Ларт Многодобрый - читать онлайн книгу. Автор: Елена Плахотникова cтр.№ 84

Мир вдруг стал серым. Серое небо, серый песок под ногами. Серые тени на песке. От камней и столбов. Что когда-то были деревьями.

Мир стал серым и тихим.

Будто не по песку я иду, а по пеплу. И он глушит не только мои шаги, но и дыхание мое. Я вдыхаю серый воздух, а выдыхаю… не знаю, не хочется думать, что эта серость остается во мне. Как песок в песочных часах.

В странное место я попал. Как в зимний лес. В полнолуние. Когда сильного мороза нет, а легкий ветерок имеется. И тучи бродят по небу. Редкие. А тени по снегу. Тоже бродят. Странные. Словно из другого мира. И ощущение непонятное. Словно ждешь чего-то. Невозможного, нереального. Того, что только в эту ночь и может случиться. Потому что тихо, потому что сам-один. И никто не мешает смотреть и слушать, видеть и слышать. И не ты уже идешь по лесу, а кто-то другой. Незнакомый. Который почти всегда спит глубоко в душе. И редко-редко смотрит из твоих глаз на привычный тебе мир.

И тогда мир тоже становится незнакомым, непривычным…

Стоп.

С чего это меня на лиризьм растащило? Нормальный вроде мужик. Звезд с неба не жду. Об алмазе в куче дерьма не мечтаю. Смотрю на жизнь прямо и трезво. Почти всегда. А тут «настроение из другого мира» или «знакомый незнакомец…»

Короче, Лёха, ты на фига за этот камень зашел? Подумать в уединении? Не можешь, как другие, из седла? Тогда присаживайся и думай. Только штаны снять не забудь. А то мечтатель-романтик нашелся. Проще надо быть. Проще и практичнее. Сначала дело, а потом уже все остальное.

Ну вот, поговорил с собой, как мужик с мужиком, и сразу на душе полегчало. И не только на душе. А все-таки надо было прихватить передвижной усул. Путешествовали бы с комфортом. Без этих «девочки налево, мальчики направо». А если во время движения приспичит, выкручивайся как можешь.

Но место реально странное. И замаскировано хорошо. С дороги не разглядишь. Скала и никакого входа. А расщелина немаленькая в ней…

Блин! И выхода не видно!.. А где же я?..

Стоп, Лёха! Отставить панику.

Выход найдешь, когда уходить будешь. А сейчас шагом марш вперед. И держи ушки на макушке.

Это уже не трещинка в скале, не секретная ложбинка, которую пройдешь и не заметишь. Тут целая долина. И что-то я не вижу плаката «Добро пожаловать!». А незваных гостей в горах не только улыбками встречают. Могут и еще кое-чем. Погорячее. Такой вот закон гор в моем родном мире. Если здесь все по-другому, то я страшно рад за этот мир.

Прям до дрожи в коленях рад и до мурашек меж лопатками.

Вот как глянул на местную достопримечательность, так сразу и понял, почему тут толпы туристов не бродят. Один я. Как из гнезда выпал.

Серая земля, серые деревья, серые тени от серых деревьев. Изломанные, острые. На такую тень и наступать не хочется. Как бы сапог не пропороть.

Тени лежат на песке. И весь берег кажется большим листом, на котором написаны странные знаки.

Создали знаки на песке вода и ветер.

Какой огонь стеклом сделал песок?

Какая сила сохранила знаки эти?

Берег только похож на песчаный. Но ни одна песчинка не шевельнулась под моей ногой. И следов за мной не оставалось Будто по льду я шел. Или по стеклу.

Река тоже стала льдом, в который вмерзли обитатели реки

И не только реки.

Это зубастое и хвостатое «одеяло» здорово похоже на морского ската. Но если бы вдруг выяснилось, что оно умеет и летать, я бы не удивился. Всаднику на рогатом коне тоже нечего делать в реке. Как и странной твари – гибриду волка и дракона Не знаю, как эту зверушку звали при жизни, но…

Ипша.

Ни фига себе! Это так, получается, выглядит Малек, когда обрастает шерстью?

Мама, роди меня обратно, я боюсь жить в этом мире!..

В мире, где колесный пароход соседствует с птеродактилем. И ящерка больше корабля.

Не-э. Или у меня не то с глазомером, или я не туда попал.

Ну не должен винт самолета торчать из шеи динозавра. Торчит. И самолет в наличии имеется. Только без крыла. Выступать оно должно изо льда. Не выступает.

Блин, да куда же я попал?! Это не долина, а музей ледяных фигур какой-то!

Ты смотришь на Реку Времени.

– На реку. Смотрю. Ну да. В нормальной реке – вода, а здесь время, значится…

Странно звучал мой голос. Будто каждое слово замирало возле моего рта, покрывалось льдом и добавлялось в реку еще одним экспонатом.

Единорог и что-то спрутообразное.

Богомол, метра под два ростом, и рыцарь. Без коня и головы. Но с мечом. Что застрял в теле насекомого-переростка.

– Река времени, значится? Так время… оно того… не должно вроде останавливаться.

Здесь будет использовано сильное заклинание. Слишком сильное для этого мира.

– Будет? Или было?

Будет.

– Когда?

Через семьсот пятьдесят два Прихода.

– До этого же охренеть сколько времени еще! Почему сейчас все застыло?

Тебе не хватит жизни, чтобы понять. А мне не хватит вечности, чтобы объяснить. Тебе.

– Так чего я тогда делаю здесь?

Теряешь свое время, Хранитель Тиа. А у тебя еще много дел.

– Блин, кто ты?

А в ответ тишина.

– Как отсюда выбраться, скажи!..

И уже не слова мои, буквы замерзают. И осыпают меня серыми колючими снежинками.

Я отвернулся от реки застывшего времени.

«Жизни не хватит понять…»

Ну ладно. А выйти отсюда жизни хватит?

Пошел обратно. По своим следам, которых не осталось. Правая ладонь вдруг зачесалась. Как подживающая рана. Заныл и воспалился след от ожога. Будто я схватился за раскаленное железо и себе, а не коню, поставил тавро.

Четырехпалый лист. Знак служителя Тиамы.

Я тер пальцами ладонь, тер, словно это могло унять боль.

Потом глянул на руку и рявкнул:

– Ну какого рожна тебе надо?!

Браслет больно стиснул запястье, и я вцепился в него. Ломая ногти, попытался сорвать. Ладонь побелела. И ожог показался модерновым окном на белой стене. Окном на закат.

Я зачем-то вгляделся в него. И «окно» стало больше, ближе. Еще больше. И вот я уже выпадаю из «окна». А до земли …сто этажей, а я без парашюта.

Глаза сами собой закрылись.

Открывать их пальцами я не стал.