Меч и щит - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Фёдоров, Григорий Березин cтр.№ 81

— Ну судьба наша мне ясна без всякого пророчества, — усмехнулся Фланнери. — Как и всем детям богов и демонов, нам суждено стать отцами нового народа.

— Какого-какого народа? — переспросил изумленный Мечислав.

— Нового, — повторил Фланнери, — можно сказать, новорожденного. Так всегда бывало при появлении в нашем мире очередного демона. Вспомните хотя бы Хальгира, Геракла и Рома, если брать самые недавние примеры. Правда, нам будет потруднее, чем их сыновьям…

— Это почему же? — возмутился, выпятив грудь, Мечислав.

— Да хотя бы потому, дорогой братец, что нас просто мало. Ну-ка, кто скажет мне, сколько сыновей осталось после Рома? А после Геракла? Про Хальгира я и спрашивать не буду — этот задержался здесь не на девять лет, а на трижды девять. Задержался бы и дольше, да когда он собирался отправить в Путь далекий вместо себя сына Вайселуса, тот сам его спровадил… куда следует. Тем не менее сыновей Хальгир за двадцать семь лет наплодил без счета, и теперь любой жунтиец может похвалиться происхождением от Хальгира и матери его богини Юрате, чего нельзя сказать ни о левкийцах, ни о ромеях.

— Ну почему, — заступился я за любимого героя своего детства. — Геракл оставил немало сыновей. Говорят, он однажды на спор за одну ночь превратил пятьдесят девушек в женщин — а то, понимаешь ли, не верили, будто он еще в юности совершил подобный подвиг. Так что сыновей он оставил немало — человек семьсот, точно не помню. А вот Ром был склонен к формализму: первую сотню сыновей он признал законными и сделал сенаторами, заявив, что они, несмотря на свой юный возраст, будут поумней его старых советников и офицеров. А прочие были объявлены спуриями и образовали сословие всадников — их тоже было немногим больше ста, почему всадников иногда и называют второй сотней.

— Все равно, согласись, даже с двумя сотням начинать легче, чем втроем. А откладывать это дело нам нельзя — и демоническая, и божественная кровь через девять поколений растворяется. Кто из вас знаком с генеалогией, вспомните, на котором поколении от основателей династий у жунтийских князей, левкийских царей и романских рексов стали рождаться девочки?

— А при чем тут рождение девочек? — удивился я.

Фланнери помолчал, собираясь с мыслями, а затем разъяснил:

— У богов и демонов от смертных женщин рождаются только мальчики. И рождение одних мальчиков как раз является признаком божественного или демонического происхождения. А у богинь и демонесс, соответственно, рождаются от смертных только девочки. Вот потому-то народов, ведущих свое происхождение от богинь, так мало.

— Почему? — спросил Мечислав, лицо которого отражало напряженную работу мысли.

— Да потому, что даже богине тяжеловато родить за три года больше четырех детей, — ответил я вместо Фланнери. — Или восьми-двенадцати, если будут каждый раз рожать двойню или тройню. Богиням-то, думаю, это по силам? — Я вопросительно посмотрел на Фланнери.

— По силам-то по силам, — кивнул тот. — Но не забывай, что благодаря Зекуатхе ни боги, ни богини в наш мир больше не попадают. Правда, некоторые именовали себя богами, но это были либо самозванцы, либо демоны, происходящие от родителей-богов.

Для меня, в отличие от Мечислава, рассказ Фланнери не был откровением, поскольку многое я уже читал в трактате Кефала Никйлаида Роша. Но вот «растворение» Кефал в своем трактате подробно не рассматривал, и я спросил о нем у Фланнери, хотя и сам уже догадывался, в чем тут соль.

— Да с этим-то как раз все ясно, — отмахнулся Мечислав, — нарушается чистота породы, когда к божественной крови примешивают кровь смертных. Но я-то как раз знаком с генеалогией князей Жунты и хорошо помню, что первая девочка в роду Хальгира родилась через три поколения от него. Правда князь Гайгапас, видать, тоже наслышанный об этом законе… — Он заколебался.

— О законе линейности, — подсказал Фланнери. — Так его принято называть среди ученых-магов.

— …. Обвинил жену в неверности, а дочь назвал Скаврой, свиньей значит, и принес ее в жертву Юрате, сбросив в море со скалы. Но море не приняло жертвы и выбросило девочку на берег, после чего о неверности княгини Глинды никто больше не заговаривал, — Гайгалас шуток не любил. А потом и у других князей стали рождаться девочки, и…

— И точно так же обстояло и с Гераклидами, — вставил я. — Только там если у кого из царей и возникали сомнения в верности жены, он их обычно не высказывал. Как это сочетается с твоими утверждениями о растворении через девять поколений?

— Через девять поколений наследственная Сила растворяется и растрачивается полностью. Позже, если и рождается кто-то наделенный Силой, вроде твоего знакомого, Ашназга, то лишь по чистой случайности. А рождение девочек — это первый признак растворения. Обычно борются с ним (если вообще борются) очень просто: выдают этих девочек за своих, но это хотя и помогает несколько сохранить в роду Силу, однако приводит в свою очередь к рождению безумцев, которые довольно часто начинают резать всех подряд, и в первую очередь, конечно, тех, кто поближе, то есть своих же родичей. Думаю, вы знаете, что творилось в Романском Царстве в тысяча восьмисотые годы, такой кровавой резни, по-моему, не устраивали больше нигде в Межморье, кроме Джунгарии, но там подобные вещи происходят только при смене династии, когда всех представителей прежней вырезают под корень, включая грудных младенцев. А тогда сцепились друг с другом не только первая и вторая сотни, но и члены собственно царского рода. Итог: сто двенадцать убитых в резне и восемьдесят шесть казненных. Ромеям эта междоусобица, правда, принесла некоторую пользу, так как уцелевшие сплотились и отстояли свою независимость от сменивших жунтийцев вендов.

— Да мы просто сами не захотели их завоевывать, — заявил Мечислав, — они и тогда уже были сплошь разбойники, развратники и растлители. Мы оберегали свою молодежь от их тлетворного влияния!

— Как бы там ни было, — дипломатично не стал спорить Фланнери, хотя возразить можно было, хотя бы напомнив, что ромеи в конце концов стали гегемонами, — главное, что Сила недолго пребудет с нами, надо отвоевать себе место под солнцем, пока она еще есть, а нас, повторяю, мало. Однако Пророчество предвещает, что Силы этой нам вполне хватит…

— Опять ты про это клятое Пророчество… — покачал головой я. — О чем хоть оно?

— Да вы наверняка тоже его знаете, — снизошел до объяснения Фланнери. — «Балладу о Мореглотах» слыхали?

Нелепый вопрос. Кто ж ее не слыхал? По-моему, ее знал любой ребенок в любой стране от Туманного до Прозрачного моря, и поговаривали, что даже в Джунгарии ее перевели и читали детям тамошнего императора. Очень милая сказочка, пусть даже и несколько растянутая для детского стишка. В младые годы я с большим удовольствием слушал, как Мелен пел ее в большой зале замка Эстимюр, под взрывы смеха всех присутствующих, включая монархов. Вопрос Фланнери был просто нелеп, о чем я и уведомил его.

Тот с улыбкой извлек из сумки на поясе обрывок пергамента:

— А что вы скажете об этом?