Меч и щит - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Фёдоров, Григорий Березин cтр.№ 85

Колдунов Агнар не боялся, но не хотел бросать коня и потому свернул на юг, надеясь проехать дальше на восток вдоль побережья, тянувшегося здесь до самого Бирана. Туманное море там образует длинный залив. Мимо селений Агнар пробирался ночью, никуда не заходя, и, когда голод заставлял его все же украсть какую-нибудь животину, он всегда оставлял на том месте, где резал скот, тигриные следы, сделанные с помощью лап, ставших рукавами его куртки. Но однажды ночью, когда Агнар проезжал мимо какого-то селения, его конь громко заржал, почуяв кобыл, и выскочившие на шум из дома бонды увидели Рагнара. Один из них закричал: «Это Тигр! Оборотень-тигр!» А все остальные подхватили крик и стали стрелять в него. Агнар ускакал, но бонды огнем и дымом предупредили о его появлении своих соседей, и Агнара снова стали преследовать.

Оттесненный к берегу, он увидел, что бежать больше некуда, и устремил коня прямо в море со словами, что конь подвел его и пусть теперь вывозит как может. Но конь уперся, и никакими побоями его не удавалось загнать в соленую воду. Тогда Агнар привязал к спине свой кожаный мешок и пустился вплавь через залив. Ему удалось переплыть на другой берег, но золото пошло на дно. Пришлось сбросить и одежду из тигриной шкуры, но рукава-лапы он отрезал и зажал в зубах. Поэтому на берег Сакаджара Агнар выбрался голым и безоружным, если не считать пары рукавов от куртки. Он разрезал их расколотым кремнем и соорудил себе набедренную повязку…

— Ты хочешь сказать, что переплыл весь залив в Бьёрньёре? — недоверчиво спросил я. — Но это же двадцать миль в самом узком месте!

— Не знаю, не мерил, — угрюмо ответил Агнар. — Но я рад, что тогда была середина лета, а то бы точно не доплыл. Я настолько устал, что едва не утонул на мелководье у самого берега — ноги совсем не держали, и я упал лицом в воду. Нахлебался соленой воды, но все-таки выполз на берег.

Я посмотрел на наименее внушительного из моих новообретепных братьев иным взглядом. Похоже, я сильно ошибался в этом человеке. Хоть он и уступал нам в росте, но по части храбрости и выносливости едва ли отставал. Не знаю, решился ли бы я на его месте вступить в борьбу с пучиной. Скорей всего, я предпочел бы довериться изменчивому воинскому счастью и бороться с людьми, а не с волнами.

— Агнар долго не мог решить, куда ему идти — на восток или на юго-запад, — вел повествование дальше мой маленький старший брат. — До него дошли вести, что в Биране когда-то захватил престол лихой разбойник Иссиндар, и Агнар полагал, что может поступить так же, поскольку ему не занимать ни ума, ни храбрости. Но, с другой стороны, он считал для себя бесчестьем не попытаться вернуть матери престол Руантии, а потом, может, и всю Антию захватить, если предсказание, сделанное его матери, не было ложью. В конце концов он решил, что сыновний долг важнее, и направился на юго-восток. Он не знал, как в Сакаджаре относятся к чужакам, но знал о походах викингов в этот край и решил на всякий случай прятаться в лесах, и только голод изредка вынуждал его выходить к жилью. Кроме еды, он похитил в одном доме лук со стрелами, оставленный неосмотрительным хозяином прямо на крыльце, а в другом — сушившуюся на заборе одежду. Но сапоги стащить нигде не удавалось. Он, правда, обматывал ноги берестой, но такой обуви хватало ненадолго. Вот так, скрываясь в лесу, он пересек Сакаджар, разжившись по пути еще ножом да парой ремней. Его никто не преследовал, и Агнар надеялся, что доберется до Руантии спокойно, хоть и не так скоро, как хотелось бы, потому что угнать коня тоже нигде не удалось, лошадей везде хорошо охраняли.

