Полумертвые души. Люди из пригорода - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Никшич cтр.№ 55

«Неужели они никогда облаков нормальных не видели?» – подумала Клара.

Если бы она знала, что так оно и есть на самом деле, она не стала бы дожидаться следующей остановки и, чтобы улизнуть от беды, вцепилась бы в стоп-кран и, как затравленный зверь, бросилась бы удирать по белой пустыне от того ужаса, который незримо на нее уже надвигался… Но люди, и даже женщины, не так уж часто прислушиваются к своему внутреннему голосу, потому что тот, и сам сбитый с толку всем тем, что вокруг нас происходит, часто советует совершеннейшую чушь и может зачастую только напортить, но уж никак не помочь, и поэтому Клара попыталась подавить в себе то чувство страха, которое охватывало ее при виде молчаливых попутчиков. Но тут наконец Клара заметила кое-что еще – попутчики-то были все на одно лицо – с огромными, словно вырубленными топором, носами, толстыми губами и черными, глубоко посаженными глазами. Да и одеты они были как-то странно, словно ехали с массовки, на которой снимали фильм про средневековье, и только для приличия накинули поверх диковинных костюмов обтрепанные шубы и пальто. И потом… Они все молчали. Это уж никак не походило на обитателей здешних мест, которые так спешат изложить всему миру свои незатейливые мыслишки, что перебивают друг друга, брызгают друг на друга слюной и машут руками так, словно задохнутся, если немедленно не выложат все те банальности, которые накопились у них по черепной коробкой с тех пор, как они в последний раз закрыли рот. А эти молчали… И гусиная кожа заструилась по Кларе, проникая в самые заповедные места холодными, отвратительными муравьями. И Клара бросила взгляд на стоп-кран, который поблескивал на стене, словно обещая ей свободу, подобно тому, как неожиданный пролом в стене напоминает тюремному узнику о том, что где-то существует и другая жизнь. И она встала и заковыляла к нему, притворяясь, что идет к вагоновожатому, чтобы у того что-то выяснить, но тридцать или сорок пар подозрительных глаз уже были направлены на нее и такой себе дедушка, то ли профессор неизвестных доселе наук, то ли из тех, с которыми в безлюдном месте лучше не встречаться, подошел к ней и взял ее за дрожащую, потную от страха руку.

– Ты куда это собралась? – злобно прошипел он, словно имел на это какое-то право.

– А вы какое право, собственно… – закудахтала Клара, пытаясь вырвать ладонь из его стальных клешней, но тот лишь сильнее сжал свою жертву да так, что Клара вдруг стала размером с белку и ее собственная сумка возвышалась возле нее, как безымянный курган. Дедушка, впрочем, тоже уменьшился в размерах, и его холодные, колючие глаза снова оказались вровень с теми застывшими от ужаса бутылочными осколками, в которые превратились зеленые, загадочные озера Клариных глаз. Она оглянулась и увидела, что и другие пассажиры поспрыгивали с сидений и цепочкой выстроились за настырным дедушкой, причем все они теперь, как и Клара, были размером с солдатский ботинок. А тут трамвай стал тормозить, и дедушка теперь уже более ласково прошептал Кларе:

– Приехали, дочка, выходим.

– Никуда не пойду! – взвизгнула Клара.

– Куда же ты теперь такая? Мальчишки словят и занянчат, как котенка, пропадешь ты, – спокойно ответил чертов дедушка, но тут трамвайные колеса взвизгнули на холодных рельсах и двери его раскрылись напротив безжизненной белой пустыни. Гномы, Клара теперь понимала, что из-за подлости Тоскливца и Гапки ее угораздило оказаться в трамвае битком набитом гномами, так же молча гурьбой выпрыгнули из трамвая, причем один из них успел прикоснуться к Кла-риной сумке, и та сразу же уменьшилась до размера грецкого ореха. Наверное, впервые в жизни Клара оказалась в положении совершенно безвыходном, и, выругавшись, она спрыгнула из опустевшего трамвайного вагона, но при этом не рассчитала свои новые габариты, упала и пребольно ударилась плечом. К ее удивлению, гномы сразу же ее обступили, помогли встать, сочувственно обтрусили с нее снег и, поддерживая за руки, повели с собой. Клара при этом внимательно оглядывалась по сторонам, чтобы на всякий случай запомнить дорогу. Оказалось, что она проехала всего одну остановку и что Горенка совсем недалеко, но она тут же вспомнила, что дом Тоскливца теперь для нее недоступен, потому что там окопалась нахальная Гапка и она больше не может использовать его как своего рода базу отдыха между наскоками на окружающий ее мир с тем, чтобы его завоевывать и покорять.

