Греческий огонь. Книга 3 - читать онлайн книгу. Автор: Никос Зервас cтр.№ 10

Когда толпа братьев-кадетов повалила в казарму готовиться к отбою, Царицын нырнул за колонну, а потом красиво, по-спецназовски скользнул в офицерский туалет. В казарме ему делать нечего.

Он хорошо понимал, что сегодня — не уснуть. Он влюблён, разрази гром! Поэзия распирала Царицына изнутри, валила наружу горячим паром и сыпалась, как монетами, звучным строчками. Строчки просились на бумагу, руки чесались.

Разулся — и крадучись, двинулся по полутёмному коридору. А вот и заветный кабинет истории. Все кадеты отлично знали, что Фёдор Иванович кладёт ключик за козырёк, нависавший над дверью.

Аудитория, залитая лунным светом, была неузнаваема: посередине, казалось, стояло мутное облако. Со стены на обнаглевшего кадета недовольно смотрели заспанные великие историки: Карамзин, Соловьёв, Ключевский. Загадочно, точно окна в параллельную реальность, поблескивали в полумраке тактические карты Российского генерального штаба времён Первой мировой войны. Сонными змейками переливались вензеля на занавесках.

Иван присел за парту у окна. Наконец он запишет эти строчки, эти ландыши, распустившиеся в сердце…. Слова, как сочные ветки, хлестали в лицо, скользили по губам, оставляя на них цветочную пыль.

В дальнем конце коридора послышались шаги! «Быков!» — ужаснулся Ваня, мигом узнав летучую поступь офицера-воспитателя. Влюблённый кадет наугад выдернул из шкафа книжку потолще. Судорожно зашелестел страницами. Очень вовремя.

— Встать! — рявкнул Быков. — Что здесь происходит?! Ваня взмыл над партой.

— Разрешите доложить, товарищ лейтенант! Суворовец Царицын! Готовлюсь к докладу по истории!

— Что-о? — опешил от такой дерзости Быков. — Среди ночи?!

— Так точно, товарищ лейтенант, — уныло ответил Иванушка. — Днём времени не хватило, отрабатывали наряд по столовой. А утром у меня учебный доклад по Суворову.

— По Суворову? — недоверчиво переспросил Быков. — А почему без сапог?

На секунду кадет застыл, бешено соображая, — а потом языковое устройство сработало, не дожидаясь команды мозга:

— Разрешите доложить, товарищ лейтенант! Сапоги снял… чтобы пятки дышали. Медики говорят, это полезно для развития памяти.

На лейтенанта Быкова информация про пятки произвела особое впечатление.

— Даю ещё четверть часа, — кивнул довольный офицер-воспитатель. — А потом спать.

Быков круто обернулся и вышел из кабинета. Ваня облегчённо вздохнув, опустился на стул. Рассеянно поглядел на книгу и, прочитав, фыркнул: «Русские народные сказки и побасенки». Хорошо, что Быков не заметил, по какой книге Иван готовится к докладу!

Медленно шевеля пальцами, ведьма Цельс роняла подсохшие розовые лепестки, по одному в секунду. Они сыпалась на фарфоровую танцовщицу, прилипая к плечикам и холодной спине, лепестки укладывались у маленького постамента, заляпанного тёмным воском. Сарра что-то шептала сквозь зубы, изредка косясь на страницу измочаленной книжицы, затянутой, как утверждали хозяева объекта «М», в обложку из человечьей кожи.

А в доброй дюжине вёрст к северу, в кабинете истории Отечества Московского суворовского училища кадет Иван Царицын, похрустывая копчёными сухариками, рассеянно переворачивал страницы русских сказок. Вытащил книгу наугад и не мог оторваться: в каждой царевне ему чудилась она. Даже Шамаханская царица улыбалась похожей, немного надменной, но милой улыбкой.

Внезапно кадет Царицын замер. Крошки от сухариков просыпались на небольшую иллюстрацию: милое девичье личико, без кокошника, коса по спине, будто цепь золотая, и голова от такой тяжести запрокинулась… Ванька охнул, он узнал её.

Василиса Прекрасная. Сказка о Царевне-лягушке.

Красавица из книжки, конечно же, была похожа на девочку, с которой он танцевал в Кремле.

Будто нежными цветами запахло со страниц. Иванушка едва не задохнулся стихами.

Я так хочу упасть тебе на грудь

И навсегда упиться ароматом…

Ух, ты! Да ведь он, Царицын, — поэт, и нешуточной величины! Вот что значит настоящая любовь: она раскрыла в душе Вани новые дарования! Последнее двустишие заворожило автора недетской красотой и силой. Осталось придумать пару строк для рифмы, чтобы стихи получились как настоящие.

Ванька начал торопливо перебирать, первая строка оказалась богата вариантами: «грудь — забудь — обессудь», «уснуть — порхнуть — куда-нибудь». А вот с «ароматом» сложнее, даже до неприличия: едва ли в стихе про любовь воспользуешься «автоматом», «благим матом», да к тому же «горбатым» и «щербатым». Наконец, золотая формула была нащупана:

Я одинок. И тягостен мой путь.

Когда-нибудь израненным солдатом

Я упаду, мой друг, тебе на грудь

И навсегда упьюся ароматом…

Царицыну особенно нравилось многоточие в конце, это было по-взрослому. Все видят, что поэту есть, что сказать ещё, но он замирает поневоле, ибо к чему слова?! Ему захотелось поразить кого-нибудь внезапным шедевром, прямо сейчас, не откладывая.

Бросился вон из кабинета — босиком, сапоги в руке — скорее в казарму, к надёжному и толстому Петрушке… Вот сюрприз!

Тот почему-то сам бежал навстречу, в руке мобильный телефон.

— Ваня, Ваня! Послушай…

— Нет! Это ты послушай! — радостно налетел на друга — У меня… случилось в жизни, не поверишь! Раз в сто лет такие чудеса бывают!

— Ну, пожалуйста, Ванюша, подожди… Тут срочная новость… — Громыч пытался отстраниться.

Счастливый Ванька заткнул ему рот ладонью:

— Ни слова! Моя новость поважнее будет! Угадай-ка, с кем я познакомился на балу? С дочкой… самого… президента! И она влюбилась в меня насмерть, умоляла позвонить утром!

Действительно, Василиса быстро, почти воровато оглянувшись, прошептала ему на прощанье: «Мне нужны объяснения, Царевич. Запоминайте номер, это телефон моей подруги, она сегодня ночует у нас в гостях… Номер совсем новый, пока не прослушивается. Итак, жду вашего звонка, мы придумаем, как устроить встречу. А теперь прощайте. Стрела ваша пока остаётся у меня».

Петрушины глаза были круглыми, как плошки. Ванька наслаждался произведённым эффектом:

— Ты поражён, скажи?! Ты восхищён! Согласись, не каждому подваливает такая радость! Это судьба, старик. Это любовь…

— Ванюша, постой! — Громыч, казалось, его даже не слушал. — У меня важная новость! Асенька пропала…

— Ты не понял! У меня роман с настоящей дочкой президента! — воскликнул Иван. — Представляешь, поганец Рябиновский и здесь пытался перебежать мне дорожку!

Он вдруг замер, тихо осознавая.

— Погоди… Что значит «пропала»?

— После бала Асю не смогли найти. Нигде, — не мигая, с ужасом в глазах проговорил Петруша. — В автобусе стали считать девочек и не досчитались. Кинулись обратно во дворец, а охрана говорит: «В Георгиевском зале никого». В коридорах тоже. Куда подевалась, немыслимо. Как сквозь землю провалилась.