Год Черной Лошади - читать онлайн книгу. Автор: Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 51

Добравшись до центра бассейна, плывущий перевернулся на спину. Увидев его лицо, официант вздрогнул и отвернулся.

— Помощь нужна? — спросил громила с нашивками охранника.

Официант покачал головой и отошел к стойке бара; бармен поражал каких-то девиц чудесами своего искусства, и разноцветные струи из разновеликих бутылок вились вокруг него, как змеи вокруг факира. Сам не зная зачем, официант поднял глаза к потолку над головой бармена…

— Боже всемогущий, — пробормотал, чувствуя, как седеющие волосы его встают дыбом.

На него смотрело чучело крокодила, смотрело тяжело и холодно, в упор. Официант наконец-то понял, кого напоминает ему нервный посетитель.

Посреди бассейна тонко запел телефон. Плывущий как ни в чем не бывало снял с пояса мобильник:

— Да… Купаюсь. К-купаюсь, говорю, в бассейне… Нет, — теперь он стоял в воде вертикально, как морской конек. — Да. Чрезвычайно плодотворно, новые, понимаешь, идеи… косяком… Думаю, может, статейку кропануть?.. Да, в «Сесайти»… шучу. Шучу. Что?!

В несколько сильных гребков он добрался до края бассейна и ухватился за бортик:

— Не трынди, Вадька! Не может быть… Что? Н-да… Все, я вылетаю. В-вылетаю, сказал, все…

И выронил телефон. Тот серебристой рыбкой скользнул на дно, да там и остался, безжизненный.

* * *

День начался как обычно. С утра у входа в «Империю» выстроилась очередь; ровно в десять окошки касс открылись, впуская льющиеся потоком деньги. Зрители (среди которых по случаю субботы много было иногородних, приехавших на один только день ради «зверского» развлечения) ринулись к вольерам и клеткам, где начиналась привычная работа: соревнования и ссоры, выяснения отношений, интриги, драки и прочая.

За одним только исключением: крокодилы в этот день из воды не вылезли. Лежали, где им полагается, и не обращали на публику внимания.

— Что за фигня! — возмущались зрители. — За что бабки плочены?

Бегемотихи, располагавшиеся по соседству с крокодилами, приостановили обычный в это время бой в грязи. Выбрались из ямы и улеглись вдали от барьера хвостами к посетителям.

Слон Рави вдруг нервно затрубил. Звук был по-настоящему дикий, заслышав его, зрители радостно напугались и приготовились к продолжению спектакля — но слон убрался в дальний угол вольера и встал, низко опустив голову.

В другом углу слоновника так же безучастно застыли Шаши и Звездочка.

В администрацию «Империи» поступили первые жалобы.

— Мы с сыном приехали из Ахтюпинска специально ради вашего зверинца, — кричала в окошечко какая-то разъяренная дама. — Мы заплатили! Это надувательство — так обманывать людей!

Среди толпы волшебным образом возникли журналисты.

Вызвали Войкова, сорвав его, недовольного, с презентации какого-то глянцевого журнала. Войков моментально оценил ситуацию и кинулся искать Рачевского и Федорова (у первого в тот день был выходной, второй отдыхал за границей). «Империю» спешно очистили от посетителей, причем пришлось вызывать спецнаряд милиции: некоторые зрители не хотели подобру уходить.

В полдень в «Империи» никого не было, кроме зоопарковских служащих и сотрудников «Звер-тиви». Остаток рабочего дня они провели в кабинетах, аппаратных и курилках, вполголоса спрашивая друг у друга: «Ну?»

А не лишимся ли мы работы, читалось во многих взглядах. Зная мнительность Войкова, вслух говорили только о рыбалке, бабах и прочих нейтральных вещах.

Максим Марков бродил по опустевшему зоопарку. Заглядывал в клетки и вольеры; всюду царила сонная апатия. Иногда взметывались хвосты, отгоняя мух. Только Ротбард — Максим был в этом уверен — пошевелился в бассейне именно потому, что Марков подошел к ограде. И опять уставился оператору в глаза, но Макс не стал играть с ним в гляделки — ушел подобру-поздорову…

Интернетные издания разнесли новость. Бумажные подхватили. В нескольких вечерних телепрограммах появился сюжет: «Дрессированные животные, составляющие гордость „Империи зверей“, объявили забастовку».

Федоров прилетел ночью.

Рано утром Максиму позвонили из бухгалтерии и сказали, что он в отпуске — в законном оплачиваемом отпуске, на неделю.

— Неужели это все? — сама себе не веря, спрашивала радостная Игрейна. — Войковской «Империи» конец?

Макс молчал. Не хотел ее разочаровывать.

* * *

В первый день отпуска Макс с Игрейной устроили пикник, наелись шашлыков и даже немножко позагорали.

На второй день они капитально прибрались в квартире.

На третий день сходили в кино; потом Игрейне надо было в библиотеку, и Макс, оставшись один, слегка приуныл. Хорошенько размялся с гантелями, принял душ, пощелкал пультом телевизора; потом встал, оделся и, сам того не желая, нога за ногу, поплелся к зоопарку.

На проходной его вежливо завернули. Вы ведь в отпуске, молодой человек? Вот и идите себе, отдыхайте.

Максим обошел вокруг ограды, пытаясь зачем-то высмотреть в заборе дырочку, но тщетно — проще было бы просунуть палец сквозь цельнобетонную стену. Более того — не один он был такой умный, вокруг стаями бродили зеваки, и милицейский патруль (да-да, здесь был и патруль в камуфляже!) время от времени вежливо просил убраться с газонов и по возможности не толпиться.

Макс вернулся домой и позвонил режиссеру Сычу. Тот, судя по голосу, был слегка пьян и очень не в духе; ни о каких делах говорить не стал категорически. Отпуск — это святое.

Макс почувствовал себя скверно.

Не то чтобы он скучал по Одетте, Одилии, Яшке и особенно Ротбарду — но что-то такое возилось в душе, неоднородно-серое, ворсистое и жесткое, какое-то ощущение не просто беды — вины, как будто он, Макс, сотворил какую-то гадость, сам того не подозревая.

Или вот-вот сотворит.

* * *

— Тебе звонили с работы, — сказала Игрейна на следующий день, когда Макс переступил порог с четвертушкой хлеба в полосатом кульке. — Сказали, чтобы завтра выходил на первую смену.

Лицо ее, молочно-белое, почти светилось в полумраке прихожей.

— А что еще сказали? — Макс механически откусил черную душистую горбушку.

— Ничего. «Звер-тиви» возобновляет работу в прежнем объеме, — Игрейна криво улыбнулась.

Макс жевал.

* * *

Случилось небольшое братание. Сотрудники, не видевшие друг друга пять или шесть дней, встречались, как войска союзников на Эльбе. Воздух звенел от хлопков по плечам и по спинам; вслух опять же ничего не говорили, и только выйдя на открытое пространство между вольерами, Витя Смирнов, звукооператор пробормотал сквозь зубы:

— А правда, что они им жрать совсем не давали? Кто не работает, мол, и далее по тексту?

— Перестань, — Марков поморщился.