Ларт Многодобрый - читать онлайн книгу. Автор: Елена Плахотникова cтр.№ 10

Постоял я, посмотрел и вдруг заржал во весь голос. Не ожидал такого от себя. Но как гляну на три прохода, так хохот меня разбирает, ну прям истерический. Это ж надо, вляпаться в ситуацию, как в анекдоте!..

«Направо пойдешь – в морду получишь, налево… прямо – тоже получишь, а на месте останешься – здесь морду набьем!»

Отхихикался я, поднялся с пола, отряхнулся (когда только в пыль уселся?) ну и прямо себе пошел. Надоело лево-право выбирать.

И почему люди так не любят темноту? Вот кроты обходятся без света – и никаких тебе клаустрофобий. А еще кроты не бывают упертыми. Решит вырыть нору в сто шагов – лишние четыреста копать не станет. А я сначала протопал сто, потом еще столько же, затем до полштуки решил довести, и все это в полной темноте, держась за стенку. Что за прикол, так измываться над собой? А когда увидел впереди слабый свет, то поворачивать обратно совсем уж ни к чему стало.

Все-таки любопытство – страшная сила. Многих нормальных мужиков погубило оно. Вот и я поперся на свет, как какая-то безмозглая мошка.

Ход вывел в большую круглую пещеру. Прямиком к яме. Из которой этот свет исходил. Большая яма, круглая. Слева или справа ее обойти еще можно. Если к стеночке прижаться и вниз не смотреть.

Но любопытство… Все оно, проклятое любопытство! Интересно же, чего такого в яме имеется и почему там свет не выключили?..

Сначала я подошел к краю. Осторожно. Вниз посмотрел. Ничего не понял. Нечему вроде светиться. Яма как яма. Глубокая, каменная. И пустая.

Еще присмотрелся. Купол эта яма напоминает. Тот самый, по которому я так и не поднялся. Только перевернутый. И немного меньше. Даже лестница имелась, извивалась она спиралью. Десяток ступеней вниз, оборот по карнизу, еще десяток ступеней, еще оборот, поуже, еще ступени… и так, похоже, до самого центра. А там чего, в центре-то?

Зачем мне понадобился ответ на этот вопрос? Брюхо от него все равно сытым не станет. Так нет же, начал спускаться. Осторожно. Медленно. С моим коленом быстро не походишь. Ступени узкие, карнизы тоже. Вырублены они в камне так, что с нижнего уровня не различишь верхнего.

Часть пути прошел и вдруг понял: не могу смотреть вниз – глаза слезятся. И боком идти не могу. Вот-вот, кажется, нога подвернется. Да и карниз уже стал. Может, задохлик какой и прошел бы здесь, а мне плечи мешают. А вернуться назад… не-э. Это как важное дело недоделанным бросить. Типа клиента посреди операции. В салфетках и зажимах. А самому кофе отойти попить. Мол, не уходи никуда, я скоро вернусь. Как обеденный перерыв кончится, так и…

Не-э, взялся за дело – доведи до конца. Отвечай за базар – или не базарь.

Короче, развернулся осторожненько и так, носом в стенку, спускаться стал. Шаги считаю. Обороты все уже наматываю. Немного вроде осталось. А одна из лестниц мне подлянку устроила… Последние ступеньки. Вот они, вижу их, а нога дальше не идет. Как в лед вмерзли эти ступеньки. Причем в такой незаметный, что его от воздуха только на ощупь и отличишь.

Одну ногу вперед – стоит… Вторую – подвернулась!

Как стоял, так и упал. Будто падать никогда не учился. И затылком, понятное дело, об этот самый «лед». С размаху. Так, что изображение пропало. На время. Но память не отшибло. Когда снова видеть стал, легко вспомнил, кто я, где и зачем.

Лежать на спине только жукам в кайф. Или черепахам. Но и тем быстро надоедает. Вот они и стараются перевернуться. Я тоже стал переворачиваться. Надо же посмотреть, чего такое подо мной…

«Проклятое любопытство. Не только кошку сгубило оно…»

Это была моя последняя мысль. А потом из тела ушло то, что уходит во время сна, обморока или смерти.

1

Я иду к свету. К узкой тонкой полоске впереди. Иду давно. Ноги привыкли к долгому подъему по ступеням. Я успел забыть, что двигаюсь по лестнице, а не по горной тропе. Ночью в горах не ходят. Я иду в темноте. Но не ночной – вечерней, надо мной нет звезд. Только узкая светлая полоса впереди. А под ногами слабо светятся ступени. Всегда три. Одну я уже прошел, на второй стою, а на третью только смотрю. И к таким лестницам я не привык: одним боком она врастает в каменную стену, другим обрывается в пустоту. Дрожащую и мерцающую. Туда лучше не заглядывать – глаза начинают болеть, а в животе ворочаться тяжелый и горький комок. Лестница похожа на веревку, уложенную кольцами. Или на Пояс Мюрту, которым он вытащил этот мир из колодца Гонта. Или на…

…винтовую лестницу. Только охренительно большую.

Странное место внизу. И опасное. Те, кто побывали здесь до меня, рассказывали о нем разное. Один видел танец демонов, другой нашел их сокровище, но не смог унести, третий слышал их голоса, только не понял, о чем они говорили.

Я тоже слышу голос и мало что понимаю. А еще я не помню свое Имя и забыл, зачем пришел в это место.

Блин, тут помню, там не помню – ты определись…

Я иду к свету. Давно и долго. Когда я совсем устал, сел на широкую каменную площадку, отдохнул и попил из фляги. Она старая, еще довоенная, и вода в ней всегда свежая и прохладная. Вот только осталось ее совсем немного. Надеюсь, я смогу отыскать воду наверху. И ее можно будет пить. Или найдется кто-нибудь, кто отведает ее прежде меня. После войны много плохой воды. Те, кто ее пил, умирали долго и страшно. Еще мучительнее и быстрее умирали только те, кто в ней купался.

Лестница привела меня к трещине в стене, узкой и длинной – я едва протиснулся в нее. Плащ пришлось снять и нести в руке. Мешка у меня не оказалось. Где и когда я потерял его – не помню.

Снаружи был день. Ночью я и не заметил бы выход. Прошел бы мимо, как проходил мимо больших дыр в стенах. На каждой площадке для отдыха есть такая, и все они ведут вниз, в странное место. А я искал выход. Я многое позабыл в том странном месте – не помню даже, как попал в него, но то, что мне надо покинуть его – это я помнил. Все мои воспоминания перепутались, как товары в мешке старьевщика, как…

…как вещи при переезде. Вроде знаешь, что должны быть, а фиг найдешь.

Вот и опять этот странный голос.

Когда-то меня учили, что если демон заговорит с тобой, надо притвориться глухим и немым – тогда он отстанет.

Снаружи был день. И пыль. Много пыли. Очень много. Только в одном месте может быть столько пыли, и название ему – Проклятая земля.

Я быстро закрыл шарфом рот и нос и вышел из трещины. Оглядываться не стал. Ступени за мной давно погасли. Как и сама площадка, на которой я отдыхал в последний раз.

День был жарким. Я остановился в тени огромного камня, с той стороны, где меньше трещин, и стал быстро делать качиру. Будь мой шарф из сурийского шелка, я бы и глаза спрятал от пыли, а так пришлось оставить узкую щель. Такие качиры носят ильты. И кто-то еще, не помню. Руки привычно справлялись с тонкой тканью, пока я всматривался и вслушивался в тихий знойный день.