертным – это мука,

Вопросы ваши – только воду мутят.

Я – Хоакин, лесной кафтан, стрелок из лука, что еще?

В ответ грянул хор:

– Глупец! Ты вновь не постигаешь сути!

В уши бились голоса, нашептывали:

– Ты разбойник?… Ланселот?… Ты верноподданный?… Сын?… Брат?… Покупатель кафтанов?… Приманка для мошенников, возлюбленный, человек на дороге?… Кто ты?…

– Отстаньте, господа духи! Я не желаю слушать!

– Кто ты?! КТОТЫКТОТЫКТОТЫ?

– Я…

Вся жизнь в единый миг промелькнула перед глазами Хоакина. Начиная с тех времен, когда отец пытался сделать его магом, и дальше, дальше, дальше…

Квинта-Ля видел в нем капитана разбойников.

Бизоатон Фортиссимо, его преосвященство, Дюжина решили, что он – Ланселот.

Розенмуллен ославил его честным человеком.

Тальберт считал духом перемен – и разочаровался.

Шелуха. Шелуха…

Цок-цок, цок-цок, копыта. Орда стрелков под звук подков. Проносятся вдоль дороги сосны зеленые, кусты крушины, розовые свечи иван-чая. Мчит карета на восток, везет в Град Града его преосвященство и компанию.

На козлах – могучий детина в шерстяной куртке и домотканых портках; волосы путаной паклей спускаются на плечи. Потрюхивают на бедре боевые счеты.

Когда б имел златые горы

И – ока-ока! – отмычку богов,

Меня б записали в крутейшие воры,

Поскольку красив я, умен и толков.

Варвар раскрутил над головой кнут и диким голосом заверещал:

– Арррьях-ха!

От вопля возницы сорвалось с березы воронье. Закружилось в небе, возмущенно каркая. Лошади лишь чуть резвей затрюхали да хвостами тряхнули – стараемся мол, сударь-варвар-господин.

– Имеет смысл обсудить, – деловито начал Фероче, – долевое участие в процессе обесхоакинивания Террокса.

Последние деньки выдались тяжелыми. Переговоры с доннельфамцами, политика, перетасовка войск. Шарлатан не всегда успевал переключиться с одного языка на другой.

– Уж ваше-то участие можно счесть номинальным, – ядовито отозвался Розенмуллен. – Вы нас с его преосвященством едва не ухайдакали на лыжне своей магией.

– Обжираться надо меньше. Я, между прочим, выявил Хоакина и спровоцировал его гнусную разрушительную сущность. Если бы не досадные накладки, оформил бы придворным Ланселотом. Эрастофен, это вы виноваты, что Истессо ускользнул.

Философ не ответил. Лишь глянул на шарлатана так, что у того враз пропало желание наседать с какими бы то ни было обвинениями.

– Все мы наломали дров, – примирительно заметил его преосвященство. – Великолепнейшая идея была – создать легенду о погибшем Ланселоте. И? Ваша светлость, где вы нашли того скульптора?

– …А мой побег? Заставить Ланселота бежать, раструбить по всему свету о его трусости, – поддержал Эрастофен. – Розенмуллен, ваши слуги чересчур дисциплинированны. Это ненормально и подозрительно. Верность долгу должна ограничиваться продажностью.

– Зато никто не спорил, когда я приказал людям стать вольными стрелками, – парировал Розенмуллен. – Весь город облачился в зеленые камзолы. Несмотря на то что налог на стрелковость составлял почти треть от дохода каждого.