«И красота, зачем мне теперь красота, – думала Клара, – неужели только для того, чтобы гномов дурачить?».

Но чертов дедушка – так называла про себя Клара их предводителя – подошел к ней и прошептал в ее заиндевевшее ушко: «Не одурачишь, милая!».

Клара ничего ему не ответила, потому что еще не до конца понимала, что с ней происходит и только изо всех сил передвигала усталые ноги, потому что гному намного труднее передвигаться по непротоптанному снегу, чем обыкновенному человеку. Женщина-гном, которая поддерживала ее под руку, прошептала ей: «Я тоже когда-то была человеком».

– И давно ты с ними?

– Уже лет пять, не могу сказать точно – календарей у нас нет, телевизоров тоже, и время тянется, как при замедленных съемках… Спать ложимся засветло, встаем с восходом солнца, и Мефодий – она кивнула на старикана – весь день учит нас, как быть настоящими гномами. Только я не вижу в этом никакого смысла. Тоска…

Клара теперь уже понимала, что влипла в историю далеко не шуточную.

– А где вы еду берете?

– В селе крадем. Наряжаемся мышами и отправляемся за добычей. Только это очень опасно, потому что котам все равно – маска это с мышиными ушами или настоящая мышь… Да и собаки… Вот почему нужны новобранцы…

– Ты хочешь сказать…

– Гномы часто погибают в сражении с котами, а упрямый Мефодий не разрешает нам пользоваться оружием, чтобы селяне не догадались, что мы не настоящие мыши… Он очень жестокий.

Но тут они подошли к большому старому дубу, старикан открыл крошечную дверцу, которая для маскировки была оббита корой, и гномы один за другим стали исчезать в темном, открывшемся за дверцей пространстве. Клара тяжело вздохнула, понимая, что деньгами Тоскливца и своей молодостью в ближайшее время ей воспользоваться не удастся – да и кому нужны гривны размером с игольное ушко и девушка размером с настольные часы? – и покорно шагнула в темноту. Падала она довольно долго, потому что усталые гномы забыли предупредить ее, что она должна сначала схватить веревку и спускаться по ней, раздирая до крови ладони, и спасло ее только то, что упала она на охапку соломы. Новые товарищи сразу же ее подхватили и понесли по темному коридору куда-то в глубь холодного и душного лабиринта.

Но Тоскливцу ничего не было известно о судьбе его бывшей половины, потому что, как только за ней захлопнулась наконец входная дверь, он вообразил, что начался у него второй в его жизни медовый месяц да еще с ненаглядной Тапочкой, которая настолько похорошела, что могла запросто дать фору любой западной кинозвезде. Одно только одно обстоятельство несколько тревожило Тоскливца – Гапка вбила себе в голову, что они должны узаконить свою любовь, хотя и не могла объяснить, зачем ей это, собственно говоря, нужно. Тоскливец никогда в своей жизни скоропалительных решений не принимал и, хотя и был в Тапочку почти влюблен, совершенно не спешил сковать себя опять узами Гименея, опасаясь, что и с ней произойдет обратная метаморфоза и из куколки вылупится не бабочка, а динозавр, который начнет поедать его поедом, как это уже произошло в свое время с Кларой, которая до брака притворялась тихоней, делала вид, что любит стихи и млеет при виде его подштанников. «Обманула, кобра, – думал Тоскливец, – но Гапка меня не проведет». К тому же он всерьез опасался, что на Гапку придется тратить деньги. «Такая красавица, разумеется, должна одеваться соответственно, – думал Тоскливец, – но только почему за мой счет?» Он попробовал было пересчитать свои сбережения и обнаружил, что прохиндейка Клара нанесла ему значительный ущерб. «Другого и не ожидал», – подумал Тоскливец. Впрочем, он на этот раз обманывал сам себя. На самом деле он рассчитывал, что помолодевшая и аппетитная, как булочка с изюмом, Клара, пребывая в очередной эйфории от открывшихся перед ней перспектив, уберется без скандала раз и навсегда. «Но если Гапку модно одеть, – продолжал свои размышления Тоскливец, – и при этом не оформить брак, то она, как только окажется в городе, вскружит там голову какому-нибудь шалопаю, вильнет хвостом и поминай как звали, и буду я тогда и без Клары, а ведь она чертовски похорошела, и без Гапки. А так как все всегда происходит самым худшим образом, то так оно, скорей всего, и произойдет, если не принять должных мер: Гапку для маскировки ее красоты одевать, как колхозницу, прическу ей придумать такую, чтобы вороны в ужасе падали замертво. Только так, быть может, мне удастся заручиться ее преданностью. И не жениться на ней ни в коем случае под тем предлогом, что она может опять превратиться в старуху».