И вот Агнар выходит наконец осенью к южному берегу Туманного моря, и тут навстречу ему пятеро конных с желтыми перьями в волосах… — (Вратники, сообразил я.) — При виде Агнара они сразу закричали на своем языке, но не «Тигр-оборотень», и поскакали к нему, обнажив мечи и отрезая от леса. А берег там был ровный и каменистый, далеко не убежишь. Агнар хватает лук, натягивает тетиву, вставляет стрелу и пускает ее в того, кто всех ближе. Желтоперый падает с пронзенным горлом. Вслед за ним Агнар убил еще одного стрелой в сердце, а двоих ранил в плечо и в ногу, оба упали с коней. Пятый не остановился и был уже так близко, что Агнар не успевал выстрелить. Желтоперый обрушивает на Агнара меч, а тот бросает лук и падает на спину. Он хватает с земли камень и бросает его в лицо желтоперому. От боли желтоперый выронил меч, который упал прямо на Агнара, но не острием, а плашмя. Агнар схватил меч и вскочил на ноги, и ударил желтоперого мечом в живот. Тот упал с коня и умер, как того и следовало ожидать. После этого Агнар подошел к раненному в плечо и спросил, кто они и какие у них с ним кровные счеты. Незнакомец уже сильно ослаб от потери крови, но нашел в себе силы приподняться и плюнуть Агнару в лицо. Агнар ударил его мечом по голове и убил. А потом он подошел к раненному в бедро и потребовал, чтобы тот сказал, кто они, желтоперые, и почему напали. «А не скажешь, — пригрозил он, — я тебе вспорю живот, а кишки привяжу вон к той сосне и буду водить тебя вокруг нее, пока они все не намотаются на дерево и ты не сдохнешь».

Но раненый лишь обозвал Агнара Рагнарсоном, чем сильно удивил, и схватил камень, чтобы швырнуть его в голову своему недругу. Агнар увернулся и отрубил раненому голову, отчего тот и умер. Агнар взял все оружие убитых, снял с них сапоги и сел на самого лучшего коня. Остальных же он расседлал и отпустил, а седла выбросил в море. Сделал он это потому, что у тех пятерых наверняка были друзья, которые станут искать их убийцу и скорее пойдут по следу четырех коней, чем одного. Кроме того, он, чтобы загадочные враги принимали его издали за своего, воткнул в волосы желтые перья. Какая-то из этих хитростей, или обе, избавила его от преследователей, но узнать, кто такие эти желтоперые и почему напали на него, Агнару так и не удалось.

— Это были вратники, — сказал я. — И тот раненый назвал тебя не сыном Рагнара, а сыном Погибели. Похоже, они так обзывают всех сыновей Глейва. Очень мы, понимаешь, не нравимся Великому Безымянному, которому они поклоняются.

— А за что оно нас так невзлюбило? — полюбопытствовал Агнар.

— Об этом лучше у него спроси. — Мечислав кивнул на скромно молчащего Фланнери. — Он у нас большой знаток кровных счетов между нами и Безымянным…

Агнар повернулся к Фланнери с немым вопросом в глазах, и тот, вздохнув, принялся терпеливо повторять то, что уже рассказывал нам с Мечиславом, начиная с вращавшейся в Центре Мироздания, Которого Еще Не Было, Иулы. Поскольку нам с Мечиславом слушать это второй раз было неинтересно, мы спустились в трактир, где заказали жареного мяса, хлеба и вина.

Часть мы съели и выпили там же, за столом, а часть унесли наверх для Фланнери с Агнаром, когда сочли, что рассказ Фланнери уже должен подходить к концу. Рассчитали мы верно, потому что, когда вошли, услышали, как Агнар спрашивает:

— Значит, этот Мюрк убил нашего деда и, боясь мести нашего отца, подослал своего трэля Суримати заколдовать и изгнать его?

— Ну не все так просто, но, в общем, правильно, — подтвердил Фланнери.

— И ты говоришь, что это Безымянное — божество и его нельзя убить? Тогда почему оно боится, что месть за отца и деда осуществим мы?