Год Черной Лошади - читать онлайн книгу. Автор: Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 142

Тогда Саня крепко, совсем уж по-мужски взял его за руку и потащил к шлюпке. Ивар понял, что сопротивляться бесполезно, и притих.

— Послушал тебя… — бормотал Саня под нос, на ходу пытаясь загладить, стереть с песка свои и братовы следы, — влезли-таки… Пес бы побрал все секретные объекты… И тебя вприда…

Он остановился так резко, что Ивар налетел на него сзади.

«Герцогиня» по прежнему упиралась в землю тремя кряжистыми лапами; собачьим языком свешивался трап — и у самых ступеней его стояли, глядя на братьев, двое.

Ивар и Саня остановились в нескольких шагах; незнакомцы по-прежнему не двигались, только смотрели, привалившись спинами к опущенному трапу. Полупрозрачные шлемы благополучно скрывали выражение их лиц; серые комбинезоны казались вывернутыми наизнанку — ни одного знака различия.

Ивар ощутил, как пусто сделалось в животе. Двое не упали с неба, на всем обозримом пространстве не было следов летательного аппарата — а значит, двое выползли из-под земли. А значит, объект не просто запрещенный, а СЕКРЕТНЫЙ, а значит, провинность братьев значительно серьезнее, а значит, отец ОГОРЧИТСЯ…

Впрочем, всегда остается возможность договориться по-хорошему.

— Милостивые господа, — Ивар не стал ждать, пока Саня предложит свой вариант разговора. — Известно ли вам, что посещение объекта «Пустыня» запрещено Сводом Правил? На каком основании вы находитесь здесь?

Саня молчал, и брат приблизительно знал ход его рассуждений: если дерзить, то маленькому, дерзость ребенка мила и вызывает улыбку, это совсем иное, нежели дерзость подростка…

Незнакомцы молчали, и Ивар снова ощутил холодную пустоту под ложечкой. Что, им охота помучить провинившихся пацанов?..

Воспитатели молчат иначе. Гневно молчат, патетически молчат, грозно, насмешливо — но не так вот, мертво. Сухо, будто и не зная, что сказать.

Он перевел дыхание:

— Господа, потому что перед вами — сын Командора Онова… — он приосанился, оглянулся на брата: — и еще один его сын… Зачем нам все усложнять? Зачем нам расстраивать Командора, а?..

Незнакомцы молчали; Ивар набрал в грудь побольше воздуха:

— Господа, мы все понимаем, ваша служба… Но если вы проявите к нам неуважение — гнев Командора будет… еще больше. Вот честное слово.

Полупрозрачные шлемы качнулись — кажется, незнакомцы обменялись взглядами.

Ивар иссяк. Снова оглянулся на брата, на этот раз сердито и обиженно: ну?!

И тогда заговорил кто-то из незнакомцев — не сразу и разберешь, кто. Голос был незнакомый, насмешливый, с еле слышным… кажется, это называется акцентом. Непривычное произношение совершенно обычных слов:

— По-видимому, молодые люди посланы в запретную зону с инспекцией?

Саня торопливо шагнул вперед:

— Вероятно, произошло недоразумение. Пожалуйста, дайте нам пройти на шлюпку мы сразу стартуем… Если хотите, — голос Сани дрогнул. — Если хотите, можете связаться с нашим отцом… Хоть это… не очень желательно.

— С Командором Оновым? — медленно, чеканя каждое слово, поинтересовался второй голос, тоже незнакомый. Саня закивал, ударяясь лбом о прозрачное забрало своего шлема:

— Да, да… Мы его сыновья. Поверьте, мы сами смогли бы решить все проблемы, связанные с… э-э-э… со Сводом Правил.

Незнакомцы снова переглянулись, но не двинулись с места, и тогда Ивару сделалось совсем уж не по себе.

Ситуация была… да чего там, бывают такие ситуации. Но вот молчание их было ненормальным. Нечто, проскальзывающее в голосах… в позах… и, наверняка, во взглядах, черт бы побрал эти дымчатые забрала, скрывающие лицо…

Он ощутил себя школьником, которого за невыученный урок потащили вдруг на плаху, под этот, как его, железный топор.

— Дайте же нам пройти! — выкрикнул он до непристойности тонким голосом.

Иначе, нежели страхом, никак не объяснить было ту паническую поспешность, с которой он попытался проскользнуть мимо серых комбинезонов к трапу — и уже почти проскользнул, когда кто-то из незнакомцев лениво шевельнул плечом. Едва удержавшись на ногах, Ивар отлетел на прежнюю позицию, и, не удержавшись, немножечко упал на опешившего Саню.

— Что вы делаете!.. — голос Сани дрогнул.

Переводя дыхание, Ивар процедил сквозь зубы:

— Командор… еще… да как вы смеете меня… касаться?!

Незнакомцы переглянулись в третий раз. Обладатель акцента заметил, похоже, с усмешкой:

— Прошу прощения, сударь…

В руках у него появился плоский потрепанный телефон; пискнув, загорелся зеленый маячок связи. Ивар и Саня напряглись.

Обладатель акцента быстро, вполголоса заговорил, обращаясь не к мальчикам и не к товарищу, а к кому-то невидимому на том конце связи; в наушниках братьев разразился одинаковый треск, и разобрать удалось немногое:

— Двое… в точку… ничего нельзя сделать… сыновья Онова… да… да… нет… шлюпка… не знаю… да… понял… да.

Разговор закончился, зеленый маячок подмигнул и погас.

— Ну? — поинтересовался Ивар в надежде, что собеседникам странного незнакомца удалось его вразумить. — Мы можем наконец лететь?

Молчание.

Нехорошее предчувствие, исподволь нараставшее в душе Ивара, растеклось теперь по всему телу — будто прокололи мешок с густой вязкой жижей.

За долгих полчаса, проведенных взаперти, Ивар успел передумать о множестве горьких и неприятных вещей.

Он сидел на одной из двух откидных кроватей — сидел, подобрав колени к подбородку, уставившись в желто-бежевую стену напротив, грыз ногти и переживал попеременно то приступ озлобления, то волну раскаяния. Впервые за одиннадцать лет окружающий Ивара мир оказался столь враждебным и непредсказуемым.

Во-первых, его лишили свободны. Во-вторых, его разлучили с братом, сразу же, с тамбуре; он хватал Саню за руку и почти плакал, начисто позабыв о гордости, не боясь уже показаться маленьким, слюнявым и смешным — но даже унижение не помогло, Саню увели в одну сторону, а его, Ивара — в другую. Невероятно; никогда в жизни Ивару не приходилось встречаться с таким видом наказания…

Да, если честно, он вообще ни с какими наказаниями не знаком. Если не считать тяжелого вздоха мамы — «Ты меня огорчил»… Да еще грустных глаз отца — «Эх, Ивар…»

В его обожаемых книгах с провинившимися детьми чего только не выделывали. И розгами, и под замок, и в угол на колени; правда, Ивар книги-то любил вовсе не за это. Скорее, вопреки…

Он встал и снова уселся; всхлипнул, вскочил и пнул ногой запертую дверь. Больно ушибся, зашипел сквозь зубы, вернулся, хромая, к кровати и уселся опять.

Читать книжку — не значит в книжке жить. Всегда и везде, в самых неприятных ситуациях он оставался собой — любимым сыном всемогущего Командора. Запереть Ивара в комнате — все равно, что запереть самого Онова, это немыслимо, это даже смешно… И он попытался расхохотаться — но выдавил лишь жалкое ненатуральное «хи-хи».